Страницасеминария

Брянщина 1807 год Севская семинария, ее руководители и воспитанники

Первым и единственным на Брянщине в течение своего полувекового существования
средним учебным заведением была Севская духовная семинария.
К сожалению, вскоре после перевода в 1827 г. семинарии из Севска в Орел ее архив был
безвозвратно утрачен, что серьезно затрудняет возможности изучения ее истории.
В этой ситуации особое значение приобретают немногочисленные мемуарные
свидетельства, среди которых наибольшую ценность представляют достаточно подробные
сочинения двух воспитанников Севской семинарии: протоиереев Стефана Егоровича Родосского и
Николая Ивановича Соколова. Эти воспоминания хронологически как бы продолжают друг друга,
охватывая время с 1807 по 1826 гг., то есть последнее двадцатилетие существования семинарии в
Севске.
С.И .Родосский (1797-1882) родился в с. Радогощ Севского уезда, в раннем детстве обучался
грамоте у дяди, севского семинариста Якова Архангельского, и у деда, радогощского протоиерея
Андрея Быховца. С 1807 по 1817 гг. учился в Севской семинарии, а священнослужительская жизнь
С. Родосского была связана с Рязанской епархией, где о нем отзывались как о человеке высокой
честности, строгом пастыре, умном проповеднике и законоучителе.
Детство Н.И. Соколова (1805-189]) прошло в с. Спасском Мценского уезда, где его отец был
священником. Обучался в Севской семинарии с 1816 по 1826 гг. После окончания киевской
духовной академии стал известным духовным лицом в новороссийских губерниях: был
смотрителем и преподавателем Херсонской семинарии, законоучителем Одесского института
благородных девиц.
Мемуары С.Е. Родосского и Н.И. Соколова, некоторые другие свидетельства мемуарного
характера, отдельные архивные документы (в том числе - из фонда канцелярии Синода), очерки
историков церкви К.И. Никольского, Г.М. Пясецкого, С. Сахарова, А. Соколова, биографические
материалы о некоторых преподавателях и выпускниках семинарии и немногие другие работы
позволяют в основном восстановить и общую картину развития семинарии, и отдельные
случавшиеся здесь события, и судьбы многих интересных людей, связанных с семинарией.
Город Севск, бывший в XVIII в. провинциальным центром Киевской, а затем Белгородской
губерний, с 1-764 г. стал также и центром епархии.
В 1777 г. севский епископ Кирилл Флоринский начал обучать грамоте, арифметике и
латинскому языку содержавшихся при архиерейском доме юношей-певчих и сделал попытку
открыть в Севске духовное учебное заведение, но его хлопоты успехом не увенчались.
Прибывший в 1778 г. в Севск новый епископ Амвросий Подобедов почти сразу же
обратился в Синод с просьбой учредить в Севске семинарию. Синод поддержал предложение
епископа и направил Екатерине II представление, в котором отмечалось, что Севская епархия
«весьма обширная и до 900 церквей в себе заключающая, от столичных центров состоит в дальнем
расстоянии» и поэтому «семинарии быть в ней весьма за нужное почитается». 2 августа 1778 г.
Екатериной II было дано дозволение открыть в Севске семинарию и выделять на ее содержание по
две тысячи рублей ежегодно.
17 октября того же года состоялось торжественное открытие семинарии, в которой начало
обучаться около 70 человек.
Семинария была размещена на территории бывшего Спасо-Преображенского монастыря,
который с образованием Севской епархии был преобразован в архиерейский дом - место
пребывания епископов и их окружения.
Первоначально под семинарию были приспособлены архиерейская гостиница и другие
расположенные поблизости здания. Обучение началось в низшем классе («информатории», позже
- «элементории»), а затем постепенно открывались все новые классы: грамматический,
синтаксический, пиитический, риторический, философский и, наконец, в 1784 г. богословский,
открытие которого означало окончательное организационно-учебное оформление семинарии.
Комплектование семинарии учащимися шло на первых порах не без трудностей, и
потребовался строгий указ епископа Амвросия, что «те из сыновей священно-
церковнослужителей, которые не будут обучаться в семинарии, будут навечно лишены права на
священство». В результате к концу 1778 г. здесь обучалось уже более 100 семинаристов, а затем
их число ежегодно возрастало. Поскольку в первые годы помещений для семинаристов не хватало,
в 1779 г. были открыты духовные училища в Брянске и Орле (в 1780-е годы к ним добавились
училища в Рыльске и Карачеве), где изучались те же предметы, что и в низших классах
семинарии: русский, латинский, греческий и французский языки, арифметика, священная история,
катехизис, риторика.
В 1798 г. все эти училища были упразднены, а их учащиеся переведены в Севскую
семинарию, где к тому времени были построены два двухэтажных семинарских корпуса. Впрочем,
когда в начале XIX в число семинаристов приблизилось к тысяче, не стало хватать и этих
помещений и, по сведениям С. Родосского, занятия низших классов проводились в хлебне.
Учреждая Севскую семинарию, епископ Амвросий Подобедов (1742-1818), один из
образованнейших людей своего времени, бывший в начале XIX в. митрополитом Новгородским и
Петербургским, стремился организовать учебный процесс по примеру Киевской духовной
академии. По аналогии с ней был определен перечень классов и изучаемых в них предметов,
только курсы философии и богословия были сокращены по сравнению с академическими. Это
обусловило и плюсы, и минусы учебного процесса.
С одной стороны, на должном уровне (доходя «до совершенства») велось обучение языкам,
особенно латинскому, курс которого считался одним из основных, а также теоретическим
богословским дисциплинам.
С другой стороны, в преподавании преобладали схоластика и начетничество. Семинаристы
старших курсов были готовы дискутировать на латинском языке по поводу многих богословских
тонкостей, но зачастую не в состоянии «на русском языке объяснить самых простых символов
веры, что собственно и требовалось от будущего народного учителя и пастыря».
Вряд ли можно назвать удачным принцип работы учителей семинарии, когда каждый из них
вел все предметы, изучаемые в определенном классе. К тому же учителя нередко переводились из
одного класса в другой, но это не вызывало возражений, поскольку при переводе в более старший
класс заработная плата повышалась. Впрочем, она в целом была очень невелика и составляла
сначала от 30 до 70, позже - от 50 до 100 рублей в год. Немногим выше она была у руководителей
семинарии - ректоров (150 рублей) и инспекторов-префектов.
Первым руководителем семинарии в звании прокуратора был игумен Никон, но его
руководство было в основном духовным, а непосредственно учебный процесс начал
организовывать и проводить первый учитель семинарии Дорофей Григорьевич Протопопов, более
известный под монашеским именем Досифея. В 1780 г. он первым стал именоваться ректором
семинарии, а позже, в 1798-1817 гг. был епископом Орловским и Севским, продолжая в эти годе
жить в Севске.
Досифея на должности ректора сменил игумен Арсений, а его - бывший выпускник, учитель
и префект семинарии протоиерей Иоанн (Кутепов), на рубеже XVIII-XIX вв. ректором был прото-
иерей Израиль (Иакинф Звягинцев), тоже из выпускников Севской семинарии, успевший затем
поработать учителем и смотрителем народных училищ в Петербургской губернии и перенесший
оттуда в семинарию почти военную дисциплину.
Начиная с Израиля все последующие ректоры семинарии имели сан архимандритов, из них
Филарет (1802-1804), Дионисий (1804-1811), Амвросий (1811-1817) и Гавриил (1817-1819) были
раньше выпускниками и учителями Севской семинарии. Последними ректорами были
архимандриты Владимир (1819-1822), Иероним (1822-1825), Гавриил (1825-1827).
Многие из перечисленных оставили заметный след в истории русского православия XIX в.
Так, Филарет, в миру - Федор Егорович Амфитеатров (1779-1857), позже возглавлял епархии в
Калуге, Рязани, Казани, Ярославле, долгие годы был митрополитом Киевским. «Человек теплого
благочестия, большой сердечности и подлинной духовной жизни, человек праведный и святой»,
Филарет благодаря неустанной пастырской и богословской деятельности был одним из столпов
русского православия в XIX в.
Дионисий (Цветов) в 1820-е годы был епископом Пермским; Гавриил (Городков) с 1828 г.
был епископом в Калуге и Могилеве, а с 1837 г. более двадцати лет - архиепископом в Рязани, где
был для верующих олицетворением праведности, кротости, высокой духовности и почитался
многими как святой.
Владимир (Сорокин) был известен своей ученостью и знакомством с трудами всех новейших
философов, крайней непритязательностью в быту (в отведенном ему доме занимал лишь две
малые комнаты, бывшие ранее помещениями для архиерейской прислуги). Необычны были
обстоятельства его скоропостижной смерти в январе 1822 г.: Владимир сам ее предсказал, успев
завещать семинарии свою библиотеку.
Гавриил (в миру Василий Николаевич Воскресенский) после перевода семинарии из Севска
в Орел вскоре переехал в Казань, где с 1835 по 1850 г. был профессором духовного права, а затем
философии в Казанском университете и издал ряд сочинений, в том числе популярную в свое
время «Историю философии» в 6 частях (Казань, 1839-1840). Особой заслугой Гавриила (1795-
1868) явилось то, что он первый попытался дать систематическое изложение истории русской
философии, начиная с древности.
Впрочем, ректоры и преподаватели семинарии имели мало самостоятельности в своей
деятельности, поскольку находились под бдительной опекой севских епископов.
После Амвросия Подобедова епископами в Севске были Дамаскин Семенов-Руднев (1782-
1783), ранее являвшийся ректором Московской Славяно-Греко-Латинской академии, а позже
епископом Нижегородским, и Феоктист Мочульский (1784-1787). Хотя их пребывание в Севске не
было длительным, они уделяли значительное внимание семинарии. При них было завершено ее
окончательное устройство, сложились определенные традиции, когда в дни важнейших
государственных и религиозных праздников, а также в знаменательные для семинарии даты
проводились торжественные акты, сопровождаемые особо пышными богослужениями, речами
епископов, ректоров и других лиц, выступлениями семинаристов с чтением стихов в честь
Екатерины II и церковных иерархов, публичными диспутами, пением семинарского хора.
В течение десятилетия (1788-1798 гг.) епископом Орловским и Севским был Аполлос
(Андрей Байбаков). Это был просвещенный человек, автор ряда статей по богословию и теории
словесности, с 1786 г. - член Российской Академии. Но для работников семинарии его нрав был
довольно тяжел. К примеру, когда ректором стал Иоанн (Кутепов), то епископ не только
предварительно выслушивал лекционные материалы молодого ректора, но порой и отчитывал его
как нерадивого школьника. По воспоминаниям очевидцев, Аполлос, если находился в дурном
настроении, «прибегал в семинарию и срывал сердце на учителях: придираясь к ним, ругая их на
чем свет стоял и таская их за косу». Только молодой учитель Федор Амфитеатров (будущий
митрополит Филарет) «скромным видом, смиренным голосом и затрапезным халатом вместо
сюртука обезоруживал его».
Но даже смирения Филарета (он принял постриг в 1798 г. и затем был префектом и ректором
семинарии уже в монашеском звании) оказалось недостаточно при епископе Досифее, уже
упоминавшемся ранее. Известен случай, когда Филарета по приказанию Досифея заперли в одну
из башен Спасо-Преображенского монастыря и даже собирались наказать батогами, но
доброжелатели ректора втайне от епископа освободили его от ареста (впрочем, вскоре Досифей
добился перевода не угодившего ему Филарета из Севской семинарии в Уфимскую). В 1804 г. был
за какие-то проступки высечен и изгнан из семинарии ее префект Иван Говоров.
Дело не только в излишней строгости архиереев. Отнюдь не все наставники семинаристов
были для них положительным примером. Самым распространенным пороком являлось пьянство.
Так, по воспоминаниям, один из лучших преподавателей семинарии Иван Григорьевич Переверзев
занимался поэзией и «был отличный импровизатор, но, к несчастью, запивал». В 1812 г. был «за
нетрезвую жизнь» отстранен от должности префекта и отправлен в Чоянский монастырь
иеромонах Серафим (Степан Петрович Остров), а в 1813 г. по той же причине отставлен учитель
риторики Павел Головин. В 1816 г. был отстранен от работы и послан священником и с. Сомово
Карачевского уезда преподаватель Игнатий Гасанов, бывший выпускник семинарии,
пользовавшийся первоначально благоволением епископа Досифея, но затем «к бедности знания
своего дела присовокупивший еще и невоздержанную жизнь» и приходивший в класс «почти
ежедневно в пьяном виде».
Пьянство среди старших семинаристов также не было редкостью, хотя и сурово
наказывалось. В целом наказания, в том числе телесные, были обыденностью. Наказывали не
только за проступки, но и за неуспехи в учебе. Результаты успеваемости каждого семинариста
ежедневно фиксировались на особом листе. Словесные оценки в переводе с латыни обозначали:
«знает», «знает не все», «ошибся», «не знает». За незнание секли, за неполное знание - ставили на
колени, за ошибки - ругали ослами, дураками и т.п. Не избегали телесных наказаний и старшие
семинаристы, хотя все учившиеся в философском и богословском классах уже именовались
студентами и к ним обращались на «Вы».
Если процесс обучения в семинарии имел как минусы, так и плюсы, то условия жизни и
быта семинаристов нельзя назвать удовлетворительными.
Бывший Спасо-Преображенский монастырь, где размещалась Севская семинария, находился
примерно в 2 верстах от основной части г. Севска на небольшой возвышенности посреди
заболоченного луга. Место было довольно живописным, но не очень здоровым, Весной - в начале
лета ежегодно «появлялись лихорадки и горячки, которых редкий... избегал». Больных лечили
микстурами из лекарственных трав и кореньев, которые собирали сами семинаристы, но все-таки
«смертность была большая».
Однако основные трудности заключались в крайней скудости средств, отпускаемых на
содержание семинарии. Из годовых двух тысяч рублей нужно было оплачивать труд
руководителей, преподавателей и обслуживающего персонала семинарии, хозяйственные и
учебные расходы, а также обеспечивать полное содержание детей из наиболее бедных семей и
сирот, учившихся за казенный счет. По первичным расчетам, число таковых должно быть
примерно до 70 человек, но в реальности количество «бурсаков» (так называли учащихся, живших
в самой семинарии на казенном содержании) было значительно больше. На каждого из них
отпускалось 12 рублей в год, что означало постоянное полуголодное существование. К примеру,
говядину, разрезанную «на самые малые кусочки, ...давали бурсакам только по праздникам». Для
сравнения - семинаристы, жившие на частных квартирах и кормившиеся хозяевами (в целом также
довольно скудно), платили ежемесячно 5-7 рублей.
Бедность и постоянное недоедание не только отрицательно сказывалось на здоровье
семинаристов, но и толкали их порой к воровству овощей и фруктов в огородах и садах, съестных
припасов на базарах, не взирая на возможные последствия таких действий.
Позже расходы на содержание Севской семинарии были увеличены (при Павле I добавлено
1500 рублей, а в 1807 г. при Александре I расходы были удвоены и составили 7 тысяч рублей), но
с возрастанием числа семинаристов отпускаемых средств все равно не хватало.
Свои проблемы были и у семинаристов, проживавших на частных квартирах либо в
подмонастырской слободке, либо в Замарицкой части города Севска. Скученность, спертый
воздух (форточки в домах отсутствовали), антисанитарные условия (в частности, спали на полу,
подстелив войлок и укрывшись овчинной шубой или халатом) - все это было обычным явлением,
равно как и чесотка на руках и ногах семинаристов. Последнее не удивительно: сапоги имели не
все, нередко ходили в лаптях или даже босиком вплоть до заморозков.
Особые трудности были у семинаристов, квартировавших в Замарице. Кратчайший путь
отсюда до семинарии (около версты) шел по заболоченному лугу, и, пока болото не сковывалось
морозом, семинаристы были вынуждены снимать обувь, подворачивать штаны и в таком виде
преодолевать примерно половину пути. Избежать при этом простуды удавалось не многим.
Впрочем, у живших здесь было и определенное преимущество - относительная свобода,
отсутствие повседневного контроля со стороны инспектора.
Существенных трений между семинаристами и местными жителями не возникало. Все,
получавшие доход от семинарии -преподаватели, обслуживающий персонал, квартиросдатчики,
развозившие на каникулах семинаристов ямщики, торговцы, у которых кое-что покупали по
мелочам, - мирились с детски-подростковыми шалостями семинаристов, со случавшимся мелким
воровством и в целом относились к ним довольно доброжелательно. К примеру, когда в начале
1820-х гг. возникла драка между семинаристами и крестьянами деревни Ломакиной, то за
семинаристов ходатайствовали не только ректор, но и возглавляемое протоиереем севского собора
Глебовым городское духовенство, и даже местное купечество, «которые выставляли ломакинских
мужиков как воров и разбойников».
В памяти севских семинаристов и жителей города долго оставались некоторые события как
общероссийского, так и местного масштаба.
Одним из октябрьских вечеров 1810 г. под кровлей деревянного семинарского корпуса
возник пожар, скорее всего, от поджога. Пламя быстро охватило весь корпус, а затем
перебросилось и на соседний, поскольку на его чердаке от сильной жары воспламенились
березовые веники, заготовленные семинаристами для бани. Довольно скоро от двух двухэтажных
корпусов ничего не осталось. Огонь угрожал и другим зданиям. Несколько раз загорались
деревянные конструкции монастырской колокольни «и едва был утушен огонь на ней».
Сбежавшиеся семинаристы и местные жители, как могли, боролись с огнем, вытаскивали в
безопасное место к реке Сев архиерейские вещи и припасы, книги из библиотеки, но «в
беспорядке и суматохе множество их пропало».
В ходе начавшегося расследования были проведены обыски у всех семинаристов, и в
сундучках у некоторых оказались кое-какие вещи и лакомые припасы из архиерейских кладовых,
а у множества - книги из семинарской библиотеки. Последнее было не удивительно, поскольку
большая часть этих книг была взята под расписку в библиотеке или у учителей, но учетные
документы во время пожара пропали, так что «многие семинаристы пострадали... безвинно». По
словам С. Родосского, в это время в семинарии «страшная была инквизиция в розыске, секуция
была великая, много и в солдаты отдано». На этом злоключения для семинаристов не закончились.
Младшие были вскоре отправлены по домам, со старшими до начала декабря проводились занятия
в разных приспособленных помещениях, но затем распустили и их. Тем временем под
руководством епископа Досифея деятельно готовили временное помещение для возобновления
занятий. Из окрестных селений привезли десяток срубов, сделали в каждом по три небольших
окна, набрали потолки из осинового накатника, покрыли соломой эти «кабачки» (так называли
семинаристы сделанные на скорую руку постройки) и в конце января 1811 г. занятия в семинарии
возобновились. «Холод был в классах несказанный. Горе было и большим, а маленьким втрое.
Печей не было, рамы одни, пол земли мерзлый, сквозь стены в кривизны меж бревен страшно
дуло». В таких условиях семинаристы дожили до весны 1811 г., но почти так же им пришлось
провести еще две зимы, пока в апреле 1813 г. не был введен новый двухэтажный каменный
корпус. Хотя и здесь многое делали наспех, неоштукатуренные стены «были довольно
безобразны», однако в классах было «тепло и сухо», что особенно чувствовалось «после
бедственного кочевания в кабачках». С лета 1812 г. внимание севчан было, естественно,
приковано к событиям Отечественной войны. «В июле было при собрании всей семинарии»
прочитано воззвание ректора Амвросия, «не пожелает ли кто из ревности и любви к отечеству
вступить в ряды православного воинства с оружием против грозного нашествия Наполеона,
однако усердия такого ни у кого не оказалось». Впрочем, позже двое семинаристов добровольно
вступили в уланские полки у офицеров-вербовщиков.
Военные действия проходили вдали от Севска, достоверной информации поступало мало.
«Рассуждение Бонапария», написанное кем-то из севских семинаристов в жанре стихотворного
«эхо», в какой-то мере характеризует те оптимистические настроения, которые преобладали в
начале войны. Падение Москвы, рассказы о «страшных делах» в столице после вступления туда
французов (а рассказы эти шли от с трудом добравшихся до Севска учеников Перервинской
семинарии в Москве), опасения, не пойдет ли Наполеон из Москвы к Киеву - все это вызывало
тревогу у жителей Севска. Обоз с архиерейским имуществом, породистые лошади с конного
завода епископа Досифея были подготовлены к отправке еще в сентябре. Но в ноябре поступили
вести о движении Наполеона к Смоленску. «Тут вздохнули все с облегчением «и разобрались от
приготовления к бегству». Тогда же в Севск стали поступать пленные офицеры наполеоновской
армии, которых размещали по квартирам у горожан. Познакомившись с учителями семинарии,
пленные «ежедневно бегали к ним в семинарию из города в коротких по колено летних плащиках
своих без рукавов, худых, сапогах и изношенных фуражках», чтобы переброситься с ними «хотя
несколькими словами... на французском или на немецком языке, не умея ничего сказать по-русски,
кроме как, когда на пути в семинарию прохватывали их метель или мороз, только и умели на бегу
кричать друг другу: зимно!».
Из других событий, связанных с войной 1812 г., можно упомянуть, что в Севск прибыл,
спасаясь от неприятельского нашествия, минский архиепископ Серафим (Глаголевский), позднее
бывший митрополитом в Москве и Петербурге. На попечении епископа Досифея Серафим и его
близкие прожили в Севске несколько месяцев.
В начале 1817 г. Досифей, около двух десятков лет руководивший епархией и оставивший
большой след в жизни Севской семинарии, был отправлен на покой в Чолнский монастырь, где и
скончался летом того же года.
Место епископа Орловского и Севского занял Иона (Иван Павинский), который позже был
архиепископом в Твери и Казани, членом Святейшего Синода. При нем в 1817 г, произошло
реформирование семинарии в связи с общей реформой деятельности духовных учебных
заведений. Теперь весь семинарский курс делился на три двухгодичных отделения: риторики,
философии, богословия. По новым программам расширялось изучение философии, истории,
математики, добавлялось изучение теоретической и опытной физики; из древних языков
требовали больше внимания уделять не латинскому, а греческому; предлагалось усилить
нравственное воспитание будущих священнослужителей. Однако жизненные реалии (недостаток
квалифицированных преподавателей, отсутствие новых учебников и т.п.) сдерживали намеченные
преобразования.
В 1821 г. Иону в должности епископа Орловского и Севского сменил Гавриил (Розанов),
позднее многие годы бывший архиепископом в Екатеринбурге, Херсоне, Твери. Жил он постоянно
уже в Орле, а в Севск являлся лишь временами и воспринимался священнослужителями и
семинаристами «страшным пугалом». Деспотический нрав Гавриила и рост самоуважения среди
преподавателей семинарии (после реформы 1817 г. здесь в основном работали не бывшие
семинаристы, а выпускники духовных академий) скоро привели к конфликту. Ситуация
осложнилась тем, что Гавриил, будучи сторонником перевода семинарии из Севска в Орел, начал
постепенно либо распродавать, либо отдавать в аренду часть монастырских строений, ранее
использовавшихся семинарией.
Ведущей фигурой в назревавшем конфликте стал инспектор семинарии, магистр богословия
Степам Левитский, человек незаурядных способностей, но экспансивный в поведении. Во время
одного из приездов Гавриила в Севск скрываемое ранее недовольство переросло в ссору, а затем и
в драку инспектора с архиереем за обедом у ректора. После отъезда епископа С.Левитский запил, а
через некоторое время в пьяной горячке поджог архиерейский дом. В результате пожара сгорели
также некоторые семинарские здания и каменная церковь, примыкавшая к архиерейскому дому.
Вскоре инспектор был арестован, но перерезал себе горло бритвой и скончался.
Новому ректору Гавриилу Воскресенскому и новому инспектору - магистру богословия
Якову Вечеркову (позже он будет известен своим религиозным подвижничеством и проповедями,
которые, в частности, нравились Н.В.Гоголю; скончается в 1850 г. архиепископом
Нижегородским) удалось нормализовать обстановку в семинарии, но дни ее пребывания в Севске
были сочтены.
В сентябре 1825 г. через Севск проезжал император Александр I. «Он ехал в открытой
коляске самой малой рысью; по правую руку с ним сидел невзрачный собой Дибич». Около всех
севских церквей стояли священники с притчей в торжественном облачении. Еще в Замарице около
одной из церквей (вероятнее всего, около церкви Михаила Архангела) «государь остановился, слез
с экипажа и, приложась к кресту, принял окропление с водой». У городского собора Александра I
встретил епископ Гавриил, который «томил... государя своей речью, продолжавшейся едва не
полчаса».
Семинаристы, в числе прочих, были свидетелями этого события. На них большое
впечатление произвели доброжелательность и кротость императора, и поэтому, когда в декабре
ректор Гавриил «со слезами возвестил» о кончине Александра I, сообщение вызвало глубокое
сожаление. Семинаристы были приведены к присяге Константину, а позже - Николаю.
Любопытна реакция семинаристов на известие о вооруженном выступлении декабристов:
«Мы со страшным негодованием произносили имена Рылеева, Бестужева и других,
покушавшихся, как нам говорил ректор, разделить Отечество на части, чтоб самим господствовать
в них».
С осени 1826 г. часть семинаристов продолжила обучение в Орле, а в 1827 г. семинария
полностью была переведена из Севска в губернский город.
Память о Севской семинарии долго держалась у местных жителей, и поэтому даже
десятилетия спустя они называли учащихся Севского духовного училища привычным словом
«семинаристы».
О результатах деятельности любого учебного заведения судят по его воспитанникам.
Главной целью Севской семинарии была подготовка священнослужителей. Имена некоторых из
видных религиозных деятелей, воспитанников семинарии, уже были ранее названы: митрополит
Киевский Филарет (Федор Амфитеатров), епископ Пермский Дионисий (Цветов), архиепископ
Рязанский Гавриил (Городков). Этот перечень можно существенно продлить: ректор Санкт-
Петербургской духовной академии, архиепископ Тамбовский Николай (Никанор Васильевич
Доброхотов), епископ
Владимирский Иустин (Яков Михайлов), ректор Киевской духовной академии, епископ
Чигиринский, Полтавский, Нижегородский I Иеремия (Родион Иванович Соловьев).
Особо следует назвать Иннокентия (Ивана Александровича Борисова) (1800-1857). После
Севской семинарии он в 1823 г. блестяще (первым магистром) закончил Киевскую духовную
академию и был тогда же назначен инспектором и профессором Петербургской духовной
академии. О его выдающихся способностях высоко отзывались и преподаватели, и товарищи по
учебе, по мнению которых, написав в списке лучших первым Борисова, следовало пять-шесть
мест оставлять пустыми, а потом уже писать остальных. В 1829 г. Иннокентий становится
доктором богословия, с 1830 по 1836 гг. - ректором Киевской духовной академии. Затем был
епископом Чигиринским, Харьковским, архиепископом Херсонским. В 1836 г. избран
действительным членом Российской Академии. Его сочинения (наиболее известное - «Последние
дни земной жизни Иисуса Христа») составили 11 томов. Его называли одним из замечательных
русских людей XIX в., «имевшим огромное значение не только как богослов, церковный историк
и проповедник», но оставившим «заметный след в истории умственного развития русского
общества вообще».
Не стал крупным церковным иерархом, но получил известность как один из лучших
профессоров Киевской духовной академии I Яков Кузьмич Амфитеатров, бывший автором многих
религиозных сочинений и нескольких художественных произведений. Невозможно перечислить
всех воспитанников Севской семинарии, кто успешно обрабатывал духовную ниву и сеял добрые
семена в души верующих, но в числе ее выпускников было немало и тех, кто оставил заметный
след в развитии образования, медицины, I науки, литературы, общественной мысли. Вот
некоторые из них.
Евдоким Филиппович Зябловский (1764-1846) был в 1821-1825 гг. ректором Петербургского
университета. Он автор многих работ по географии и статистике («География Российской
империи», «Российская статистика» и др.), а также первого труда по лесному хозяйству -
«Начальные основания лесоводства».
Гавриил Петрович Успенский (1765-1820) был профессором истории, географии и
статистики в Харьковском университете, автором большого труда «Опыт исторического
повествования о древностях российских» и ряда других работ по истории.
Иван Дмитриевич Книгин (настоящая фамилия - Булгаков) (1773-1830) был доктором
медицины, профессором анатомии и физиологии Московского университета, долгие годы являлся
деканом медицинского факультета Харьковского университета.
Гавриил Ильич Солнцев (1786-1866), сын священника из с. Радогощ Севского уезда, был
доктором права, профессором, а затем и ректором Казанского университета. Обвиненный в том,
что его лекции «основаны на разрушительных началах», в 1823 г. лишен права преподавания во
всех учебных заведениях.
Александр Иванович Галич (Говоров) (1783-1848), сын трубчевского дьячка, вел курс
философии в Петербургском университете, но в его труде «История философских систем» в 1821
г. усмотрели «безбожное и вредное направление», лишив права преподавания. Автор первого
русского трактата по эстетике «Опыт науки изящного» и первой русской книги по психологии
«Картина человека». Был одним из любимых учителей А.С.Пушкина и его сотоварищей по
Царскосельскому лицею.
Яков Иванович Говоров (1784-1828), младший брат А.Галича, доктор медицины, в качестве
старшего врача Литовского полка участвовал в Отечественной войне 1812 г. и заграничных
походах, врачебный опыт в которых был им обобщен в 1816 г. в работе «Предметы для воинско-
врачебной истории кампании 1812-1815 гг.»; автор ряда других медицинских работ.
Семен Егорович Раич (Амфитеатров) (1792-1856), младший брат митрополита Филарета, был
известным поэтом, переводчиком, журналистом, педагогом, общественным деятелем, являлся
членом «Союза Благоденствия». Известен также как воспитателе Ф.И.Тютчева.
Степан Михайлович Семенов (1789-1852) был одним из основателей «Союза
Благоденствия», его секретарем и членом Коренного совета. Будучи арестован по делу
декабристов, с января по октябрь 1826 г. содержался в Петропавловской крепости, в том числе -
больше полумесяца на хлебе и воде, закованным в кандалы. Был сослан в Сибирь, где и скончался.
Декабристы и другие знавшие С.М. Семенова люди очень высоко отзывались о его уме и
нравственных качествах.
Жизнь и деятельность каждого из названных заслуживают более пристального внимания, но
в целом ясно, что Севская семинария оказала значительное положительное влияние на
формирование многих своих воспитанников, внесших заметный вклад в просвещение и духовную
жизнь русского общества XIX в.
/ Страницы прошлого Брянского края : сборник научных трудов. - Брянск : Изд-во БГПУ, 1998. – С.
59-70.

Владимир Крашенинников

Выпускники Севской семинарии в истории русской общественной мысли, культуры и духовной жизни