Любин. Брянская земля.
Прежде чем поведать читателю историю
усадьбы, предоставим «слово» архитектору
В.Н. Городкову – первому исследователю ху-
тора Любина, оставившему нам подробное архитек-
турно-планировочное и дендрологическое описание
этой лесной усадьбы.
«Эта усадьба находится в тихом лесном уголке
в 15 км от Новозыбкова и в полутора километрах
от села Синий Колодезь. Хутор Любин расположен
в сердце довольно обширной лесной дачи, примыка-
ющей к речке Синявке. Этот лес, преимущественно
сосновый, с вкраплением лиственных деревьев, очень
красив. По дороге от Синявки светлый лес с крупными
соснами, среди которых царственно расположились
вековые дубы, полон величественности и торже-
ственного покоя. Он и ныне богат обитателями.
Несколько десятков лосей пасется в нем. Живут
дикие свиньи. Встречаются косули. И конечно, много
лесных птиц.
В окружении леса расположены каменные здания.
Здесь размещалась вспомогательная восьмилетняя
школа-интернат на 100 учащихся. Главный дом усадь-
бы, открывавший ансамбль с юго-запада, не сохра-
нился. В 1918 году в усадьбе располагались гайдамаки.
Им надоели бездействие и лесная скука. Перепившись,
они сожгли дом. Тем и «вошли» в любинскую историю.
В 1943 году, с января по сентябрь, на хуторе раз-
мещался и вел бои с фашистами партизанский от-
ряд имени Спартака. Мемориальная доска на стене
учебного корпуса напоминает об этой героической
странице истории хутора. Другое напоминание –
каменная коробка бывшей конюшни, сгоревшей в то
военное время и пока еще не восстановленной.
В массив окружающего Любин хутор леса и «вплав-
лен» парк. Он раскинулся перед местом бывшего
дома и своей частью охватывает усадьбу с боковых
сторон. Общая площадь парка около 18 гектаров.
По планировке парк относится к регулярным. От
Большой поляны перед домом лучами расходятся ал-
леи. Северный луч – «графская дорога» – уходит далеко
в лес. Говорят, что на протяжении двух верст дорога
раньше была замощена кирпичом и служила для конных
прогулок. Теперь по ней можно быстро прийти к лаге-
рю партизан-спартаковцев – это всего несколько сот
метров от парка. Там сохранились остатки землянки,
поставлен обелиск в честь комсомольцев-героев.
Юго-западный луч от границы парка, еще сохранившей
в этой части следы граничного рва с валом, продолжа-
ется широкой березовой аллеей дороги на Внуковичи.
Остальные лучи доходили до границ парка. Регулярной
планировке парка соответствует симметричное
расположение зданий усадьбы.
Большой (парадный) двор с цветником в центре
ограничивают с боковых сторон два длинных жилых
корпуса служб, стоящие друг против друга; восточ-
ную сторону замыкает конюшенный корпус с двумя
небольшими флигелями. За конюшней находился ма-
лый (хозяйственный) двор, ограниченный с востока
еще одной служебной постройкой. С противополож-
ной, западной стороны господского дома распола-
гался обширный парк, переходящий в лес. В конце XIX
века парадный двор был обсажен по периметру с трех
сторон каштановыми аллеями, а его центральная
часть засажена шиповником и акацией.
Пока не найдено документов, раскрывающих
время устройства усадьбы и закладки парка. Ар-
хитектура сохранившихся зданий говорит об их
постройке во второй половине XIX века. В то время
новозыбковские каменных дел мастера культиви-
ровали самобытное архитектурное направление,
являвшееся некоей местной ветвью ретроспектив-
ного псевдорусского стиля. Архитектура бывшего
здания конюшни выполнена в ином духе. Она несет
печать имевшего место во второй половине XIX века
увлечения архитектурой эпохи Возрождения. Каков
был архитектурный облик сгоревшего дома усадьбы,
а он, безусловно, был более ярким, судить трудно.
Можно предположить, что до постройки камен-
ных зданий усадьба была деревянной и основана она
давно. О том свидетельствуют, прежде всего, живые
«паспорта» – старинные деревья парка и гигантские
каштаны в аллеях парадного двора. Они посажены не
позже первой трети прошлого века».
Лучше других до настоящего времени сохрани-
лось здание конюшни, замыкавшее восточную сто-
рону двора. Необычная постройка не вписывалась
в общую картину. Несмотря на то что здание давно
утратило перекрытия и кровлю, разрушить его не
удалось многочисленным поколениям охотников за
«царским кирпичом». Краснокаменное неоштукату-
ренное строение и сейчас поражает воображение.
Толщина стен почти в метр! Именно конюшню легенда
именует «княжеским вокзалом».
Существует версия, что граф Муханов хотел про-
ложить через усадьбу железнодорожное полотно
до Клинцов, построил здание вокзала, а потом не-
ожиданно от своей затеи отказался. Теория крайне
сомнительная. В 1887 году строительство железной
дороги, соединявшей Гомель и Брянск и, следова-
тельно, Новозыбков и Клинцы, уже завершилось.
Вкладывать огромные деньги в прокладку еще одной
ветки, которая соединила бы два небольших провин-
циальных городка, было бессмысленно. Пришлось
бы пожертвовать и драгоценным парком – рубить
деревья и кустарники, что вряд ли пришлось по душе
графу Муханову. Конечно, возможность прокладки
через Любин хутор железнодорожного полотна
вполне могла рассматриваться накануне начала__
интересное предание о Любином хуторе.
«Далеко-далеко, за синими далями, в глубине дре-
мучего темного леса затаился от любопытных глаз
чудесный парк. Росли в том парке деревья невиданные,
благоухали цветы диковинные. Посреди парка стоял
прекрасный дворец о трех этажах. Было во дворце
365 комнат, по одной на каждый день в году. Владел
парком старый князь, богатый да знатный, самому
царю родня. Была у князя единственная дочь-краса-
вица, звали ее Люба. Отец в своей Любушке души не
чаял, все прихоти выполнял. Для нее возвел средь леса
огромный дворец, велел разбить настоящий парк с
беседками, ротондами и оранжереями, вымостил
парковые аллеи на многие версты кирпичом, чтобы
конные прогулки совершать.
В честь доченьки назвал князь свое поместье
Любин хутор. Очень гордился старый барин своим
парком. Садовников нанимал в самом Петербурге. Вы-
писывал из-за границы экзоты всяческие, деньги за них
платил немалые. Пусть гости ахают, удивляются,
богатству его завидуют! А чтобы дочка Любушка в
лесной глуши не скучала, задумал проложить до сво-
ей усадьбы железную дорогу и построил настоящий
вокзал из красного кирпича.
Был старый князь человеком образованным и
просвещенным, вот только простых людей не любил.
Крестьян, что жили в соседних деревнях, всячески
обижал, землю у них отбирал, а за неповиновение
порол батогами нещадно. Однажды взбунтовались
крестьяне, взялись за оружие и решили злого барина
убить. Пришли вечером в усадьбу – а князя и след
простыл: успел сбежать за границу. Все богатства
побросал – жизнь-то дороже!
Дворец разъяренные бунтовщики сожгли дотла,
от беседок-оранжерей княжеских камня на камне не
оставили, вокзал разрушили, только парк пощадили
– не поднялась рука на красоту невиданную. Слуги и
многочисленные садовники разбежались вслед за кня-
зем. Некому стало за парком ухаживать, поглотил
его дремучий лес, осталось лишь воспоминание…»
(история о Любином хуторе записана со слов жителя
села Синий Колодец).
История усадьбы начинается задолго до её появ-
ления: Любин хутор – это ведь не самостоятельное
поселение, а именно «хутор», расположенный в полу-
тора километрах от села Синий Колодезь, и, таким об-
разом, история усадьбы начинается с истории этого
села и связана с ней нераздельно. А Синий Колодезь
– село не старинное, а поселено было первоначально
раскольниками.
Вот что пишет А.М. Лазаревский в своём знамени-
том труде «Описание старой Малороссии»:
«Село Синий Колодезь при «кринице» Синий Коло-
дезь поселено в конце второй половины ХVII века, на
землях манюковских и «начало поселения своего име-
ет такое, что подля колодезя, прозываемого синего,
кой состоял внутр дач манюковских, оселились были
сперва раскольники; а за выходом их оттоль, нашли в
их жилища малороссияне и по тогдашней в переходе
свободности, мало-помалу умножившись, когда уже
завели слободу, то ради отбувания общенародных
податей и повинностей, причислена она стала к
ратушным деревням; но однако ж и затем, не имея ни-
каких уделных принадлежитостей, состояла всегда
на таком основании, что как люде оселились тамо
не в особом каком обрубе, но в грунте манюковском,
без всякого универсалного на то дозволения, но с
дозволения манюковских обывателей, а не с какого
особливого отводу».__
Так рассказывали в 1722 году сыновья Василия
Велинского отдатчикам Чолховской волости при
следствии о границах Синего Колодезя. Синий
Колодезь входил в состав Поипутской волости; поэтому
Лукьян Жоравка, считавший эту волость почти
своей, Синий Колодезь подарил одному отставному
сердюцкому сотнику, Николаю Еремееву, владельцу
соседней мельницы, устроенной на речке Вепри-
не, «ниже Кипячого Колодезя». Но когда Николай
Еремеев подписался на общей жалобе, поданной
стародубскими полчанами на Жоравку, то последний
Синий Колодезь от него отобрал и подарил Чарнышу,
который в это время судил Жоравку с его полчанами.
Чарныш посадил в Синем Колодезе старосту,
