Валерия Даниловна Захарова Брянск
Подготовка к празднованию 200-летия А.К. Толстого в 2017-м году идет уже сегодня. Среди тех, для кого этот юбилей прежде всего труд — брянский краевед Валерия Даниловна Захарова, автор пяти книг-исследований о замечательном поэте и драматурге.
Почти тридцать лет назад Захарова, приехав в Красный Рог, увидела, что в этом историческом месте собираются сооружать... железобетонную танцплощадку. То, что происходило с усадьбой и природой вокруг, заставило ее бить во все колокола и достучаться даже до академика Лихачева. Тогда знаменитый ученый возглавлял Советский фонд культуры, именно при его поддержке была выделена значительная сумма на восстановление усадебного дома. Захарова подключила прессу и общественность.
Пятьдесят лет назад я переехала в Брянск. Толстым увлеклась с подачи Стафеева. Кур-
сы экскурсоводов закончила в 1981 году. Тогда и стала возить группы в Красный Рог к Тол-
стому. И вот идешь меж груд битого кирпича к единственному целому флигелю, ведешь экс-
курсию, а рядом в беседке отдыхающие из Дома отдыха в шашки играют, и до Толстого им
никакого дела нет.
Платили нам тогда за экскурсию совсем немного — три рубля. Но общий уровень экскурсо-
водов из областного экскурсбюро, — оно находилось на Пионерской, — был весьма высок.
И тогда их было около сотни. На экскурсовода надо было учиться, экзамены сдавать. А сейчас
иная ситуация: турагентства расплодились, как грибы, а провести экскурсию некому.
«Она даже не кандидат наук, просто экскурсовод, — выбрасывают последний козырь
мои недруги, дескать, чего ее слушать. А я вспоминаю судьбу хорошо мне знакомого, первого
брянского исследователя жизни и творчества А.К. Толстого литературоведа Григория Ста-
феева. В высшей степени достойный, порядочный человек — он был когда-то единственным
кандидатом наук на нашей кафедре в БТИ (ныне — БГИТА), где я трудилась преподавателем.
И вот когда кому-то понадобилось его место, Стафеев был забаллотирован Ученым советом.
У него случился инфаркт, после которого Стафеев так и не оправился. Увы, чтобы выстоять в
этих безжалостных войнах, надо иметь железный характер.
Свою первую заметку в защиту усадьбы Толстого я напечатала 16 февраля 1986 года
под названием «Сберечь, что осталось». Смогла создать при Брянском отделении Фонда Куль-
туры секцию Толстого, съездила к знаменитому академику Лихачеву в правление Фонда, рас-
сказала о брянских проблемах, и Лихачев меня всецело поддержал. В 1991 году я получила
за свою работу от Фонда Почетную грамоту, которую считаю своей самой высокой наградой.
Что показательно, за многие годы менялись руководители в областном управлении
культуры, менялись курирующие их начальники в областной администрации. Но при всей не-
похожести в истории с имением Толстого они вели себя одинаково. А я ведь ничего особого
не требую, только добиваюсь, чтобы к истории культурного памятника отнеслись с должным
уважением. И все!
А в ответ начальник облархитектуры Петров на замечания о выявленных ошибках при ре-
ставрации усадьбы некогда благодушно заявил: «Да кто, кроме нас, будет знать, как все было
при Толстом?» И это распространенное среди чиновников мнение. Или архитектор Перов,
которому совсем недавно поручили провести новую реставрацию, поясняет свои вольности
в эскизах желанием «облагородить» здания главного дома и церкви, почему-то проектирует
ограду невиданной высоты, предлагает три (?!) варианта облика мемориального дома, хотя
может быть только один.
В нынешнем варианте у главного здания на два окна по фасаду меньше, чем было при Тол-
стом. Полностью фальсифицировано внутреннее расположение комнат: вместо коридорной
системы нарезали комнат-клетушек, будто бы для удобства ведения экскурсий. Нет, я этого
не понимаю и не принимаю.
Давний веду спор с оппонентами о том, какими купола были на церкви Успения Бого-
родицы в усадьбе Толстого в Красном Роге. В 2001 году возникла необходимость купола ре-
монтировать, и вместо шатровых почему-то поставили луковичные. Эксперт Зубова сказала,
что были именно луковичные, но непонятно, откуда она это взяла, когда есть фото времен
фашистской оккупации церкви с шатровыми куполами. К тому же храм покрасили серой краской. Это ж надо было додуматься! Даже батюшка возмутился. Потому что церковь была белой, да и по канону она никак не может быть серой. И каким равнодушием надо обладать,
чтобы творить такое!
В России никто не занимается изучением биографии Толстого, только его творче-
ством. Источников мало, многое было уничтожено сразу после смерти писателя. В свое время
я успела записать воспоминания трех старожилов Красного Рога. Особенно ценными оказа-
лись свидетельства Сергея Константиновича Ковалева, в начале прошлого века он мальчиком
работал помощником садовника в усадьбе. С Ковалевым, человеком удивительной памятли-
вости, мы провели в беседах много часов, Он рассказывал, как, что и где было в парке, во
флигеле, а я чертила планы, которые он поправлял и подписывал. Эта работа стала моим пер-
вым исследованием о Толстом. Оно было издано в 2005 году. Показательно, что Ландшафтная
мастерская Агальцовой, которая вела проект реставрации усадьбы, позже по найденным ар-
тефактам подтвердила рассказ Ковалева в деталях и прислала мне благодарственное письмо.
Толстой меня восхищает как личность, прежде всего. Невероятной привлекательно-
сти и благородства человек. Высоко ценю его как лирика. Между прочим, я как-то посчитала,
что самостоятельно выявила 80 ранее неизвестных моментов из биографии писателя, ввела
в научный оборот 36 новых иллюстративных материалов, связанных с жизнью Толстого.
Мной написано пять книг о Толстом, и каждая — это новый поворот в исследовании его
биографии. Каждое издание — это для меня серьезное испытание. Три книги издала на свои
скромные деньги, одну — после того как отцовскую дачу за 80 тысяч рублей продала. Одна
книга, после моих долгих хождений по инстанциям, была издана с подачи областной власти,
но вместо того, чтобы раздать ее по городским библиотекам, тираж разослали по библио-
текам сельским, где такие научные книги вряд ли нужны. Мне как автору не дали ни одного
экземпляра, пока я не обратилась в прокуратуру.
Моя книга «Толстой и мифотворцы» — это совершенно новый жанр. Я взяла десять ав-
торов, писавших о Толстом, и по фразам расписала сообщенные ими неточности и ошибки,
причем со ссылкой на источники. Было много крика, шума, но что тут обижаться. Это как
и с волною, которую погнал на меня бывший редактор «Брянской учительской газеты» По-
тупов. Случилось это после того, когда я в печати выразила недоумение, почему почти все
книжки о Толстом к юбилею, включая даже энциклопедию (?!) брянской властью поручено на-
писать некоему неизвестному ранее московскому автору Федорову, который до этого о Тол-
стом написал одну учебную брошюру, да и в той наделал множество ошибок. А такой заказ,
между прочим, в плане издательства рассчитан на 10,5 млн рублей. Кстати, меня в моем не-
доумении поддержали известные брянские деятели культуры, опубликовали коллективное
письмо.
В той же «Брянской учительской газете» меня обвинили, ни много ни мало, в том,
что я пытаюсь «приватизировать Толстого». Что любопытно, такие же претензии и теми же
словами мне ранее выдвинул теперь бывший заместитель губернатора Теребунов. И вот из
управления культуры додумались отправить в министерство культуры письмо, дескать, я сво-
ими действиями мешаю реконструкции усадьбы. Такие поразительные реакции.
Ну что ж, теперь пусть суд, куда я обратилась, решает, кто и чему мешает в делах о Толстом.
Вот, вспомнила историю, как в конце 80-х при Войстроченко и при первой так называемой
реконструкции усадьбы в парк загнали тракторы и начали все крушить. Тогда я послала теле-
грамму Горбачеву, что объявляю голодовку. У меня на почте не хотели без печати принимать
эту телеграмму, так что пришлось взять печать без спросу в Фонде культуры. Через три дня
вызвали меня в обком, и секретарь обкома Подобедов стал на меня кричать, что я не имею
права отправлять такие телеграммы в ЦК и голодать тоже не имею права. А тут как раз и при-
носят ответ из Москвы: работы на усадьбе прекратить.
За многие годы у меня собралось 16 килограммов переписки по усадьбе Толстого.
Надеюсь, еще хватит сил написать следующую книгу « Друзья и нед руги Толстого».
Коллеги пишут письма, удивляются моей стойкости. Тем более, что мое сражение
за Толстого растянулось на десятилетия. Немолода и здоровьем, увы, в последние годы по-
хвастаться не могу, но без ложной скромности скажу — у меня бойцовский характер, если
надо постоять за истину. Так воспитали родители. Для меня истина — превыше всего.
Записал Юрий ФАЕВ
