Путешественник, немец Оттон фон Гунн и Брянщина.
Очень эмоциональные воспоминания о посещении Брянска оставил прибалтийский врач, путешественник, немец Оттон фон Гунн в книге "Поверхностные замечания по дороге от Москвы в Малороссию в осени 1805 года". Мы предоставляем отрывки из этой книги.
"БРЯНСК НРАВИТСЯ МНЕ ОЧЕНЬ"
Основательность и пунктуальность О. Гуна проявились уже на первых страницах его сочинения в перечислении
почтовых станций вплоть до главного пункта поездки - Почепа, с обозначением в верстах
расстояний между ними. Вот те из них, которые связаны с территорией Брянщины: Хотынец - 29 -
Карачев - 21 - Постоялые дворы - 23 - Брянск - 25 - Козловка - 20 - Красный Рог - 20 –Почеп.
Первая его встреча с крестьянами на земле Брянщины произошла на постоялых дворах между Карачевом
и Брянском, в простой черной избе, где пришедшие для сбора грибов крестьянские женщины
устроили для графа А.К. Разумовского и сопровождающих его лиц импровизированный концерт.
Вероятно, О. Гун впервые слышал русское коллективное пение и оно показалось ему "диким", но в
целом он этнографически подробно описал все происходившее: "Множество крестьянок ... имели
на себе длинные белые рубашки, подпоясаны широким пестрым поясом, за который кладут они
свои... платки и прочее. Головной убор состоял в белом полотняном тюрбане, переплетенном
красною широкою повязкою так, что длинные лопасти ее висели на спину. Затылок покрывал
некоторый род плетенья из разноцветной шерстяной пряжи, смешанной с мелкими кораллами и
стеклярусом. Некоторые из них, пощеголеватее прочих, имели и сверх тюрбана - кички -
нанизанные кораллы и стеклярус. На шеях имели они широкое, из многих стеклянных и бисерных
низанок составленное ожерелье, а сверх оного висел еще на длинной медной цепочке медный же
крест... Нередко во время пения выходили на середину одна или две, чтобы плясать в кругу своих
подруг... Говорят, что они таким образом проплясывают целые ночи, особливо летом, а однако же
при всем том ... весь день работают весьма прилежно. Даже сами плясеи пели во время своей
пляски, а иногда и присвистывали".
* * *
<...> В Брянск приехали мы, когда уже смеркалось, и лошади едва могли втащить нашу карету на прекрутую под городом гору. Тщетно искали мы повсюду квартиры, где б переночевать, как нечаянный случай завел меня в жилище одного Русского купца, который знавал меня в Риге и там бывал у меня. Он отвел меня к полицеймейстеру, коллежскому советнику г. Вейтбрсхту, дяде того Всйтбрсхта, который живет в Митаве и о котором г. Коцебу в доетопамятнейшем году своей жизни упоминает.
Г. Вейтбрсхт находится в нынешней своей должности уже одиннадцать лет. Он был столько ласков, что принял нас под свою защиту, велел приискать нам квартиру, что в нынешнее время года не так-то и легко, потому что стечение торгующих купцов именно теперь, сказывают, простирается до пяти тысяч; нанял также для нас извозчиков до Калуги, отстоящей отсюда на двести пятьдесят семь верст, за семьдесят рублей.
В Брянске считается 1900 домов, в том числе тридцать каменных. Тамошняя торговля состоит в пеньке, конопляном масле, хлебе, лесе, мачтовых деревьях, кои отсюда сплавляются Десною в Днепр, а из оного при Орше перевозятся гужом в Двину и таким образом доставляются в Ригу. Пенька же, хлеб и масло отвозятся сухим путем в Витебск и Поречье.
Ежегодный оборот денег по торговле, сказывают, простирается здесь до двух миллионов рублей.
Брянск известен также и своим литейным пушечным двором, в котором отливается в каждый год 400 пушек. Медь привозится из Сибири через Москву. Пушки сверлятся здесь стоймя, а не лежмя. Ежедневно занимаются работою триста человек, и все Русские. Все пушки делаются по калибру, предписанному Государем Императором Павлом I. Они гораздо тонее и легче обыкновенных. Также и лафеты, говорят, делают здесь отменно хорошо. Г. Вейт- брехт поставляет теперь в казну восемьдесят тысяч бочонков для пороху, по 87 копеек за каждый.
<...> Брянск лежит, как и Киев, на трех горах, и во все стороны имеет открытые далекие виды. Как ездить, так и ходить по улицам сего города весьма трудно, даже и опасно, по причине крутых гор. Поверите ли вы тому, что в этом нарочито большом торговом городе, нет ни доктора ни аптеки. Весь медицинский штат состоит только в двух лекарях и в уездной недавно только определенной повивальной бабке.
Мы ночевали в доме купца Авилова, а на другое утро, в первый день нового года, пустились далее. <...>
Выехав из Брянска, ехали мы довольно большое расстояние вдоль по реке Десне, по обеим сторонам которой строились суда, называемые здесь байдаками. Бревна и доски лежали в превеликих стопах на льду. Мы ехали мимо большой канатной фабрики, принадлежащей купцу Крючкину, который канаты и веревки доставляет в Херсон и Ригу. Вид Брянска с реки Десны понравился мне чрезвычайно. Прекрасное его положение делается прямо романтическим от множества находящихся в нем церквей.
Вообще Брянск нравится мне очень.
В.В. Крашенинников
Очерки по истории Брянской земли
Оттон фон Гун, поверхностные замечания по дороге от Москвы в Малороссию в осени 1805 года (часть первая, М., 1806, с.32): за Брянском... в тринадцати верстах до Красного Рога начинается уже владение графское... граф не был здесь лет десять, и с первого взгляда на имение видно, что оно сиротствует, хотя правду сказать, дом и все службы построены со вкусом, а особливо со всеми выгодами. Расположенный когда-то в Голландском вкусе сад окружает все строения и придает всему некоторый известный вид спокойствия и удаления от света. Здесь протекает речка Красный Рог. Доказательством тому, что мы приближаемся уже к югу, служат найденные нами еще в цвету следующие растения: стародубка василькообразная, стародубка плющецветная, очная помочь, горлянка, зверобой, честная трава украинская, ромашка вонючая и чемерица белая.
В середине сентября 1805 г. путешествующий с
графом Отто фон Гун записал: «Дорога из Почепа к
Баклани идет сначала через большой, далеко про-
стирающийся лес, потом по местам болотистым и
наконец по полям, коноплями и гречихою засеянным
и покрытым жнецами обоих полов, что и делало эту
поездку чрезвычайно занимательною. Для кого-то
вы работаете, вы, трудолюбивые люди! – думал
я часто про себя: для торговли Рижской и чтоб
привесть Россию в цветущее состояние. А какая
вам за то награда? Самые бедные жилища, какие я
когда-либо видал». Но особенно поразила и растрогала душу путеше-
ственника окружающая природа, напомнившая ему
пейзаж родной Эстляндии: «Мне хотелось видеть
Баклань при восхождении солнца; для чего, встав в
следующее утро ранее обыкновенного, вышел я на
упомянутый переход. Внизу в долине все казалось
мне морем, и туман расстилался под моими ногами
наподобие облаков; одни только деревья, на лугах
стоящие, видны были из тумана, как корабельные
мачты... и я расстаюсь с Бакланью растроган...».
