Некоторые дополнения к «Родословной Мальцевых» Брянщина

Составленная Ириной Николаевной Жинжиковой "Родословная Мальцевых" — результат
большого и кропотливого труда, но, как и любое историческое исследование, "Родословная" не
может претендовать на исчерпывающую полноту. В определенной степени это относится к
перечню упоминаемых в ней лиц, в большей мере — к характеристикам некоторых из них
(впрочем, исследовательница и не ставила задачу дать широкое представление обо всех
Мальцевых).
Остановимся на двух моментах, имеющих отношение к данной теме. Вполне вероятно, что
корни родословного древа Мальцевых могут быть с 1630-х гг. продолжены до 1560-х гг.
В "Истории государства Российского" Н.М. Карамзина в связи с двумя событиями упомянут
дворянин Семен Мальцов. В марте 1569 г. он, возвращаясь из Нагайской Орды, куда был послан с
письмом Ивана IV, на Переволоке между Доном и Волгой встретился с шедшим к Астрахани
турецко-татарским войском и, будучи раненым, попал в плен. Там Семен Мальцов держался с
большим мужеством и достоинством, пытаясь даже в плену как-то способствовать защите
Русского государства. Чуть позже он в г. Азове был выкуплен русским послом в Крыму
Афанасием Нагим, возвратился в Москву и сделал подробное сообщение о турецко-татарском
походе на Астрахань. Позже, в 1606 г., Семен Мальцов, находившийся на воеводстве в одном из
южных русских городов, погиб от руки восставших в период "смуты".
Хронологически Семен Мальцов вполне мог быть дедом упоминаемого в документах 1635 г.
дворянина Богдана Афанасьева сына Мальцова. Есть два обстоятельства, подкрепляющих такую
возможность. Это, во-первых, сама транскрипция фамилии Мальцов, хотя в XVI—XVII вв., по
данным крупнейшего специалиста по русской ономастике С.Б. Веселовского, была
распространена фамилия Мальцевы. Во-вторых, дети и внуки Богдана Мальцова жили в
Чернигове и Рыльске, т. е. в южнорусских городах, в одном из которых и погиб Семен Мальцов.
Впрочем достаточные основания для помещения Семена Мальцова в начале "Родословной"
появятся только тогда, когда удастся в документах конца XVI—начала XVII вв. найти*
.упоминание об Афанасии Семенове — сыне Мальцова, а пока об этом можно говорить лишь
предположительно.
Остановимся также на характеристиках некоторых представителей рода Мальцевых
(преимущественно первой половины XIX в.), что позволит хотя бы приблизиться к такому мало
разработанному вопросу, как "Мальцевы и русская культура и общественная мысль". Среди детей
Сергея Акимовича Мальцова в "Родословной" названы дочери Софья (замужем за С.Д. Нечаевым),
Мария (замужем за П.И. Колошиным) и сын Иван. И С.Д. Нечаев, и П.И. Колошин, и И.С.
Мальцов заслуживают более пристального внимания.
Степан Дмитриевич Нечаев прожил внешне благополучную жизнь и сделал вполне
успешную карьеру. Вот некоторые наиболее сметные вехи: директор училищ Тульской губернии
(1817—1823), чиновник по особым поручениям при московском генерал-губернаторе (1824—-
1827), обер-прокурор Синода (1833—1836), сенатор (1836—1857), Дослужился до одного из
высших гражданских чинов действительного тайного советника.
Но была и другая сторона жизни: участие в декабристском "Союзе благоденствия"; близкое
знакомство с А.С. Грибоедовым, А.А. Бестужевым, К.Ф. Рылеевым, В.К. Кюхельбекером, П.А.
Вяземским, А.С. Пушкиным и другими лучшими писателями своего времени; активные занятия
литературой, особенно поэзией. В ряде, его стихотворений и других произведений заметны
вольнолюбивые мотивы, отрицательное отношение к деспотизму и крепостничеству (хотя сам С.
Д. Нечаев владел несколькими имениями, в которых в 1827 г. насчитывалось душ крепостных).
Добрых слов заслуживает его многолетняя деятельность как историка и археолога, особенно
по изучению Куликова поля и происходившей на нем в 1380 г. битвы войск Дмитрия Донского и
Мамая. Им были найдены и собраны многие древности, связанные с этой битвой. Своему другу и
товарищу по декабристскому движению и литературному труду А.А. Бестужеву С.Д. Нечаев
подарил древнее серебряное кольцо, найденное им на Куликовом поле, с которым тот не
расставался до конца своих дней, берег его как святыню. Именно С.Д. Нечаеву принадлежит идея
увековечить память героев прошлого, непосредственно на Куликовом поле. Эта идея
осуществилась в 1850 г., когда был торжественно открыт монументальный обелиск, сооруженный
по проекту А. П. Брюллова на Красном холме, в том месте, которое впервые предложил С.Д.
Нечаев.
Степан Дмитриевич и позже продолжал свою патриотическую деятельность. Уже будучи
больным, незадолго до смерти он занимался сбором средств на построение каменного храма над
прахом воинов, убиенных на Куликовом поле", но храм-памятник был построен только в начале
XX в.
Уточним некоторые данные о семье С. Д. Нечаева. Его брак с Софьей Сергеевной
Мальцовой оказался не очень счастливым. Супруги прожили вместе лишь восемь лет. (Софья
Сергеевна умерла в 1836 г., причем последние годы она страдала психическим заболеванием). У
них было двое сыновей (кроме упомянутого в "Родословной" Юрия, был еще старший сын —
Дмитрий, названный так в честь Дмитрия Донского) и две дочери.
Петр Иванович Колошин был одним из активных участников преддекабристских и
раннедекабристских организаций 1815—1821 гг. ("Священной артели", Союза спасения, Союза
благоденствия). О его роли в это время говорят такие факты: П. И. Колошин был членом
Коренного совета Союза благоденствия, председателем его Московской управы, вместе с Н.М.
Муравьевым и С.Н. Трубецким им написана "Зеленая книга" — устав Союза благоденствия. В
начале 1820-х гг. отошел от участия в тайных революционных организациях. Привлекался к
следствию по делу декабристов, но после допроса освобожден. Военная и гражданская служба П.
И. Калошина шла без особых 1злегов, но довольно успешно (последний гражданский чин).
С большим увлечением он занимался поэтической деятельностью. Стихи П.И. Калошина
нередко печатались в журналах 1820-х гг., а стихотворение "К артельным друзьям" стало ярким
образцом раннедекабристской гражданской лирики. Занимался он также литературными
переводами (в частности, переводил Ф. Шиллера).
О жене П.И. Колошина, Марии Сергеевне Мальцовой, дополнительных сведений найти не
удалось. Их сын, Иван Петрович Колошин (родился около 1829 г.), имел придворное звание
камергера, в 1875 г. был посланником России в Бадене.
Наконец, некоторые дополнения об Иване Сергеевиче Мальцове. До 1827 г. он работал в
Московском архиве Министерства иностранных дел. В 1828—1829 гг. был первым секретарем
русского посольства в Тегеране. Во время разгрома русской миссии и убийства А.С. Грибоедова в
феврале 1829 г. оказался единственным сотрудником посольства, которому удалось спастись.
Позже продолжал служить в Министерстве иностранных дел, в 1855—1864 гг. трижды назначался
"временно-управляющим" этим министерством. Имел придворное звание камергера. Пользовался
репутацией очень скупого человека, несмотря на большое состояние. Еще до отъезда в Тегеран
И.С. Мальцов был в числе тех молодых людей, которых за увлечение философией обычно
называли "любомудрами". В круг "любомудров" входили такие яркие представители русской
общественной мысли, нации и литературы, как Д.. В. Веневитинов, А. С. Хомяков, братья И. В. и
П.В. Киреевские, М.И. Погодин, С.П. Шевырев, В.Ф. Одоевский, А.И. Кошелев, М.А. Максимович
и другие. Наиболее близкие отношения сложились у И.С. Мальцева с С.А. Соболевским,
известным эпиграммистом и библиофилом, другом А.С. Пушкина. Именно С.А. Соболевский
рекомендовал А.С. Грибоедову своего родственника и приятеля на должность первого секретаря
посольства в Тегеране. И.С. Мальцов сотрудничал в журнале "любомудров" "Московский
вестник", был хорошо знаком с А.С. Пушкиным, а также с Ф.И. Тютчевым.
С нашим замечательным поэтом-земляком был близко знаком и Сергей Иванович Мальцов,
встречавшийся с Ф.И. Тютчевым и за границей, и в Петербурге, принимавший его у себя в
Дятькове. Впрочем преувеличивать степень близости С.И. Мальцова с Ф.И. Тютчевым не следует.
Единственное известное письмо Тютчева, адресованное С.И. Мальцеву, и. по содержанию, и по
тону не свидетельствует о теплоте их взаимоотношений. Вероятнее всего, основу этих отношений
составлял хозяйственный интерес (Ф.И. Тютчев и его брат Николай владели в с. Овстуге
свеклосахарным заводом, который арендовал Мальцов). Явная досада, которая чувствуется в
письме Ф.И. Тютчева, объясняется тем обстоятельством, что в 1871 году С.И. Мальцов
неожиданно отказался от аренды (хотя годом ранее был установлен ее шестилетний срок) и этот
отказ, как писал Ф.И. Тютчев, "должен нанести мне значительный ущерб".
/ С.И.Мальцов и история развития Мальцовского промышленного района. – Брянск
: Грани, 1994. – С. 19-22.
Новые дополнения к «Родословной Мальцевых»
Содержание данной статьи составляют два достаточно самостоятельных сюжета, связанных
тем, что лица, о которых будет идти речь, упомянуты в известной статье И.Н. Жинжиковой
«Родословная Мальцовых», но без сколько-нибудь развернутых характеристик. Поскольку все они
представляют интерес как яркие личности, остановим на них внимание читателей.
а) Игнатьевы
Сестра Сергея Ивановича Мальцова Мария Ивановна, как указано в «Родословной», была
замужем за графом П. Н. Игнатьевым.
Единственный сын коменданта Бобруйской крепости генерал-майора Н.И. Игнатьева, Павел
Николаевич Игнатьев (1797-1879), окончив в 17 лет Московский университет, поступил
вольноопределяющимся в лейб-гвардии Преображенский полк, находившийся в то время в
заграничном походе и в 1815 г. вернулся из Парижа в чине прапорщика. Он относился к тому
кругу молодых офицеров, из которого выросли будущие декабристы, и был знаком с некоторыми
из них. В частности, он дружил с А.В. Подокно, который был влюблен в сестру Павла Марию.
Вероятно, девушка испытывала ответное чувство и после осуждения декабристов приняла
монашеский постриг.
Впрочем, сам П.Н. Игнатьев остался верным данному матери обещанию «быть
благоразумным». 14 декабря 1825 г. первая рота Преображенского полка под командой капитана
Павла Игнатьева показала полную преданность новому императору Николаю I, а через неделю её
командир стал флигель-адъютантом.
В 183 4-1846 гг. П.Н. Игнатьев был директором Пажеского корпуса. Об отношении к нему
воспитанников говорит хотя бы тот факт, что в связи с 50-летним юбилеем П. Н. Игнатьева
офицеры-выпускники корпуса создали на свои средства фонд его имени, проценты с которого
ежегодно выдавались одному из воспитанников корпуса.
С 1854 по 1861 гг. он был петербургским генерал-губернатором и проявил себя жестким
администратором. С ,1859 г. П.Н. Игнатьев - генерал от Инфантерии, но в эпоху реформ 1860-х гг.
он находился в тени, являясь членом Государственного Совета.
Высший взлет его государственной карьеры приходится на 1870-е годы, когда престарелый,
но твердый сторонник незыблемости самодержавия был в 1872 г. назначен председателем Совета
министров и оставался им до конца жизни, в 1877-1878 гг. являлся местоблюстителем российского
престола во время отъездов Александра II в действующую армию в годы русско-турецкой войны,
а в 1878 Павел Николаевич Игнатьев и все его потомки по мужской линии были возведены в
графское достоинство.
Мария Ивановна и Павел Николаевич Игнатьевы вырастили трёх дочерей: бывшую замужем
за Н.И. Енгалычевым Надежду (1828-1877 гг.), Капитолину (1829-1882 гг.) и Ольгу(1837- ?),
бывшую замужем за А. Е. Зуровым, а также двух упомянутых в «Родословной» сыновей: Николая
(1832-1908 гг.) и Алексея (1842-1906 гг.), ставших известными государственными деятелями,
Генерал от кавалерии Алексей Павлович Игнатьев был в 1885-1896 гг. генерал-губернатором
в Иркутске, а затем в Киеве, с 1896 г. являлся членом Государственного совета. В 1905 -1906 гг.
участвовал в работе нескольких правительственных совещаний. Стоял на консервативных
позициях, считая, в частности, манифест 17 октября «ненужной уступкой». Убит эсером С. Н.
Ильинским.
Жена А.П. Игнатьева, Софья Сергеевна, урожденная княжна Мещерская, прожила долгую
жизнь (1850-1944 гг.). Была хозяйкой великосветского салона, где в обсуждении религиозно-
политических тем участвовали многие видные церковные и светские деятели. Помимо Алексея,
автору известных мемуаров «50 лет в строю», у А. П. и С. С. Игнатьевых были еще сыновья Павел
и Сергей и дочь София.
Старший брат Алексея Павловича, Николай Павлович Игнатьев был, пожалуй, наиболее
яркой личностью из всей этой фамилии. Блестяще окончив Пажеский корпус и Академию
Генерального штаба, Н.П. Игнатьев наряду с воинской службой с 1856 г. привлекался к различным
дипломатическим поручениям, порой очень опасным, подобно военно-дипломатической миссии в
Хиву и Бухару в 1858 г. После ее успешного завершения Н.П. Игнатьев был произведен в генерал-
майоры, став в 26 лет самым молодым генералом в России.
Затем последовала еще более трудная задача: он был направлен в Китай, где в сложнейшей
политической и военной ситуации сумел не только защитить интересы России, но и подписать в
1860 г. выгоднейший Пекинский трактат, по которому к России отходил обширный и богатый
Уссурийский край.
С 1861 г. Н.П. Игнатьев - директор Азиатского департамента министерства иностранных дел,
с 1864 по 1877 гг. - сначала посланник, затем посол России в Османской империи. В это время он -
ключевая фигура дипломатии на Балканах. Не случайно именно Н.П. Игнатьеву было в конце
русско-турецкой войны доверено вести переговоры о мире, и в феврале 1878 г. он от имени России
подписал знаменитый Сан-Стефанский мир, дававший независимость Болгарии и в целом
выгодный России и балканским странам. Имя Игнатьева стало одним из самых известных и
уважаемых в Болгарии: в его честь называли улицы болгарских городов, а после его смерти здесь
появились памятники человеку, активно защищавшему интересы балканских народов. К
сожалению, многие статьи Сан-Стефанского договора были пересмотрены на международном
Берлинском конгрессе.
Последний взлет государственной карьеры Н.П. Игнатьева приходится на трель 1881 - май
1882 гг., когда он был министром внутренних дел России в один из сложных периодов её истории,
вскоре после убийства императора Александра II народовольцами.
В это время Н.П. Игнатьеву приходится заниматься и искоренением эволюционного
подполья, и гасить волну еврейских погромов, охвативших несколько губерний, и участвовать в
реализации мер по поддержке крестьянства, и решать великое множество текущих дел. Однако
долго соединять несоединимое - консервативный курс императора Александра III с попытками
сами некоторых новых реформаторских шагов - было невозможно. Когда в пае 1882 г. Н.П.
Игнатьев представил императору проект созыва Земского собора как некий акт политического
примирения, это предложение не встретило поддержки и повлекло за собой отставку министра,
что означало откровенный поворот к реакции.
Последние десятилетия жизни Н. П. Игнатьева были далеко не блестящими: вынужденная
служебная бездеятельность, неудачи в финансовых операциях. Оставались писание мемуаров,
председательствование в Петербургском Славянском обществе, дела семейные, в которых он,
подобно отцу, был строг и суров: не терпел в доме спиртного, табака, карт, грубой ругани, детей
воспитывал по-спартански.
Супругой Н. П. Игнатьева была княжна Екатерина Леонидовна Голицына (1843-1917 гг.),
одна из самых блестящих красавиц своего времени. В семье росло семь детей: сыновья Леонид
(1864-1943 гг.), Павел (1870-1948 гг.), Николай (1872-1962 гг.), Алексей (1874-1948 гг.), Владимир
(1879-1905 гг.) и дочери Мария (1868-1940-е гг.) и Екатерина (1869-1915 гг.). За исключением
Владимира, который, будучи лейтенантом флота, погиб в Цусимском сражении, жизнь остальных
сыновей Н.П. Игнатьева была долгой.
Наиболее примечательным среди них был Павел, который в юности увлекся крестьянским
трудом, позже стал земским деятелем, в годы первой русской революции был назначен Киевским
губернатором, поскольку пользовался репутацией либерала.
С 1909 г. П.Н. Игнатьев возглавлял департамент земледелия в одноименном министерстве, с
января 1915 г. по декабрь 1916 г. был министром народного просвещения. Пользовался уважением
как сотрудников министерства, так и многих русских педагогов, что в годы Гражданской войны
спасло ему жизнь.
Оказавшись с 1919 г. в эмиграции, П.Н. Игнатьев и его жена Наталья Николаевна,
урожденная княжна Мещерская (1877-1944 гг.) своё последнее успокоение нашли в Канаде, где
сейчас продолжают жить их потомки.
б) Панины
Третья из дочерей С.И. Мальцова Анастасия Сергеевна (1850-1932 гг.), была замужем за
камер-юнкером графом Владимиром Викторовичем Паниным. Сын известного своими
реакционными взглядами В. Н. Панина, бывшего более 20 лет министром юстиции, молодой граф,
напротив, поддерживал общение с профессорами, врачами, земскими деятелями и другими
представителями прогрессивной интеллигенции, приобщив к этому кругу и свою молодую жену.
После преждевременной кончины в 1872 г. своего супруга А.С. Панина начала все теснее
сближаться с радикальной молодежью. Проживая в 1878 г. в Киеве, она привлекла внимание
властей «несоответствующим» образом жизни: оказанием помощи участвовавшим в беспорядках
студентам, содержанием столярной мастерской, где работали замеченные в революционном
движении люди. Привлекалась к дознанию по одному из политических дел, подвергалась
допросам и обыскам, но, поскольку достаточных оснований для привлечения к ответственности
властям найти не удавалось, дело ограничивалось установлением над А.С. Паниной негласного
полицейского надзора, продолжавшегося до 1905 г.
В конце 1878 г. произошло знакомство А.С. Паниной с видным деятелем земского
либерального движения Иваном Ильичей Петрункевичем (1843-1928 гг.), который вскоре стал ее
гражданским, а с 1882 г. - официальным мужем, что и определило характер её последующей
жизни.
Не случайно И.И. Петрункевич, работавший в эмиграции над своими воспоминаниями,
начал их с посвящения своей жене. Вот оно с некоторыми сокращениями: «Эти «Воспоминания»
принадлежат тебе, мой верный и бесценный друг, так как вся моя жизнь с того часа, как мы
встретились с тобой, протекала под твоим духовным влиянием, которое неустанно помогало мне
не падать духом в неудачах и не терять равновесия, когда положение благоприятствовало нам.
Твоя беспредельная любовь, самоотверженность и доброта всегда были в согласии с правдой
жизни и предостерегали меня от ошибок. Во имя правды, нередко чувствуя её инстинктивно, ты
была готова на всякую жертву и во имя же правды звала на беспощадную борьбу с неправдой и
злом...
В условиях эмиграции, оторванные от Родины, от своего домашнего очага, скитаясь из
страны в страну, мы ни на минуту не перестаем думать о России, и наши с тобой воспоминания о
Ней останутся для нас единственным утешением...»
И. И. Петрункевич, являвшийся видным земским деятелем в Черниговской (1869-1879 гг.) и
Тверской (1890-1905 гг.) губерниях, бывший председателем «Союза освобождения» (1905 г.),
одним из учредителей конституционно-демократической партии (1905 г) и председателем её
Центрального Комитета (1909-1915 гг.), издателем петербургской демократической газеты «Речь»
(1908-1917 гг.), изведавший в разные годы аресты, ссылку, тюремное заключение, умер в
эмиграции в Праге, не успев завершить свои воспоминания.
Анастасия Сергеевна подготовила их завершенные части к печати, но увидеть
напечатанными не успела, скончавшись в 1932 г.
Довела это дело до конца её дочь, графиня Софья Владимировна Панина (1871-1956 гг.),
одна из замечательных русских женщин.
В феврале 1882 г. по личному распоряжению Александра III Софья была отобрана у матери
и передана под опеку бабушке, графине Наталье Павловне Паниной (1810-1899 гг.). Её поместили
в Екатеринбургский институт, и лишь иногда она могла встречаться с матерью, которую по-
прежнему любила.
Достигнув совершеннолетия и не обретя счастья в семейной жизни (её брак очень быстро
распался), С.В. Панина целиком погрузилась в общественную работу и благотворительную
деятельность, особенно после встречи в 1890 г с А.В. Пошехоновой, учительницей одной из школ
Петербурга. В Александро-Невском районе столицы, где жили в основном рабочие и где не было
ни благоустройства, ни очагов культуры, в короткое время возникли построенные на средства С.
В. Паниной детская столовая, библиотека, детский сад для малышей, ремесленные и рукодельные
классы для подростков, общеобразовательные - для их родителей, зала с журналами, газетами,
шахматами и шашками.
В апреле 1904 г. состоялось торжественное открытие Литовского Народного дома, ставшего
подлинным центром образования и культуры для трудового населения Петербурга. Позже
подобные Народные дома появились в Воронежской и Московской губерниях и в Крыму. Помимо
этого С.В. Панина оказывала щедрую поддержку многим учебным заведениям, особенно женским,
учредила множество стипендий и т. п.
В годы Первой Мировой войны к этому добавились заботы о семьях военнослужащих, о
раненых, а также активное участие в деятельности партии кадетов, членом ЦК которой С.В.
Панина была избрана.
В мае 1917 г Временное правительство назначило её товарищем министра государственного
призрения, в августе - товарищем министра народного просвещения. Так впервые в России
женщина получила официальный министерский пост.
В конце октября 1917 г. С.В. Панина была арестована и помещена в тюрьму, а 10 ноября
предстала перед военно-революционным трибуналом. Председательствующий пригласил
обвинителей-добровольцев из зрителей, но их не нашлось. Зато объявился защитник - рабочий
Иванов. Его выступление произвело эффект разорвавшейся бомбы. «Не чуждаясь народного пота
и дыма, - сказал он о Софье Владимировне, - она учила отцов, воспитывала их ребят, они видели в
ней не только помощь, но и ласку. Она зажигала в рабочих массах святой огонь знания, который
усердно гасило самодержавие. Несла в народ сознательность, грамотность и трезвость, несла
культуру в самые низы: Не позорьте себя. Такая женщина не может быть врагом народа.
Смотрите, чтобы не сказали про вас, что революционный трибунал оказался собранием
разнузданной черни, в котором расправились с человеком, оказавшимся лучшим другом народа...»
Суд вынес неожиданно мягкий приговор: в виду «прежних заслуг» графине С.В. Паниной
объявлялся лишь «общественный выговор».
В дальнейшей жизни С.В. Паниной были еще много событий: новое пребывание в тюрьме,
отъезд в 1918 г. в Финляндию, прибытие на юг России и работа в должности министра в
правительстве генерала А. И. Деникина, иммиграция в Чехословакию, а после захвата Гитлером
Праги - в США. Здесь и завершился её жизненный путь, который еще ждет своих исследователей.
/ С.И. Мальцов и история развития Мальцовского промышленного района. Ч. II. –
Брянск, 1998. – С. 65-70.

Крашенинников, Владимир Викторович.