Брянская смута.
Рядом с Брянском в начале прошлого столетия находились две дворцовые слободы: Нижняя — по правую сторону реки Белого колодезя (теперь Нижний Судок) и Верхняя на левой стороне реки Верхнего Судка. Петр Великий в 1708 году пожаловал эти слободы генерал-лейтенанту Якову Вилимовичу Брюсу; в 1713 году они перешли к Меньшикову, а в 1715 году - к генерал-адмиралу Андрею Матвеевичу Апраксину, которому наследовал сын его Федор Андреевич. Последний в марте 1747 года продал их Афанасию Ивановичу Гончарову, у которого еще были бумажная и парусная фабрика в Малоярославском уезде.
Крестьяне, населявшие эти слободы, за недостатком пахатной земли, с давних пор состояли на оброке у своих помещиков. Они занимались торговлею и разными мастерствами: покупали в уезде пеньку, холст, рогожи, звериные шкуры и другие товары, торговали лесом и стругами, сплавляя их в Малороссию; продавали в уезде мелочный товар, делали мыло, били конопляное масло; у одного был воскобойный завод, у другого кожевенный, — вообще, они жили зажиточно, не хуже брянских купцов.
13 февраля 1747 года сенатом был издан указ, в силу которого те крестьяне, которые ведут торговлю на сумму не менее 300 рублей, могут записаться в купцы. Понятно, многие из людей Гончарова пожелали оставить крестьянство, тем более, что приписка купечеству делала их людьми свободными. Брянский магистрат также сочувственно отнесся к этому переходу. Перечисление началось с крестьянина Варфоломея Ананьина, который раньше, при Апраксине, был управляющим его имения и теперь жил зажиточнее других. Но против такого перехода крестьян в купечество сильно восстал сам помещик, Гончаров. Едва только он узнал о намерении Ананьина, как в ту же ночь приказчик его Зайцев напал на дом Ананьина, разграбил его, захватил все его добро, жену, детей и отправил всех их на бумажную фабрику в Малоярославский уезд. Магистрат заявил, что Ананьины — уже купцы, что Гончаров теперь не имеет права ими распоряжаться, и потребовал к себе новую купеческую семью для присяги; воеводская канцелярия доставила Ананьиных в магистрат, потребовав, чтобы они сданы были на поруки "в неотлучке из жительства".
Брянский магистрат, не имея возможности прекратить своеволия и зверства Зайцева, обратился к главному магистрату за помощью. Помещик Гончаров подал туда же жалобу на своих крестьян. Он указывал на то, что Ананьины были у него приказчиками, что он дал им 2000 рублей на покупку пеньки, а они с деньгами скрылись и потом записались в купцы; Гончаров жаловался на бурмистра Выходцева, который слишком ослабил надзор за крестьянами, вследствие чего они массами убегают за границу. Главный магистрат запретил брянскому приписывать крестьян в купцы без его ведома и потребовал к себе дело об Ананьиных. Брянский магистрата оправдывался тем, что без указа никто не был приписан в купцы, что люди Гончарова зверски обращаются с крестьянами, и что по этому следовало бы всех жителей и Верхней и Нижней слобод отобрать у Гончарова и приписать к купеческому сословию. Но Гончаров предупредил магистрат в марте 1748 года он всех своих крестьян приписал к фабрикам и заводам и этим лишил их права перехода в купцы.
Как видно, брянский магистрат в то время не имел большого значения; богатые люди играли здесь значительную роль и нередко поступали по своему произволу. Чтобы охарактеризовать взаимные отношения властей и брянских богачей, приведем эпизод о Кузьме Кольцове, первогильдейном купце города Брянска.
Заодно с Гончаровым действовали и другой брянский помещик Иван Зиновьев. Об этом Соловьев пишет так. Около 1746 года купцы — Григорий, Иван и Козьма Кольцовы жаловались, что на Смоленской дороге люди Зиновьева напали на их брата, Григория, завезли его к помещику, в село Бежичи, и здесь били его и держали в приворотной избе. По просьбе остальных братьев, Григорий был освобожден оттуда посланными из воеводской канцелярии, и по суду рабой Зиновьева был доказан. Но последний сам подал жалобу на Кольцовых (притом не в Брянск, а в главный магистрат), будто бы два брата, Иван и Козьма, приезжали к нему на дом и обесчестили его. Главный магистрат сначала передал это дело в севский магистрат, но потом сам взялся за разборку его и потребовал к себе Кольцовых; те выслали своего поверенного Бадулина. В магистрате обер-президентом в то время был близкий родственник Ивана Зиновьева—Степан Зиновьев. Этот обер-президент судил по-родству: поверенного Бадулина держал в цепи и железах под караулом, так что и судные речи он говорил в цепи. Пользуясь таким пристрастием в суде, Зиновьев стал еще более дерзок: в Брянске он напал на посадского Меренкова, который состоял поверенным Кольцовых в брянской воеводской канцелярии, ограбил его дом и самого его бил немилосердно.
**************
Брянское восстание
В середине XVIII века целых четыре года, с 1747-го по 1751-й, в Брянске бушевало необыкновенное городское восстание. В мирное время маленький город пошел поперек верховной власти. Повод для возмущения был совершенно необычный. Городской магистрат, основываясь на правительственном Указе от 1749 года, записал в брянское купечество группу крестьян из брянских Верхней и Н ижней слобод, что помещались в оврагах Судков. Большая часть жителей слобод давно не жили с земли, а кормились извозом и торговлей, и потому их надо было считать купцами, городскими людьми, но никак не крестьянами.
Государева власть для особых случаев и придумала свой Указ, по которому в купцы разрешили записывать крестьян со значительным капиталом — не менее трехсот рублей. Но случилось непредвиденное: в Брянске в купцы записались сразу десятки жителей слобод, а первым в горожане запросился бывший бурмистр слободы Варфоломей Ананьин. Проблема была в том, у пригородных крестьян имелся помещик Гончаров, который считал их своей собственностью. Ему нужны были работники на полотняной мануфактуре, а не вольные купцы, и Гончаров объявил Брянску настоящую войну. Со стороны помещика Гончарова воевала Империя в виде насылаемых на город по приказу из Москвы воинских отрядов, воевала вооруженная дворня. Со стороны Брянска объединились горожане, несколько сот человек. Бились жестоко, до смертоубийства.
Героическая была история. Расклад сил с самого начала оказался заведомо неравным, и потому упорство города, на взгляд Главного московского магистрата, было совершенно непонятным. В общем-то принятые в купцы крестьяне для горожан были людьми чужими, брянцы ради них рисковали имуществом, а кто-то и жизнью. И тем не менее было именно так.
Люди Гончарова разоряли дома слободских жителей, а их самих избивали смертным боем и уводили, как рабов, в дальние села. Горожане на окрестных дорогах бились за пленников, пытаясь их освободить. Параллельно шла бумажная война, в которой брянский магистрат перед Сенатом доказывал свою правоту, а Гончаров — свою.
В Брянск прислали для арестов зачинщиков команду во главе с прапорщиком Юшковым, но та сама оказалась в осаде горожан и отступила из города. Следующий отряд — двадцать солдат во главе с канцеляристом Портновым — окружил брянский магистрат, но в самом здании Портнова скрутили горожане. Городской суд тут же оштрафовал Портнова на десять рублей за оскорбление должностных лиц, Портнов подчинился, штраф заплатил и отступил.
Воевода Растопчин, майор Горбунов, подпрапорщик Слизнев, прапорщик Федосеев, капитан Махов — вот перечень воинских командиров, которые раз за разом с солдатами пытались усмирить горожан и увести прячущихся по городским дворам крестьян. Действовали они чрезвычайно жестоко. Брянский магистрат жаловался в Москву, что воинские команды действовали «чиня людям тиранское мученье, чего и в христианском законе едва бывает». После каждого такого похода они оставляли в Брянске трупы горожан и сожженные дворы. Майор Горбунов попробовал арестовать одного из зачинщиков купца Кольцова прямо в церкви во время службы. Это было неслыханным святотатством, и в итоге майор сам еле унес ноги вместе с солдатами. На замену Горбунову в Брянск прислали отряд капитана Махова, но против него выступило более трехсот посадских с дубинами и рогатинами. Зачитанному Маховым Указу Сената горожане не поверили. Обозвали его воровским, купленным Гончаровым за великие деньги. В итоге Махов сообщил по инстанциям, что находится в Брянске с командой в превеликом страхе и сам ежеминутно ожидает нападения.
От горожан потребовали, чтобы каждый лично дал подписку, что не будет помогать крестьянам и прятать их. Никто из брянцев на это не пошел. Больше того, даже местные священники со святыми иконами встали на сторону города.
В конце концов власть Брянск одолела. На четвертый год сопротивления в Брянск ввели усиленную воинскую часть во главе с подполковником Агеляр. Тот провел войсковую операцию. Дворы купцов атаковали, как неприятельские крепости, одних горожан убили, других арестовали и в кандалак отправили для следствия в Москву. Крестьян, записавшихся в купцы, признали бунтовщиками и высекли плетьми. Членов брянского магистрата подвергли огромным штрафам.
Власть действовала не по правде — это народное убеждение было всеобщим, и только потому сопротивление было столь долгим. Ну и какие после этого могли быть в России сильные процветающие города? Брянск разорили и вернули в прежнее ужасающее существование. Власть в очередной раз одержала победу — на беду себе и Отечеству.
Родной Брянск, милая сердцу Брянщина.
Вся Брянщина с Россией вместе
Шагает поступью земной,
В ней дорожат своею честью
И правдой с верою святой
