Брянск. Возрождали из руин и пепла.

Еще враг находился в Брянске, за рекой Десной, а воины-железнодорож­ники уже восстанавливали пути узла Брянск П. «...Когда техническая разведка приступила к делу, вблизи еще гремела канонада, и воздух дрожал от звуков артиллерийских и минных взрывов. Над головой гудело и стреляло — это разрывались в низком осеннем небе снаряды, шли воздушные бои. Фронт был рядом, он давал о себе знать каждую минуту, а по ночам местность озаря­лась быстрым и холодным светом ракет», — читаю эти строки в пожелтевшей от времени листовке-плакате о батальоне Ш. Н. Жижилашвили, приступившем первым к прокладке железнодорожных путей.

«Бойцы работали изо всех сил, — говорится далее в листовке, — и днем и но­чью, отказывались от отдыха — и делали они это потому, что знали и чувствова­ли: впереди рядом — фронт, а позади рядом — требовательно застыли на путях в нетерпеливом ожидании составы, груженные всем необходимым для фронта...»

О мужестве и самоотверженности воинов железнодорожного восстанови­тельного батальона рассказывала в декабре 1943 года и газета «Гудок». «Баталь­он Жижилашвили» — так озаглавил свой материал С. Гехт.

Ветеран железнодорожных войск В. Березин вспоминает, что при техничес­кой разведке узла Брянск II бесстрашие и отвагу проявили лейтенант Лебе-динец, старший сержант Бородулин, младший сержант Сиротинин, минеры-красноармейцы Савин и Липин. Они вместе с другими воинами обезвредили мины, расставленные врагом в большом количестве по междопутью и в разру­шенных служебных зданиях узла.

Командир соединения полковник Н. В. Кулигин в служебной характерис­тике, данной командиру батальона подполковнику Ш.Н. Жижилашвили, пи­сал: «При. выполнении восстановительных работ на участках Мценск — Орел

— Брянск — Унеча, Брянск — Навля и Унеча — Кричев батальон показал об­
разцы работы как по темпам, так и по качеству...» В начале ноября 1943 года
подполковнику Жижилашвили Шалве Николаевичу было присвоено звание
Героя Социалистического Труда. Он дослужился до генерала, командовал кор­
пусом, возглавлял штаб железнодорожных войск. В 1992 году его не стало.

На второй день после освобождения железнодорожного узла Брянск II од­ним из первых на него прибыл бывший начальник станции Т.И. Степченков. В период эвакуации он работал на различных должностях. В июне 1943 года Трифон Иосифович был назначен руководителем группы Московско-Киевской железной дороги при военно-восстановительном управлении Брянского фрон­та. После разгрома немцев на Орловско-Курской дуге и освобождения участка Орел — Брянск группа принимала меры к восстановлению железнодорожного хозяйства, организовывала движение поездов, она сразу же включилась в вос­становительные работы.

«При обследовании станции мне представилась печальная картина, — вспо­минал впоследствии Т. И. Степченков. — На станции и в прилегающем к ней по­селке все производственные здания и жилые дома были уничтожены. Не было и стрелочных будок. Были разрушены все железнодорожные посты и путепрово­ды на станции и подходах к ней. На восточной стороне все пути Южного, Сорти­ровочного и Транзитного парков, а также пути грузового двора были разрушены. Сохранились лишь семь путей Северного парка, восемь — Западного сортиро­вочного, три пути в Западном транзитном парке и ходовые пути № 26, 27, 29».

Первые трое суток восстановление шло медленно, затем ускорилось, 22 сен­тября прибыл первый эшелон. 3 октября — после восстановления мостов через реки Свень и Десну — открыто движение поездов в сторону Гомеля, потом на Брянск I, Сухиничи и Навлю. Всю зиму 1943/1944 годов работала только одна сторона — западная. Все перегоны, примыкавшие к станции, были восстанов­лены однопутками. В апреле 1944 года открылось движение поездов по Восточ­ной стороне.

«...Мы восстановим разрушенный немецкими бандитами наш родной Брянск. Мы клянемся вам, славные воины, что отдадим все для победы...» — писали жи­тели города бойцам и офицерам 197-й и 323-й Брянских стрелковых дивизиий, 3-й гвардейской Брянской истребительной авиационной дивизии в обращении, принятом 24 сентября 1943 года на городском митинге по случаю освобожде­ния Брянска от оккупантов.

Брянские старожилы помнят, в каких невероятных условиях приходилось трудиться. Не хватало питания, трудно было с одеждой, с жильем. Под него приспосабливали все: полуразрушенные дома, подвалы, сараи, блиндажи, рыли землянки.

Ольга Васильевна Медведева, 1903 года рождения, и Васса Васильевна Фе­досова, с 1900 года, рассказывали: «Вернулись во второй половине сентября. Увидя родные места, заплакали. Сплошные развалины. Торчат обгорелые тру­бы. Зияет выбитыми окнами здание бывшего техникума. Да на «Пробном поле» четыре или шесть уцелевших домиков. Заприметили блиндаж на улице Транс­портной да и поселились там семьями среди развалин».

«Страшно вспоминать, а не забывается, — говорит Анна Николаевна Шах­матова. •— Была девчушечкой тринадцати лет, когда возвратились с матерью к своему очагу. А его нет... Дом наш стоял неподалеку от вокзала, возле нынеш­него магазина «Юбилейный». Теперь там сплошь трехэтажные, пятиэтажные и девятиэтажные дома, а тогда, осенью сорок третьего, — пепел, головешки и черные страшные, наводящие ужас трубы, трубы, трубы... Жуть. Пошли искать жилье. Приютила нас с матерью Анной Ивановной знакомая Тоня Фатова. Где?

В сарае. Жила она там и сама с тремя детьми. Муж на фронте. Начала она строить домик. Поставила сруб. Кое-как слепили печку. Перебрались все туда. Нача­ли потихоньку сооружать хибарку и мы. Потом в шестнадцать лет пошла вос­станавливать хлебозавод № 1». Свыше пятидесяти лет отдала хлебозаводу Анна Николаевна. За добросовестный труд награждена двумя орденами — Ленина и Трудового Красного Знамени...

Родные Юрия Ивановича Успенского имели на Брянске II добротный на три половины дом. Немцы сожгли. «И поселились мы в подвале,— вспоминает Юрий Иванович.— Сырость. Духота. Горелая железная кровать. Подвал два на два метра. Нас четверо. На пепелище насобирали кое-что из посуды, уцелевшего тряпья.

Когда вернулся из эвакуации отец Иван Васильевич, работавший бригади­ром по ремонту паровозов в депо Брянск II, стало чуть полегче. Перебрались жить в товарный вагон, жили в нем не одни, а несколько семей. Отец получал по карточкам семьсот граммов, на нас, иждивенцев, давали по двести граммов хлеба. Кое-что из круп, макарон, крохи жиров. Вот и пекли «лындики», «тошно-тики» из мерзлой картошки. Доставали ее из-под снега».

О жизни в вагонах вспоминает и Зинаида Васильевна Талыпина. Ее отец Василий Алексеевич Трофименко работал помощником, а затем машинистом в паровозном депо Брянск И. По возвращении в Брянск его семью — жену и четверых детей — поселили тоже в товарный вагон. Стоял на путях состав из тридцати вагонов. В каждом печка-«буржуйка». Топится — тепло. Прозеваешь ночью — замерзаешь. Летом сорок четвертого умудрялись спать на крышах.

«Жизнь в вагонах закалила, связала и нас, как отца, с транспортом, — говорит Зинаида Васильевна. — Брат Иван в тринадцать лет пошел учеником слесаря в паровозное депо. Трудовой стаж у него без малого полвека. Почетный же­лезнодорожник. Владимир стал машинистом». Свою жизнь посвятила железной дороге и Зинаида Васильевна.

До войны семья паровозного машиниста А.Г. Семенова жила в своем доме на нынешней улице Красных партизан. Был он добротный, просторный». Верну­лись из эвакуации — ни кола, ни двора, — вспоминает его жена Полина Егоров­на, работавшая телефонисткой в дистанции связи. — Кругом развалы, пепели­ща. Когда уезжали, то кое-что из имущества попрятали. Уцелела лишь швейная машинка, зарытая в земле. Была большая радость».

Развалины на месте своего жилья увидел и брат Алексея Григорьевича Алек­сандр Семенов, тоже машинист паровоза.

Не узнать было и Брянск I . «Весь железнодорожный узел — сплошные гру­ды развалин. Вокзала нет. На месте вагонного депо — пустырь. Основные подъ­ездные пути разворочены, исковерканы. Вместо рельсов — куски. Ни одного уцелевшего производственного и административного здания...» — вспоминал возвратившийся из партизанской бригады имени Кравцова В.М. Хрусталев. Он стал секретарем узлового комитета комсомола.

С одним из последних эшелонов, уходивших с вагоностроительного завода имени Урицкого, покидал родной Брянск М.И. Пронькин. Трудно было рас­ставаться с местом, где учился, где получил специальность, где могилы твоих предков... Думал ли он, что спустя какое-то время увидит родной город, посе­лок в развалинах?

«Когда я сошел с поезда и ступил на брянский перрон, то был удивлен пред­ставшим передо мной зрелищем: все было в развалинах, кругом пепелища, — вспоминал спустя годы Михаил Иванович. — Хотя я и местный, но долго не мог сориентироваться. В междопутье заметил бомбоубежище-блиндаж. Там нашел молодого дежурного по станции Филькина. Он показал, как пройти на поселок Новая Постройка. Когда я добрался до улицы, где находился наш дом, то кроме обгорелых, зловеще черных труб ничего не увидел. Постояв на пепе­лище, отправился искать Чичеринский поселок. И там предстало пепелище. По дымку из-под земли обнаружил землянку, где ютились мать и отец жены. Они рассказали мне об ужасе, постигшем поселки Воровского и Володарского. При отступлении фашисты сжигали дома...»

В руинах лежали вагоностроительный, фосфоритный и сухарный заводы, другие предприятия Володарского района. «Одни развалины остались от на­шего красивого города после фашистского разбоя», — писали жители города Бежицы воинам-освободителям. Письмо заканчивалось словами: «Бежица на­чинает жить и строить. Подобно раненному в бою воину, город залечивает свои раны и становится в ряды советских городов, кующих победу над злейшим вра­гом человечества».

Тяжело приходилось брянцам при восстановлении разрушенных оккупанта­ми городов, поселков, сел, промышленности и транспорта, школ и больниц... Не хватало кадров, техники, материалов, питания, одежды, энергоресурсов и еще многого. Помимо этого в Брянске и Бежице фашисты оставили тысячи мин. «Осторожно — мины!» — пестрели то там, то здесь выставленные воинами-ми­нерами щиты. Был энтузиазм. Было желание. Было стремление. Была цель. Быстрее, как можно быстрее залечить кровоточащие раны родной земли.

Требовалось невероятное напряжение — физическое, моральное, нравст­венное, чтобы буквально на пустом месте, развалинах и пепелищах организо­вать работу, наладить жизнь населения, оказывать по мере возможности по­мощь фронту. Уже с конца сентября — первых чисел октября сорок третьего начались массовые выходы населения на восстановление Брянска и Бежицы. Приводились в порядок улицы, развертывалась работа по налаживанию пред­приятий, транспорта, быта, медицинского обслуживания, возрождению школ, учреждений культуры.

На транспорте, предприятиях возникали «фронтовые бригады». Их девизом было: «Восстановлению хозяйства — фронтовые темпы».

Еще дымились камни, пахло гарью, а у развалин завода «Красный Про-финтерн» появилась вывеска «Отдел кадров». 20 сентября сорок третьего года и.о. директора завода издал приказ об организации восстановительных работ. Исполняющим обязанности главного энергетика Романчикову, начальни­ку электростанции Куркову предписывалось организовать «сверхаварийное восстановление электростанции». Минуло одиннадцать суток, и она дала ток. Вскоре был восстановлен паровой котел. И над Бежицей раздался заводской гудок. Возрождались первые необходимые цеха: строительный, деревообде­лочный, слесарно-твоздильный, мартеновский и чугунолитейный.

В первой половине 1944 года ввели в строй турбогенератор мощностью око­ло трех тысяч киловатт. Трудно, очень трудно шли дела. Главное — завод ожил, набирал силу. Одновременно восстанавливалось, строилось жилье, детские сады, школы... Возрождались заводы сталелитейный, дорожных машин...

Архивные документы, газетные сообщения свидетельствуют также, что и брянские железнодорожники мужественно преодолевали разруху, многое дела­ли по быстрейшему восстановлению транспорта. «За короткий срок была про­ведена значительная работа по ликвидации последствий варварского хозяйс­твования нем:цев, что дало возможность в феврале отправить в два раза больше поездов, чем в ноябре», — писала газета «Брянский рабочий» в 1944 году. В за­метке сообщалось, что в феврале коллектив станции Брянск II был удостоен переходящего Красного знамени НКПС и ВЦСПС.

В книге приказов начальника станции Брянск II в июле сорок четвертого отме­чалось, что коллектив Восточно-сортировочной горки под руководством началь­ника. С.С. Данюшкина ликвидировал завалы разрушенных служебных помеще­ний, очистил из развалин тридцать тысяч штук кирпича и построил временные служебные помещения. Было построено несколько путей в Южном сортировоч­ном и открыто движение поездов и маневровой работы в Восточной сортировоч­ной системе и на горке. Коллектив вагонников к сентябрю 1944 года восстановил и оборудовал своими силами наиважнейшие объекты. Заканчивал восстанов­ление подсобных цехов. Было сооружено два жилых дома, подходило к концу строительство общежития для рабочих. Во внеурочное время на восстановлении своего хозяйства коллектив депо отработал сорок восемь тысяч часов.

«Работники железнодорожной магистрали Брянщины организованно прове­ли прошедшую зиму. Они сумели преодолеть зимние затруднения в работе для фронта и тыла...» — отмечала газета «Брянский рабочий» в передовой за январь 1945 года. «За десять дней января кривоносовцы депо Брянск II провели 38 тя­желовесных поездов, перевезли сверх весовых норм 11 тысяч тонн груза, сэко­номили выдачу нескольких паровозов... » — сообщала газета в другой заметке. «Дистанция пути узла Брянск II встретила зиму во всеоружии. Много порабо­тали путейцы для восстановления своего хозяйства... Прежде всего пришлось заново построить и оборудовать мастерские...» — констатировал «Брянский ра­бочий». 10 июня сорок пятого газета рассказала о самоотверженном труде моло­дых башмачников Чуяшкова, Чудакова, Катюшина. Привела пример. Когда в их дежурство произошел самоотцеп от паровоза сорока пяти вагонов, пошедших, развивая скорость, на другой состав, то они, не думая о грозящей опасности, предотвратили неминуемую аварию.

Применяя методы скоростной обработки поездов, составители станции Сте-пин, Чепиков, Дорошенко и другие добились значительного сокращения про­стоя вагонов, ускорения движения поездов.

Возрождение транспорта сопровождалось его реконструкцией и повышени­ем пропускной способности. Крупнейшая сортировочная станция Брянск II оснащалась новой техникой. Это облегчало труд железнодорожников, ускоряло формирование поездов, повышало безопасность движения.

«Активно помогали восстанавливать железнодорожные узлы Брянск-Льгов­ский и Брянск-Орловский воины железнодорожной части, командирами ко­торой в разные годы были подполковники С.Ф. Безрук, А.С. Мерисов, Е.В. Рыжков», — вспоминает ветеран железнодорожных войск, участник Великой Отечественной войны А.И. Егоров.

Важным событием для всей Брянщины было второе рождение БРЭС. Элект­роэнергию получили многие предприятия, учреждения, жители города.

Поднимать и возрождать Брянский край помогала вся страна. В 1945 году Совет Народных Комиссаров СССР принял постановление о восстановлении разрушенных немецкими захватчиками старейших городов Российской Феде­рации. В их число вошел и город Брянск, ставший 5 июля 1944 года админист­ративным центром вновь созданной области.

Еще в сорок третьем году в республиках родилось шефское движение по оказа­нию помощи в возрождении народного хозяйства районов, освобожденных от фа­шистской оккупации. Например, города и районы Казахстана взяли шефство: Алма-Ата — над Клинцами, Семипалатинск — над Брянском, Чимкент и Петропавловск

— над Бежицей, Кызыл-Орда — над Карачевом, Акмолинск — над Злынковским,
Кустанай — над Севским, Джамбулская область — над Трубчевским, Климовским,
Комаричским, Понуровским районами. «В огромной творческой работе вы не одни,
с вами и все трудящиеся Казахстана, которые оказывают и впредь будут оказывать
вам братскую помощь... Казахский народ будет гордиться, что в этом великом деле
есть и его доля участия...» — сообщалось в одном из писем.

Один за другим прибывали эшелоны в Брянск. Город получал необходимое промышленное оборудование и станки. Они шли с "Урала, из Сибири, других мест. Преображались, хотя и медленно, заводы, фабрики. Новое лицо приобре­тали улицы и площади.

В заметке, опубликованной в газете «Брянский рабочий» за 6 июля 1945 года, председатель Володарского райисполкома А. Домашевич отмечал, что на месте пустырей и развалин построено 427 домов. «Проводя жилищное строительство,

— сообщал автор, — население активно участвует и в восстановлении обществен­
ных зданий, предприятий, благоустройстве улиц. За полгода домашние хозяйки
отработали на станции Брянск I и на поселке 35 тысяч часов...»

Наряду с производством, строительством жилья, вспоминал позднее И.Г. Дубинин, работавший в послевоенные года прорабом НГЧ, не забывали и про детей. Восстанавливали детские сады и ясли. В лесном массиве у станции Си-незерки железнодорожники создали пионерский лагерь. Было собрано 18 щи­товых домиков. В каждом поставили по двадцать пять коек.

Рассказав в одном из сентябрьских номеров «Брянского рабочего» за сорок пятый год, что в Брянске уже восстановлено шестьдесят тысяч квадратных мет­ров жилья, сорок четыре километра электросетей, задействован водопровод, построены большие мосты через Десну, закончено восстановление Дома Сове­тов, восстанавливается драматический театр, сооружаются мосты через Верхний и Нижний Судки, успешно ведется работа на ряде других объектов, заместитель председателя облисполкома И. Тюрин отмечал: «Однако пока что выполнена меньшая часть дела. Впереди грандиозная строительная программа, для выпол­нения которой потребуется напряжение сил всех трудящихся города». И темпы нарастали в последующие годы.

За послевоенные пятилетки Брянск заметно преобразился.

...Ты посмотри, мой друг, на город свой,

Припомни день его освобожденья... Шумел осенний ветер над Десной,

Упругих волн крутые гребни пеня.

Казалось, улиц нет. Не разобрать,

Что было здесь, что было там когда-то,

И ты с душой окрепшего солдата

Пошел растить, творить и создавать, — пишет в стихотворении «Брянск» Владимир Энтин. И далее:

Сегодня смотришь ты на город свой —

Как он разросся! Шумный, величавый,

Годами древний, снова молодой,

Хранит он память партизанской славы. И я бы добавил: и славы трудовой. Славы самоотверженной.

А как выросла его промышленность. Представляют интерес некоторые цифры. За один лишь день в 1985 году выпускалось девять грейдеров, четыре изотерми­ческих вагона, один маневровый тепловоз, более тысячи тонн фосфоритной муки, почти семьсот пятьдесят тысяч штук кирпича, свыше тридцати пяти тысяч метров шерстяных тканей, две с половиной тысячи пар обуви, четыре пианино и т. д.

По итогам развития народного хозяйства городу девять раз вручались пере­ходящие Красные знамена ЦК КПСС, Совета Министров СССР, ВЦСПС и ЦК ВЛКСМ, Совета Министров РСФСР и ВЦСПС.

Брянск в 1979 году награжден орденом Октябрьской Революции, а в 1985-м — орденом Трудового Красного Знамени.

Я. Соколов