Брянцы в Куликовской битве
1380 г. ОБ УЧАСТИИ БРЯНЦЕВ В КУЛИКОВСКОЙ БИТВЕ
В 1380 году над Северо-Восточной Русью нависла грозная опасность. Утратившая в 50-70-е годы единство Золотая Орда была вновь объединена темником Мамаем, который постоянно нуждался в денежных средствах на содержание своего войска, необходимого ему для войны с его основным противником - ханом Синей и Белой Орд Тохтамышем.
Мамаю оказали финансовую помощь генуэзские купцы, имевшие в Крыму свои торговые города, потребовав взамен право для добычи мехов и торговли на севере Руси, в районе Великого Устюга. Однако Москва отвергла предложения генуэзцев, тем самым продемонстрировав верность союзу с законным наследником ханов Золотой Орды Тохтамышем.
Разгневанный Мамай решил усмирить Москву и взыскать с Дмитрия повышенную дань, для чего он вступил в союз с Ягайло, который стал Великим князем после смерти своего отца, Великого князя Ольгерда (1377 г.). Он, как и его отец, мечтал о захвате всей Руси. Мамай к лету 1380 года собрал 200-тысячное войско, состоявшее из татар, половцев, алан (осетин), касогов (черкесов) и генуэзской пехоты.
Дмитрий Иванович Московский собрал под свои знамена 150 тысяч ратников из большинства русских земель: конных и пеших княжеских дружин, а также ополчения, вооруженного копьями, рогатинами и топорами. Ударной силой этого войска была конница (около 20 тысяч человек), сформированная из крещеных татар, союзников-литовцев, и обученных бою в татарском конном строю русских. Конная трубчевская дружина во главе с Дмитрием Ольгердовичем, соединившись с дружиной Андрея Полоцкого, присоединилась к русскому войску 4 сентября севернее реки Дон в урочище «Березуй».
В это же время литовское войско во главе с Ягайло также двигалось к Дону на соединение с Мамаем. Но идти ему пришлось через Киевскую и Чернигово-Северскую земли, а сопротивление населения этих земель задержало продвижение литовского войска. Оно опоздало к битве на один переход - и это спасло Русь.
Встреча войск Дмитрия Московского и Мамая произошла в месте впадения в Дон речки Непрядвы на Куликовом поле 8 сентября 1380 года. Ночью русские форсировали Дон и тем самым отрезали себе все пути к отступлению: им оставалось либо победить, либо умереть.
Построение русского войска было традиционным - в пять полков, но вся русская пехота была расположена глубокими цепями, чтобы каждый ратник чувствовал за своей спиной товарища. Кроме того, русские поместили в тылу Резервный полк и прибегли к типично татарскому приему: десятитысячный Засадный полк отборной тяжелой конницы был спрятан в Зеленой Дубраве.
Битва началась в 11 часов утра. А еще раньше при столкновении передовых отрядов, по-видимому, на глазах Дмитрия Ивановича Московского, произошло единоборство богатырей. Со стороны татарского войска сражался великан Темир-Мурза, а от русского - боярин, находившийся на службе главы Русской православной церкви, бывший брянский боярин Александр Пересвет.
Куликовская битва. Миниатюра из летописи XVII века
На многих картинах он изображен в «шлеме спасения» - островерхий куколь с вышитым на нем крестом и одеянии великого схимника. По правилам Православной церкви схима символизировала доспех, в котором монах выходил на священный бой с дьяволом. Впрочем, Пересвет монахом, конечно же, не был, т. к. инокам запрещено проливать кровь и убивать.
Богатыри съехались и пронзили друг друга копьями. Убитый татарин упал с коня, а смертельно раненого, но державшегося в седле Пересвета конь отнес к русскому войску После столкновения передовых отрядов началась битва - татары пошли в атаку Передовой полк русских был смят и вскоре целиком уничтожен. Татары на полном скаку врезались в густые цепи русской пехоты, выставившей копья. Татарские кони перемахивали через копья, татары рубили кривыми саблями налево и направо, и, как писал летописец, «не можаху одалети... князь бо Глеб Брянский и тысяцкий великого князя Тимофей Волуевич, храбрии и сильнии, зело крепце битися...».
Основной удар татары нанесли по полку Левой руки, которым командовали князь Глеб и тысяцкий Тимофей, и «москвичи, яко непривычные к бою, побежаху». Казалось, битва уже проиграна, но тут «...князь Дмитрий Ольгердович сзади Большого полка вступи на то место, где оторвался Левый полк, и нападе... на Большой полк татарский. Тогда же и Глеб Брянский с полком Владимирским и Суздальским поступи через трупы мертвых и ту бысть бой тяжкий... сеча великая, по удолиям кровь течаше, а трупы человечьи никак не может конь скочити...».
План Куликовской битвы
И в этот момент развернутой лавой ударил Засадный полк во главе с Владимиром Серпуховским, Дмитрием Боброк-Волын-ским и Романом Михайловичем Брянским, который сходу обрушился на уже потерявшую строй татарскую конницу. Этот удар вызвал панику в рядах врага; татары обратились в бегство и на протяжении 20 верст русские преследовали их и рубили, не давая пощады никому.
Победа была одержана, но потери русских оказались очень велики. В строю оставалась лишь пятая часть, остальные погибли или были ранены. Однако жертвы эти были не напрасны. Значение произошедшего в 1380 году события оказалось колоссальным. Суздальцы, владимир-цы, ростовцы, псковичи, брянцы
пошли сражаться на Куликово поле как представители своих княжеств, но вернулись оттуда русскими, хотя и живущими в разных городах. И потому в этнической истории нашей страны Куликовская битва считается тем событием, после которого новая общность, Московская Русь, стала реальностью, фактом всемирно-исторического значения.
В Куликовском сражении приняло участие и несколько тысяч брянских воинов - профессиональных дружинников трех Брянских князей и ополченцев, большинство их, как и князь Глеб, полегло в этой битве, как и великое множество других воинов, своей храбростью и мужеством, как щитом, заслонив землю Русскую.
Брянцы в Куликовской битве
В сентябре текущего года наш народ отмечает одну из великих дат своей истории — Куликовскую битву. «Мамаево побоище», как называли современники эту битву, явилось поворотным моментом в борьбе русского народа с Золотой Ордой. Битва на Куликовом поле стала началом нашего национального возрождения.
Татаро-монгольское иго задержало развитие Руси и привело ее к экономическому и культурному отставанию от Западной Европы. Однако своей героической борьбой русские спасли цивилизацию Европы.
В 1380 году правитель Золотой Орды Мамай решил повторить разгром Руси. Он собрал большое ордынское войско.
Сбор объединенных русских сил возглавил Дмитрий Иванович Московский. Происшедшая 8 сентября 1380 года на Куликовом поле, при впадении реки Непрядвы в Дон, кровопролитная битва закончилась победой русских.
В великой битве с ордой принимали участие и брянцы, хотя Брянский край в это время, как и ряд других русских земель, входил в состав Литовского княжества.
В 1356 году войска великого князя Ольгерда Литовского «повоевали» Брянск. В этом же году ярлык на Брянское княжение получил в Орде князь Василий Смоленский, но он вскоре умер. После его смерти в городе, как сообщает летопись, произошла «замятьня велика», которая привела к «опустенью града» (Полное собрание русских летописей, далее сокращенно — ПСРЛ, т. XV, вып. 1, с. 65). В 1357 году Брянск перешел под власть Литвы. Князем в нем Ольгерд поставил своего сына Дмитрия.
Подчинив Литве Новгород-Северские, Черниговские, Киевские земли, Ольгерд в конце 1360-х годов начинает теснить Северо-Восточную Русь. Воспользовавшись борьбой князя Михаила Тверского с Дмитрием Московским, Ольгерд трижды идет на Москву (1368, 1370, 1372).
Зимой 1379 года Дмитрий Московский посылает войска «воевати литовских городов и волостей». Они взяли Трубчевск и Стародуб, но Москва еще не в силах была вернуть древние русские земли, и войска «возвратищася восвояси».
«Князь же Дмитреи Олгердович Трубчески не ста противу на бои, но выиде из града со княгинею своею, з детми и з бояры и иде на Москву к великому князю Дмитрею Ивановичю; князь же великы прият его с любовию и дасть ему град Переяславль со всеми пошлинами», т. е. правом вершить суд и пользоваться доходами (ПСРЛ, т. VHI, с. 34). Подобную запись содержит Симеоновская, Львовская, Ермолинская, Типографская и другие летописи. Так Дмитрий Олыердович Брянский начинает службу у великого князя Московского. Она будет продолжаться девять лет, до 1388 года.
В литературе, раскрывающей связь брянской земли с Куликовской битвой, иногда не разграничивается подлинный исторический факт и предположение, легенда. Поэтому боярин Михаил Бренк или Бренок, Бренков, с которым, согласно легенде, Дмитрий Иванович поменялся одеждой и конем, называется Михаилом Брянцем, а сочиненные автором художественного произведения письма Андрея и Дмитрия Ольгердовичей используются как подлинный исторический документ.
Важнейшим источником наших сведений по истории Древней Руси являются летописи. Однако достоверность сообщаемых ими фактов не может быть выявлена без привлечения всех имеющихся записей о данном событии, без учета времени возникновения летописи и ее связи с другими.
Большинство древних летописей дошло до нас в более поздних списках, а при переписке неизбежны добавления, вставки. Необходимо также иметь в виду, что летописи включают не только исторические записи, но и литературные произведения, которые не являются историческими документами.
Древнейшее сообщение о Куликовской битве дано в Троицкой летописи. (Сходный текст в Симеоновской). Оно может считаться документальным.
На основе краткого рассказа Троицкой летописи создана пространная «Летописная повесть». Строго фактический рассказ Троицкой летописи расцвечен в ней поэтическими приемами. Старейшие тексты «Летописной повести» сохранились в Софийской первой и Новгородской четвертой летописях. «Летописная повесть» нашла отражение во всех последующих летописях.
Куликовская битва воссоздана в близких по идее и изобразительным средствам художественных произведениях — «Задонщине» и «Сказании о Мамаевом побоище», которое дает самый подробный рассказ о событиях великой битвы; но наполнено отзвуками фольклора, «сочиненными» эпизодами. Почти все летописи упоминают А. Пересвета.
В статье о Пересвете в третьем издании Большой Советской Энциклопедии говорится: «Пересвет Александр, герой Куликовской битвы, монах Троице-Сергиева монастыря, до пострижения брянский (по другой версии, любечский) боярин». Но эта версия взята из списков «Сказания о Мамаевом побоище»: «Пересвет, чернец любчанин родом». В других списках «Сказания» есть и совпадающие с летописью определения Пересвета как «чернеца брянского». «Задонщина» именует его также «брянским боярином».
Историк Ю. К. Бегунов в одной из своих статей пишет, что «Александр Пересвет был любутским боярином, перешедшим вместе со своим братом Андреем Ослебей на службу к великому князю Московскому после взятия брянских городов литовцами в 1356 году» («Слово о полку Игореве» и памятники Куликовского цикла. М.—Л., 1966, с. 503—504).
К брянским же городам Любутск никакого отношения не имеет. В Троицкой летописи под 1398 годом есть запись, что в Царьград «с Москвы поехал... чернец Ослебя, бывый преже болярич любутский». Но эта запись может означать и то, что Ослебя — брат Пересвету только по монастырской жизни, и то, что после ухода из захваченного литовцами Брянска он стал «любутским» боярином (известна покупка Пересветом земли около Любутска — «Пересветова купля»).
Подвиг Пересвета на Куликовом поле летописи не раскрывают.
В «Задонщине» Пересвет обращается к Дмитрию Ивановичу с патриотическими словами: «Лутчи бы нам потятым (убитым) быть, нежели полоненым от поганых татар». Мужественный призыв Пересвета напоминает обращение Игоря к дружине в «Слове о полку Игореве». Автор «Задонщины» показывает, как преображается Пересвет на поле битвы: он не старец, не чернец, а смелый воин: «Хоробрый Пересвет поскакивает на своем вещем сивце». Ослябя предсказывает Пересвету смерть в битве «за веру христианскую и за землю Русскую и за обиду великого князя Дмитрия Ивановича».
В «Сказании о Мамаевом побоище» с Пересветом связано три эпизода.
Отправившись перед походом в Троицкий монастырь, великий князь Московский просит у игумена Сергия двух иноков — Александра Пересвета № Андрея Ослябу, «известных ратников в сражении, знаменитых наездников».
Описывая начало сражения, автор рисует поединок Пересвета с татарским богатырем. Навстречу противнику Пересвет выезжает со словами: «Сей человек ищет подобна себе, аз хощу с ним видетися!.. И ударившася крепко копии, едва место не проломися под ними. И спаде оба с коней на землю и скончашеся».
После битвы Дмитрий Иванович объезжает Куликово поле и находит погибшего Пересвета. Великий князь называет его «починальником» и «пособником». Пересвет «победи велика, силна, зла татарина, от него же было пити многым людем смертная чаша».
Вместе с Александром Пересветом в «Задонщине» и «Сказании о Мамаевом побоище» показан и его брат Андрей Ослябя, но обрисован он беднее. В нескольких списках «Сказания» говорится, что после Пересвета в бой вступает и Ослябя и также погибает на поле боя.
Участником Куликовской битвы был Дмитрий Ольгердович Брянский. Самая старшая запись о битве в Троицкой летописи его имени не называет, но в ней ничего не говорится и о Владимире Андреевиче Серпуховском. О приходе Дмитрия Ольгердовича к месту сбора русских войск сообщает «Летописная повесть» (Новгородская четвертая и Софийская первая летописи). Этот же факт отмечают Воскресенская, Никаноровская, Типографская, Ермолинская и другие летописи.
«Задонщина» выделяет Ольгердовичей, Андрея Полоцкого и Дмитрия. Брянского.
Обращаясь к соловью с призывом воспеть «земли Литовской двух братьев Ольгердовичей, Андрея и Дмитрия», автор дает им характеристику, сходную с прославлением воинов Всеволода в «Слове о полку Игореве»: «Сынове храбрии, кречати в ратном времени, ведоми полководцы, под трубами и под шеломы возлелияны в Литовской земли».
Использует автор «Задонщины» диалог братьев. Обращение Андрея Ольгердовича к брату заканчивается словами, которые также перекликаются со словами Игоря в «Слове о полку Игореве»: «Сядем, брате, на свои борзи комони, испием, брате, шеломом своим воды быстрого Дону». Дмитрий призывает брата «не пощадить живота (жизни) своего за землю Русскую и за веру христианскую и за обиду великого князя Дмитрия Ивановича».
Еще больше места уделяет Ольгердовичам «Сказание о Мамаевом побоище». Имея своей целью противопоставить христиан и «неверных», автор «Сказания» прославляет Андрея и Дмитрия Ольгердовичей, выступивших против отца, который поддерживал «нечестивого» Мамая.
Братья обмениваются между собой «малыми грамотами» (посланиями). Андрей призывает брата пойти на помощь великому князю Московскому, защищать христианство. Дмитрий «плачет от радости», получив послание старшего брата, и назначает место встречи с ним. Приход братьев к великому князю на Дон вызывает у него «радость великую», он посылает в Москву весть о приходе Андрея Полоцкого и Дмитрия Брянского: «Ольгердовичи князи приидоша ко мне на помощь с многыми силами, а отца своего оставиша».
В «Сказании» Ольгердовичи предлагают перейти через Дон.
В «Летописной повести» же об этом говорится так: «Приидоша к Дону и сташа ту, и много думаете, овии (иные) глаголаша: «Поиди, княже, за Дон», а друзии (другие) реша: «Не ходи». Князь «повеле мосты мостити и бродов пытати».
Причину перехода братьев на сторону Дмитрия Ивановича автор «Летописной повести» видит в их желании «поклонитися и послужити» великому князю. В «Задонщнне», как мы уже отметили, они выступают «за землю Русскую, за веру христианскую». «Сказание о Мамаевом побоище» приходу Ольгердовичей к Дмитрию Московскому дает религиозное толкование.
Отметим, что Ольгердовичи перешли на службу к великому князю Московскому не перед самой битвой, как это изображает «Сказание», а гораздо раньше. В 1377 году, когда после смерти Ольгерда великокняжеский престол занял один из его младших сыновей Ягайло, старший из Ольгердовичей Андрей Полоцкий выступил против него. Ягайло отнял у Андрея Полоцкое княжество и отдал его другому брату. Зимой 1377 года Андрей был вынужден покинуть Полоцк. Он отправился к Дмитрию Ивановичу, который утвердил его на Псковском княжении. Дмитрий Брянский, как было уже отмечено, службу у князя Московского начинает в 1379 году.
В материалах о Куликовской битве называются еще два брянских князя. В одном из списков «Летописной повести» (список Дубровского) дано «уряжение» полков перед битвой. В засадном полку, наряду с Владимиром Андреевичем Серпуховским и Дмитрием Михайловичем Волынцем, был и Роман Михайлович Брянский. «Сказание о Мамаевом побоище», описывая «уряжение» полков близ Коломны, воеводой в полку левой руки называет Глеба Брянского.
Князь Роман Михайлович Брянский — лицо реальное. Троицкая и другие летописи отмечают его участие в объединенном походе русских войск на Тверь в 1375 году. Глеба Брянского летописи упоминают только в связи с волнениями — антифеодальными выступлениями брянских горожан в 1340 году, когда по решению вече князь Глеб Брянский был предан смерти. Возможно, в «Сказании» Роман Михайлович Брянский ошибочно назван Глебом.
Участвовала в сражении на Куликовом поле и брянская дружина. Выясняя историческую основу «Сказания о Мамаевом побоище», Бегунов Ю. К. пишет: «На самом деле Ольгердовичи не могли двигаться из Новгород-Северской и Брянской земель, так как эти земли входили в состав Великого княжества Литовского, а Ольгердовичи в 1380 году жили вдали от границ Литвы: один сидел в Пскове, а другой — в Переяславле Залесском» («Слово о полку Игореве» и памятники Куликовского цикла. М.—Л., 1966, с. 515).
Однако эти суждения не убеждают в том, что брянская дружина не сражалась с Мамаем.
Необходимо учитывать характер эпохи и своеобразие ситуации. В обществе господствует феодальная идеология, князья поступают по нормам феодальной морали. Переход на службу от одного великого князя к другому для XIV века — явление не редкое. Несмотря на примирения и «целования», продолжаются княжеские междоусобицы. Тверской князь Михаил Александрович, например, борясь с Дмитрием Ивановичем Московским, трижды обращался за помощью к Литве; два раза добивался он в Орде ярлыка на великое княжение. В конце 1390-х годов Роман Михайлович Брянский перешел на службу к Витовту Литовскому и, как его наместник, был убит в Смоленске восставшими горожанами.
Захваченные Литвой русские земли сохраняли с Русью религиозные связи. Троицкая летопись под 1377 годом сообщает, что в принадлежавшем литовцам Брянске митрополитом Алексеем был поставлен православный епископ Нафанаил.
Между князьями действовали родственные связи. Князь Владимир Андреевич Серпуховской, например, был женат на дочери Ольгерда Елене. Другая дочь Ольгерда была женой князя Бориса Константиновича Суздальского.
Возвращение Дмитрия Ольгердовича в Брянск из Переяславля Залесского возможно еще и потому, что Ягайло, вступивший в 1377 году на престол, не был старшим сыном. Поэтому Андрей и Дмитрий Ольгердовичи не признавали его права на великое княжение. Это они сделают только в конце 1380-.Х годов.
Вопрос об участии брянцев в битве нельзя решить без привлечения летописных записей.
В сходных в целом текстах Софийской первой и Новгородской четвертой летописях интересующая нас запись дана по-разному: «Адреи Олгердович Полотьскии со псковичи и брат его князь Дмитреи Олгердович Бряньскии со всею брянскою силою» и «Князь Андреи Полоцкии и с плесковичи, брат его князь Дмитреи Бряньскии со всеми своими мужи» (ПСРЛ, т. Vll, с. 93, т. IV, с. 77).
В Софийской первой прямо названа «брянская сила», в Новгородской четвертой — неопределенно «со всеми своими мужи».
Запись Софийской повторяют Воскресенская, Никаноровская, Уваровская, Типографская («Дмитреи Дебрянскии с силою дьбрянскою»), Ермолинская («Дмитреи с дбрянци») и другие летописи.
Своеобразна запись в Русском хронографе: «Андреи Полотскии со всеми полочаны... и брат его Дмитреи Брянскии с бряньчаны». И рядом: «И псковичи к нему же приидоша». Очевидно, «полочаны» к Андрею дописаны по титулу князя — Полотский, но автор не забывает, что с ним были «псковичи».
Поэтическая «Задонщина» воинов Андрея Полоцкого и Дмитрия Брянского называет «панами удалой Литвы». Андрей, обращаясь к брату, призывает: «Зберем, брате, милые пановя удалые Литвы, храбрых удальцов... испытаем мечев своих литовских о шеломы татарские».
«Задонщина» и «Сказание о Мамаево.м побоище» называют и количество воинов, собранных Ольгердовичами, но по-разному. В одном из списков «Задонщины» говорится, что «храбрые Литвы с нами 7000 окованые рати».
В двух других списках «Задонщины» воинов уже 70000. Эта же цифра повторяется и в одном из списков «Сказания о Мамаевом побоище»: «Вою с нами семьдест тысящ кованой рати удалыя Литвы». (Общее количество русских воинов летописи определяют по-разному. Многие летописи называют 100 или 150 тысяч воинов. «70000», собранных Ольгердовичами, — явное преувеличение). В Забелинском списке «Сказания» названа еще одна цифра: «А силы с нами (Ольгердовичами) прииде 46000 кованой рати».
Отметим, наконец, что среди воинов на Куликовом поле, несомненно, были и те брянцы, бояре, ремесленники, простые люди, которые покинули брянскую землю после ее захвата Литвой. Естественно, что сражались они в полках тех княжеств, куда переселились.
И летописи, и литературные произведения о Куликовской битве показывают мужество и героизм русских воинов, а значит, и брянцев, которые участвовали в сражении.
Троицкая и близкие к ней летописи о самой битве рассказывают очень кратко. Битва продолжалась много часов, погибло бесчисленное множество воинов с обеих сторон. Дмитрий Иванович в конце битвы произносит похвалу русской дружине, которая «крепко бишася с нноплеменникы... мужескы храбровашася».
«Летописная повесть» отмечает, что русские воины перед сражением надевают праздничную одежду. От множества воинов, покрывших поле на десять верст, «земля тутняше (гудела), горы и холмы трясахуся». Каждый воин своего супротивника искаше победити», «пролияся кровь, аки дождевая туча».
«Задонщина» изображает битву поэтически: на поле столкнулись сильные тучи, а из них часто сверкали молнии и гремел сильный гром. Русские воины сравниваются с соколами, орлами. В похвальном слове после битвы Дмитрий Иванович славит павших «за землю Русскую и за веру христианскую».
«Сказание о Мамаевом побоище», раскрывая подвиг русских воинов, использует образные выражения и картины.
«Русские удальцы», «русские богатыри» пришли на поле боя с мыслью о подвиге: «Мнози (многие) же сынове русскые возрадоващяся радостию великою, зряще своего желаемого подвига».
Описывая войска в ночь перед сражением, он отмечает «стук велик и клич и вопль» в татарском лагере и «тихость велику» — в русском. Без шума и крика готовятся русские воины к бою. Это открытие автора «Сказание о Мамаевом побоище» станет достоянием последующей русской литературы.
В бою русские «крепко бьющеся неослабно», они единодушно «един за единого, друг за друга хотяще умрети». Устами «литовских князей» Андрея и Дмитрия автор говорит о русском войске: «Несть (не) было преже нас, ни при нас, ни по нас будеть таково воинство уряжено».
В жестокой кровопролитной битве русские «чести себе добыли и славного имени». Шесть веков отделяет нас от Куликовской битвы, но она не теряла своего значения в последующие столетия. Каждый раз, когда возникала угроза нашей независимости, в памяти народа возникал «гром битвы чудной». Подвиг на Куликовом поле отвечал патриотическому подъему нашего народа во время Отечественной войны 1812 года и Великой Отечественной войны 1941—1945 годов.
Н. СОБОЛЕВ, доцент кафедры русской и зарубежной литературы БГПИ
// Блокнот агитатора. – 1980. - № 14. – С. 23-28.
