НЕ УНИЖАЙТЕ СЕБЯ, РУССКИЕ!

Да, пожалуй, так имен­но: не только России, но, прежде всего, ее госу- дарствообразующему народу адресован весь главный пафос двухчасо­вого общения московских писателей с читателями в областной библиотеке им. Тютчева.

Открывая встречу, ди­ректор Светлана Дедюля с оправданной гордостью похвалилась, что брянская библиотека — одна из пер­вых в стране обозначила программу «Российские писатели в провинции» и неукоснительно ей сле­дует. Она перечислила целый ряд незаурядных художников слова — раз­ных убеждений и творче­ских стилей, побывавших в Брянске.

Увы, одухотворенно прекрасные лица сегод­няшних гостей не мелька­ют в «ящике», их голоса не слышны наряду с пред­ставителями «блестящей литературы» и вещателя­ми «беспощадной честно­сти» на радио «якобы Рос­сии». Почти не засвечены они в газетах и глянцевых журналах. Но те, кто чи­тает прессу, именуемую патриотической (словно не вся она должна быть именно таковой!), знают и узнают их.

Две умные, талантли­вые, высоко эрудирован­ные блондинки. Две бес­страшные воительницы за русские ценности и сло­во русское. Такие похо­жие и разные. Обе — не только искусницы слова, по десятку книг художе­ственной прозы у каждой, но и пламенные публи­цисты, и в этом смыс­ле именно воительницы с пером наперевес. Вера Галактионова в одном из интервью (размещенном в Интернете) сказала, что «твердо ощущает себя чи­стым художником», а пу­блицистика — это-де исполнение ею граждан­ского долга, подобного воинской повинности. Но ведь и в романах, в по­вестях-сказах при всей метафоричности и даже метафизичности, много- слойности письма она со всей определенностью на стороне тех миллионов русских, что были остав­лены при развале Союза за пределами родной Рос­сии, покинуты вымирать в заброшенных деревнях и подвергаются деграда­ции в городах-монстрах. А пишет об этом с такой сердечной болью, что ото­ропь берет: где же черпает силы для духовного тока столь высокого напряже­ния эта немолодая, с виду хрупкая женщина?

О Екатерине Глушик (она же Анна Серафимова, Екатерина Федоро­ва — ей, пошутила, псев­донимов не хватает, дабы газета «Завтра» не выгля­дела порою газетой од­ного автора) и говорить нечего. Читатели искали еженедельные язвитель­ные колонки Серафимовой «Жили-были» в га­зете (в 2010-м заметки выпущены под таким за­главием отдельным сбор­ником, а теперь и внуши­тельной книгой «Грани».

К слову, на обложке этой книги известный критик так определяет ее твор­чество: «Анна Серафимова — Робин Гуд отече­ственной публицистики, она всегда на стороне униженных и оскорблен­ных. Ее статьи отважны, остроумны и исполне­ны боли за ограбленный приватизаторами русский народ»). Многим извест­на она беседами с прием­ным сыном Сталина об отце-вожде (вошли в две книги), обстоятельными и страстными публикаци­ям о жизни в Белоруссии. Представляя на встрече недавно вышедшую свою книгу «В центре Европы. Рассказы о Белоруссии», Екатерина Федоровна делилась впечатлениями о сестре России, у кото­рой часто гостит: «Там нет ресурсов, а это рай на земле».

И обе писательницы в один голос восторженно отзывались об ушедшем год назад большом друге России Бориславе Свя- тозаровиче Милошевиче, как о великом и величе­ственном сербе, высоком примере человеческого до­стоинства и мужествен­ности. Большое интервью с ним, бывшим Чрез­вычайным и Полномоч­ным послом Югославии в России опубликовала Вера Галактионова, а семисотстраничную книгу «Непобежденный» о его младшем брате Слобода­не, экс-президенте Югос­лавии, редактировала Екатерина Глушик. Серб­ский народ, говорили обе, всегда тянулся к русскому и даже просился в единую с нами державу. Он пока­зал нам пример несгибае­мой стойкости.

И в своих пожеланиях обе гостьи были настоль­ко едины, что, пожалуй, лучше и дать без различе­ния авторства их советы и даже просьбы. Обраща­ясь к залу, а через него ко всем, говорили:

— Милый мой народ, я прошу, умоляю: пере­станьте унижать себя и не позволяйте это де­лать другим. К молодым обращаюсь: когда вы называете своих детей Ванька-Санька-Манька, знайте: вы уже готови­те из них лакеев! Зовите Ванечка, Ваня, а то и по имени-отчеству, иначе их нишу в жизни, осо­бенно командную, зай­мут те, кто на такое об­ращение ваше только и рассчитывает. В психо­логии это имеет опреде­ление — нейролингвисти- ческое программирование. Дети — не просто ваше изделие. Особенно маль­чики. Они, будущие муж­чины, носят образ Божий и обязаны нести его с до­стоинством. Не случай­но с самого начала пере­стройки в России ударили по мужчине. Он позвонок общества, значит, по нему и бей. И били по героям, унижая, а потом и про­сто по русскому мужику, позоря и' превращая его в полумужчину...

О духовной пище. Это не обраЗ. Так же, как при не­достатке пищи для плоти, при нехватке духовной пищи начинается духов­ная дистрофия. И тогда идут и стреляют в учителя. И находятся те, кто успо­каивает: Америка, мол, прошла через это, а мы в начале пути. Но почему мы должны идти по их пути?! Мы сегодня посе­редке: или-или, нас заво­дят в такую ловушку, но выбор зависит от нас!

Будет ли у книги буду­щее? Сегодня многие ло­мают глаза в электронных репродукциях книг, в Ин­тернете. Но ведь прежде чем чему-то стать репро­дукцией, надо было соз­дать то, с чего можно ре­продуцировать. Берегите книги! Я говорю не о всех. Потраченное мною время на чтение пустой книги не просто зря потрачено, оно сделало меня глупее. А таких книг сегодня мас­са. Настоящие же книги, знайте, будут только до­рожать, они будут сто­ить баснословные деньги. И будьте уверены: тот зо­лотой миллиард, что рас­считывает поживиться за наш с вами счет, книги сохранит для себя и своих детей. Не дайте себя объ­ехать на кривой козе!

Сегодня подсчитывают, выгодна ли культура. Но это же все равно что по­ставить вопрос: выгодно ли или не выгодно нам будущее. Выставляют из школьных программ астрономию — а какая, мол, от нее польза в прак­тической жизни? В Ита­лии убрали географию: не нужна, коль есть навига­торы. Но это же сужение мира, кругозора! Значит, оно-то, сужение, и выгод­но кому-то...

И естественно, к обе­им, словно бы ко все­могущим печальницам и заступницам, потяну­лись из зала. Учитель­ница с тридцатилетним стажем преподавания рус­ских языка и литературы поведала о генеральном наступлении на эти пред­меты: уже в текущем году опробуется новый об­разовательный стандарт с ограничением препода­вания русской литературы в 10—11-х классах до двух часов в неделю. В про­граммах уже исключены многие классики, а дру­гим отведено по одному произведению... Ученый почвовед, с еще большим стажем практической ра­боты, обращает внимание столичных публицистов на преступную волокиту в Госдуме с принятием за­кона о почвах, как глав­ном ресурсе жизни. Не о земле-товаре, уточняет он, речь, а о почве-кор­милице.

А говорят, русская ли­тература, как властитель­ница дум, осталась в про­шлом веке.

А. ТИМОФЕЕВ.