Кампания 1535 года («Три воеводы») Брянщина
Кампания 1535 года («Три воеводы») прославила Стародуб (впрочем, не первый и не последний раз) и дала образцы как беззаветной храбрости и самоотверженности, так и трусости и неумения русских воевод. К ней литовцы готовились особенно тщательно, добавив к своему 20-тысячному шляхетскому ополчению и польские войска. Трудность для российских воевод была в том, что это войско, первоначально предназначавшееся для взятия Смоленска, повернуло на Северщину. Причина - литовско-польское командование узнало, что к Смоленску было отправлено основное московское войско во главе с князем Василием Васильевичем Шуйским, кроме того, планировался подход к Смоленску с севера новгородцев и псковичей во главе с князем Борисом Горбытым и Михаилом Воронцовым. Резервное войско, предназначенное в случае чего прийти на помощь Северщине, не успело этого сделать, отражая набег 15-тысячной орды Ислам-Гирея на Рязанские земли.
В итоге разрозненным и поредевшим за предыдущую кампанию гарнизонам северских городов противостояло основное польско-литовское войско во главе с коронным гетманом (главнокомандующим польской армии) Яном Тарновским. В этой ситуации многое зависело от храбрости и военного умения московских воевод и помощи местных жителей. Объектами наступления на этот раз стали Гомель, Стародуб и Почеп.
Соотношение сил: литовское шляхетское ополчение - до 10 тысяч; польские наемные пешие хеолнери - 5 тысяч; королевское войско - 1 тысяча вооруженных конников и 500 пехотинцев; с другой стороны гарнизоны Гомеля, Стародуба, Почепа, вооруженные жители - до 5 тысяч человек.
Командующие: с польско-литовской стороны - коронный гетман Ян Тарновский, великий гетман Литвы Юрий Радзивилл, киевский воевода Андрей Немирович, московский перебежчик князь Семен Вельский; с российской стороны - наместник Гомеля князь Дмитрий Щепин-Оболен-ский, воевода Стародуба князь Федор Телепнев-Овчина-Оболенский, воевода Почепа боярин Федор Сукин.
Стародубская война. Военные действия в 1536 г. и итоги войны
Первым на пути поляков и литовцев оказался Гомель. После нескольких дней артиллерийской перестрелки командир гарнизона проявил трусость и вместе с гарнизоном и частью орудий ушел в Москву, где его бросили в застенок за измену. Местные жители, брошенные руководством и войсками, 16 июля сдали город: «не храбр и страшлив [о Щепине-Оболенском], видев люди многие, иубоявся, из града побежал, дети боярские [дворяне] з ниме и пищалники».
Стародуб, в котором успели собраться тысячи жителей окрестных сел, возглавляемый храбрым воеводой, сопротивлялся отчаянно и был взят только благодаря немецкой взрывной технике. Когда королевские и гетманские войска ворвались, не только воины, но и местные жители предпочитали погибнуть в бою или огне, но не сдаваться врагу.
Пленный русский воевода князь Федор Овчина-Оболенский перед польским гетманом Тарновским (гравюра)
Штурм Стародуба литовской армией (гравюра)
Лучше Карамзина не скажешь: «Ужасный гром потряс город: дома запылали; неприятель сквозь дым ворвался в улицы. Князь Телепнев со своей дружиною показал геройство, топтал, гнал литовцев; два раза пробивался до их стана, но стесненный густыми толпами пехоты и конницы, в изнеможении сил, был взят в полон вместе с князем Ситцким. Знатный муж, Петр Ромодановский, пал вы битве; Никита Колычев умер от раны чрез два дни. 13000 граждан обоего пола изгибло от пламени или меча; спасли-ся немногие и своими рассказами навели ужас на всю землю Северскую». Почеп укреплен был в отличие от Гомеля и Стародуба слабо, поэтому воевода Федор Сукин предпочел не испытывать военной удачи и не подвергать жителей ужасам штурма, сам сжег город дотла и с жителями и гарнизоном покинул его. Литовцам достались головешки. Наказан Федор Сукин не был. В итоге сражений Стародубской войны на Северщине, литовцам достались «кучи пепла» на месте Радогоща и Почепа, руины Стародуба, и целым к ним попал Гомель, который и затребовали к себе по миру 1537 года. Брянск и Трубчевск, не говоря о более восточных Карачеве и Севске, не пострадали.
