Лидия Терещенко Брянск
Восемнадцать лет, глаза горят, всё ещё впереди — муж, дом, карьера, дети. Но предложили эвакуироваться — отказалась. Пошла в военкомат: «Пустите меня на фронт!» Трижды отвечали: «Нечего тебе такой молоденькой геройствовать. Себя лучше спасай!» Но она хотела спасать других, и старый военком поддался — отправил медсестрой в стрелковую дивизию, в самое пекло
Родилась я в селе Рековичи Дубровского района и жила там до семи лет. А потом папу перевели по работе в Белые Берега. Он строил здесь электростанцию. Вначале папа уехал работать один, но вскоре ему дали трёхкомнатную квартиру и он забрал нас к себе. Так мы в Белых Берегах и осели. У меня было два брата и сестра. Я самая младшая. Моя мама Серафима Петровна была очень активная женщина — окончила орловское епархиальное училище, в общественных организациях постоянно состояла, работала много. Кстати, интересный факт: меня она в дороге родила! Мама работала учительницей в Рековичах и одновременно инспектировала школы в соседних сёлах. Так, пятого октября она поехала проверять школу в каком-то дальнем селе и родила меня под телегой, а потом благополучно привезла домой. Пару месяцев мама со мной посидела и снова пошла на работу.
Война…. Пошли в первый день, и военком, ещё с финской войны без руки, говорит: «Девочки, ну что же вы! Вы же ещё дети! Нечего вам на войне делать». Отправил домой.
Второй раз пришли — опять та же картина. Но на третий раз, чтобы от нас отделаться, записал нас военком добровольцами и отправил на передовую.
Я попала санинструктором в третий стрелковый батальон пулемётной роты. Девочек отправили, соответственно, во второй и в первый. Отправили под Москву, на Волоколамское направление, где я и начала воевать. Вернее, спасать раненых…
Рядом рвались мины. Первый раз под Москвой 10 октября 1941 года. Я перевязывала раненого, а рядом разорвало мину, и маленький осколочек попал мне в стопу. Он и сейчас там — между сухожилиями. Его не вынимали. Потому что если бы вынули, то я навсегда осталась бы хромой. Но вы только представьте: я же в кирзовых сапожках была, и крови натекло целый сапог! Его как сняли мне с ноги, так кровь и выплеснули на землю…
А второй раз у меня была контузия — целый месяц я ничего не слышала, один звон в голове. И если кто-то хотел мне что-нибудь сказать, то писал на бумажке. В то время я в санитарной роте работала и называлась хирургической сестрой: делала уколы, помогала хирургу на операциях.
Никогда не забуду, как уже под Кёнигсбергом мы оперировали раненых в каком-то маленьком домике, совсем близко от передовой. И так близко, что мы видели, как за окном бегут наши солдаты, слышали взрывы практически над головой… Чудом остались живы! Помню, как от каждого взрыва мы инстинктивно прятались под огромный дубовый стол, на котором проводили операции. Как-будто этот стол мог стать для нас спасением…
Больше всего немцы зверствовали в Белоруссии. Мне приходилось видеть в тех краях страшные картины: в доме женщина лежит убитая, рядом на полу ребёночек годовалый плачет, скот истерзанный на улицах, виселицы повсюду… Вот как зверствовали!
Война — это страшное дело, четыре года без сна и отдыха. Помню, когда мы были под Смоленском, это особенно ощущалось. Где-то рядом сбрасывают бомбы, в небе кружат самолёты, а ты лежишь где-нибудь в яме и, несмотря ни на что, засыпаешь от усталости. Хотя какой это был сон! И я всё время говорила своим однополчанам: «Как хочется выспаться! По-настоящему…» Мне отвечали: «Кончится война, будем живы — выспимся». А подружка моя всегда повторяла: «Замуж выйдешь, детишки пойдут — опять бессонные ночи начнутся».
В 1945 году нас отправили в Китай воевать с японцами. Целый месяц туда ехали! Но там недолго воевали.
Потом нас перебросили на Дальний Восток.
В 1947 году у нас началась эпидемия желтухи. Я работала с больными и тоже заразилась, пролежала несколько недель дома без дела, выздоровела и решила поехать домой, в Белые Берега. Первый раз за всю войну!
Перед праздниками я отправляю более пятидесяти писем своим фронтовым друзьям, каждый год выезжаю на парад в столицу. И каждый год мои однополчане дарят мне огромную мягкую игрушку. Вон у меня их сколько уже накопилось — целый зоопарк.
Много лет подряд я возглавляла клуб «Ветеран». Терещенко.
