Страницаталоны

Брянский художник Елена Фаенкова о веселой жизни 80-х, фальшивых талонах и тотальном дефиците.

Справка:

Елена Фаенкова, художник и дочь художника. Из Брянска отлучалась только на учебу в институте. Любимый жанр в живописи — натюрморте цветами.

ТЕОРЕТИЧЕСКИЙ МИЛЛИОНЕР

— Все забывается со време­нем, и современные дети про­сто не понимают: как это, чтобы в мирное время в магазине не было колбасы или сыра. Ну, го­ворят, тогда перейдите дорогу и сходите в другой магазин. А мы и сами этого не понимали, к Бреж­неву относились с иронией — как еще к нему, старичку можно было относиться? Главное: было колоссальное различие между тем, что говорилось официально и тем, что происходило в дей­ствительности в стране. Цены, видно, повышать опасались, а что делать — власти сами, думаю, не знали. Мне расска­зывали, к примеру, как в одш день исчезла копченая колбаса в цементном посэлке Фокино  больше не появилась. Поселок снабжался по особому, через свой ОРС, копченая колбаса в магазинах на прилавках лежала, потому что считалась дорогой. И вот вчера она была, а сегодня— нету. А вся хитрость в том, что накануне цементникам зарплату повысили, и — прилично, и на­род тут же здесь скупил колбасу.

Я вернулась в Брянск из Ле­нинграда, с учебы 1982 году. Мой отец, к слову, в свое вре­мя был первым руководителем Брянского союза художников, директором брянского художе­ственного музея. Но пожизни — человек легкий, непрактичный, зато мама — совсем иное, она сварку преподавала в ПТУ. Пом­ню, как перед приездом в Брянск по несколько дней отстаивала в очередях, — набирала домой мяса, масла, сыра.

Продукты в магазинах в Брян­ске исчезали просто на глазах, а про инфляцию и ее реальные причины тогда никто толком не знал. Наоборот, в газетах, по телевидению — шли одни по­бедные рапорты: еще больше произведено тракторов, цемен­та, кирпича и т.д. Официаль­но все производимое в стране делилось на промышленность группы А и группы Б.Так вот мы все ждали, когда ж наделают для народа реальных товаров и продуктов ( группа Б), но это как раз никак не получалось.

Подруга моя Валя привезла из Москвы, добыла в страшной очереди белое финское пальто 56 размера, и была безмерно счаст­лива своей покупке, хотя носила вещи 46 размера. Но где ж свой размер взять, а тут она села за машинку и перешила. Дядя Адик, сельский учитель считал себя миллионером, накопив за долгие оды 30 тысяч рублей. Теоретически на них он действительно мог  две «Волги» купить, но это только теоретмчески, потому что на ма­шины была особенная очередь. Кстати, потом его деньги так ин­фляция и сожрала..

БЕЛАЯ КОСТЬ

В интернете нашла необычное признание. Депутат литовского сейма Юлюс Вясялка, а в совет­ские годы — простой снабженец рассказал, как оказался в 80-е годы в командировке под Брян­ском и на вокзале встретил по­жилого человека. Тот нес в сетке огромную белую кость. На этой кости не было вообще никакого мяса. Вясялка спросил, что он будет делать с костью?

«Как что, сынок, я полдня в очереди за ней простоял, сейчас приду и дома сварю суп», — от­ветил дед.

«Ну, у вас и жизнь, ну, у вас и власти», — не выдержал моло­дой снабженец, который в Совет­ской Литве такого не видел. Не стоял в Литве народ в очередях за костями. Услышав это, дедуш­ка кинулся бегом от странного со­беседника. Подумал, видимо, что перед ним провокатор, который может сдать деда в КГБ.

ДЕПУТАТ СПЕРАНСКИЙ

Помню анекдот. Мужик хо­дит по городу, клеит листовки. КГБэшники его ловят с востор­гом. Как же! Диссидента пойма­ли, — это ж новые звезды на по­гоны. Но смотрят, а на листовках — ни слова, чистые листки бума­ги. Спрашивают мужика: «Это — что? Это — как?». А тот в ответ: «А о чем еще тут говорить?»

Много позже немало борцов с советской властью в Брянске обнаружилось, но я таких не зна­ла: просто каждый выживал, как мог. Был у нас такой знакомый, бесшабашный человек Коля, по профессии — электрик, по жиз­ни — авантюрист и выпивоха.

Один случай. Идет по городу и находит на улице на асфаль­те депутатский значок. У Коли только рубль в кармане и выпить хочется, но маловато, одного, рубля-то. Заходит в ближайший магазин, а там — очередь, гром­кий скандал, идет битва за еду. Коля подходит к продавщице и ей — строгим таким голосом: «Что за шум? Почему все так не организованно. Немедля испра­вить». И народ притих, потому что так может говорить только представитель власти. А продав­щица зовет депутата в подсобку, от чистого сердца дарит ко­робку с французским коньяком и просит о малости — помочь улучшить жилищные условия. А почему — не помочь? Завтра, го­ворит Коля, жду вас в облиспол­коме, называет номер кабинета и себя: «Депутат Сперанский». По­чему — Сперанского? Фамилия, говорил, красивая. Вот так мы впервые французского коньяка и попробовали. Он потом еще и прокурором Сперанским побыл — это для ЖЭКа. Там прокуро­ров боялись. И все ему ничего, как с гуся вода. Но он человек был легкий, а так — крайне уни­зительно было то, что на свои заработанные деньги ты ничего купить не можешь без блата.

НЕЛЬЗЯ БЕЗ ЛЕНИНА

Мы работали в мастерских Худфонда — в известном смыс­ле, в идеологической организа­ции, потому что все официальное оформление учреждений, инсти­тутов, школ, колхозов шло че­рез мастерские. Это сегодня все рекламу по сотням рекламныхагенств растащили, а тогда все строго. Плакаты, стенды — на все утвержденные расценки, ну и довеском к стендам непременно шло что-нибудь художественное от членов Союза — картина или портрет Ленина. Без них заказы на оформление не принимались, а шабашить на стороне — это было опасным делом, да и как левые деньги по кассе провести, очень сложно.

Союз сегодня постарел, сред­ний возраст художников — око­ло 60 лет, никто не хочет сегодня идти в художники, а тогда это была своего рода — каста. По­пасть в члены Союза было очень непросто, потому что тогда мож­но было получить квартиру, ма­шину, мастерскую. Насколько помню, у нас, оформителей квартиру смог себе вырвать только оформитель К. И тот, пока ее вырывал, дошел до такого края, что хотел с моста спрыгнуть. А главное — честных вариантов добиться жилья тогда практи­чески и не было, в жилищный кооператив попасть можно было только через райком партии. Или стой в очереди тридцать лет. И тем не менее, я то время вспоминаю, как безмятежное и веселое, может потому , что мы молоды были тогда? Часто соби­рались коллективом по разным поводам. Правда, и тогда выпи­вали художники многовато.

ФАЛЬШИВЫЕ ТАЛОНЫ

Полный фарс начался в се­редине восьмидесятых, когда наступил тотальный, невозмож­ный дефицит. Долгие годы была выстроена такая схема: все про­изводилось в провинции, затем отвозилось в Москву — столицу социализма, а потом милли­онами людей — в поездах и электричках вывозилось домой обратно. Такой особенный товарно-продуктовый туризм. Но по прошествии лет и в Москве еды стало не хватать.

Власти в Москве растерялись и не придумали ничего луч­ше, как свалить все на власти городов и областей, а те «вре­менно»— это в мирное время! — ввели талоны практически на все — от обуви и холодильников с утюгами до водки, спичек и мыла. Для справки: сейчас при­везти КАМАЗ песка на участок стоит две тысячи рублей, а тогда шофера соглашались — в обмен на бутылку водки. Вот какая вы­ходила цена дефицита.

Понятно, что в этих услови­ях художники, в массе народ небогатый, кинулись печатать талоны, тем более, что наи­более образованные быстро уточнили, что талон — по факту юридическим документом не является, и уголовная ответ­ственность за такое деяние не наступает. Хочу заметить, что мои друзья научились изготав­ливать талоны очень высокого качества. Не раз были случаи, когда продавцы в итоге именно их признавали потом настоя­щими, а настоящие— ставили под сомнения. Потом на фоне массовых подделок власти ре­шили ставить печати, но тогда стали подделывать и печати. Мой приятель в полпинском магазине купил по фальшивым талонам сразу ящик дорогого индийского мыла — по рублю на кусок. Потом, у многих на долгие годы образовались за­пасы мыла, стирального по­рошка, водки. Рассказывали, как одна бабуля в итоге в реа­нимацию попала. Она спала на диване, поддон которого был набит под завязку стиральным порошком, ужасно вонючим, вот и нанюхалась бедная, от своего стратегического запаса.

Представьте картину: идет по городу красивая, счастливая женщина на высоких каблуках, одета неплохо, а как ей это да­лось — особая история. А сча­стье женщины в том, что она не­сет в целлофановом пакете (это тоже дефицит особого рода) в семью, добытую по фальшивому талону замороженную куру. Кура плохо ощипана, страшные ноги с синюшными ногтями вытянулись и торчат из пакета, а женщина полна счастья. Главное б — войны не было.

Записал Ю.Ф.