Так случилось, что в конце 1950-х мне невольно пришлось стать участником двух знаменитых брянских событий. Одно из них — катастрофа в кинотеатре «Октябрь». Я был на том сеансе. А другое позже брянской прокуратурой будет названо делом «Божьей коровки».

ОБ АВТОРЕ.

Юрий Георгиевич Захарове 1978 по 1990 годы работал в брянском обкоме КПСС заведующим лекторской группой. В настоящее время — заместитель директора Брянской областной научной библиотеки им. Ф.И. Тютчева

ВЫСТРЕЛ С УПРЕЖДЕНИЕМ

Как-то в Интернете мне попалась статья одного мо­лодого автора, посвященная брянским стилягам. Позволю себе процитировать некото­рые ее места:

«Праздный образ жизни растлевает душу. Из лобо­трясов был сформирован комитет представителей тай­ной организации. В это же время по Брянску и Бежице прокатилась волна изна­силований, совершенных стилягами. Но КГБ ничего по своей части не нашел, поэтому следствие перешло в прокуратуру. На основании заявлений и показаний по­терпевших суд вменил в вину стилягам шесть эпизодов: изнасилования, групповые изнасилования, покушения на изнасилования. Рабочий класс, оскорбленный пове­дением этих отщепенцев, негодовал и требовал тща­тельного разбирательства и сурового наказания. В ре­зультате следственной рабо­ты из 29 участников „второго состава" „Божьей коровки" на скамье подсудимых оказалось 10 человек. Кому же понадобилось сегодня обе­лять насильников-повес? Кому понадобилось по-злопыхать над „народным протестом"? Да все тем же неугомонным борцам с „про­клятым совковым прошлым". Дескать, посмотрите, люди добрые, как в ваши золотые денечки проклятые комму­нисты на нары несчастных детей сажали! А они-то и есть настоящие герои тех времен! Что ж, когда нет других героев, подойдут и такие».

Казалось бы, что этому молодому человеку до исто­рии полувековой давно­сти? Но нет, ничего не зная и не ведая о том времени, автор с удивительной готов­ностью примеривает на себя мантию прокурора.

Я был хорошо зна­ком с большинством ре­бят из «Божьей коровки». Со многими из них учил­ся в одной школе, вместе мы занимались спортом. Хорошие во всех отношени­ях ребята, ставшие впослед­ствии заметными людьми не только в нашем городе.

А громкий судебный про­цесс в Брянске, виновные по которому в духе того времени были объявлены заранее и заклеймены в об­ластной газете, а еще на всю страну в «Известиях» устами знаменитой моралистки Та­тьяны Тэсс, я могу объяснить только редчайшим стечени­ем обстоятельств. В стране повеяло ветром перемен, началось короткое время, которое позже историки на­зовут «оттепелью». И многие не преминули воспользо­ваться этой недолгой пере­дышкой.

Однако где-то кто-то ре­шил дать официальную от­поведь всем этим отступни­кам от генеральной линии. Это был выстрел с упреж­дением и предупреждением всем «изменникам», в духе стишка: «Сегодня он играет джаз, а завтра Родину про­даст».

СКАЗОЧНОЙ КРАСОТЫ ТУФЛИ

Я учился в мужской школе № 4 (тогда обучение было раздельным), а школа № 2, расположенная   этажом ниже, была женской. И дев­чонки на школьные вечера приходили к нам в гости. Школу нашу по тем време­нам можно было назвать элитной и по составу высо­копрофессиональных пре­подавателей, и по уровню обучения, и по спортивным достижениям.

Получив в 1955 году ат­тестат зрелости, я поступил в Киевское высшее инже­нерное радиотехническое училище. Это было как раз то самое время перемен, коснувшихся многих сфер нашей жизни, в том числе и моды. Не обошла стороной эта мода и армию. Мы, на­пример, в училище за свои деньги перешивали в ар­мейской мастерской форму, чтобы она сидела, как вли­тая. Зеленые габардиновые гимнастерки, синие брюки, хромовые сапоги, офицер­ские погоны.Красавцы!

Летом 1956 года я при­ехал в Брянск на каникулы с нехитрым багажом в виде небольшого фибрового че­моданчика. А в нем — при­обретенные по случаю ши­карные югославские туфли вишневого цвета с белой каучуковой подошвой.

На привокзальной площа­ди я встретил своего одно­классника Юру Михайлова. Он был первым встреченным МНОЙ СТИЛЯГОЙ: В УЗКИХ брюках, зеленоватом пиджаке и легком шарфике. Он же первый оценил мою обнов­ку, не скрывая своего восхи­щения. А вскоре и я, прику­пив в комиссионке твидовый пиджак, заузив у знакомого портного брюки, тоже, что называется, «вышел в свет». Но щеголять по Брянску в модной одежде мне при­ходилось нечасто, так как в городе в то время я был наездами и общался со сво­ими приятелями-стилягами только во время каникул.

НЕ ТАКИЕ, МАИ ВСЕ

И ребята они, как это вы­зывающе ни прозвучит в духе последующих судебных при­говоров, в большинстве сво­ем были отличные. Не было среди них бездельников и повес. Все учились в ин­ститутах. Кто-то уже работал. И все тогда занимались спор­том. Какие же это лоботрясы и дармоеды?

А что до перемен во внеш­ности, то ведь главные пере­мены после доклада Хрущева на XX съезде происходили в обществе. Это было недол­гое время, которое позже на­зовут «оттепелью». И часть молодых    людей,    которые

всегда острее чувствовали подобного рода перемены, решили, что теперь можно быть не такими, как все, что прежде было совершенно невозможно, практически ис­ключено.

В компании, в которой я бывал, на десять человек обычно была одна бутылка портвейна «Три семерки», водку не пили, и девушки там бывали редко. О полити­ке не говорили в принципе, говорили о музыке — Арм­стронге, Миллере, джазе. И, конечно, о девчонках, но без пошлостей, а уважительно и где-то даже восхищенно. Ведь во все времена мальчики хотят нравиться девоч­кам, а девочки — мальчикам. Помню, какой фурор произ­вели Инка Матюнина и Аза Кузина, первыми в городе надевшие короткие юбки.

И вот то, что в Брянске появилась группа молодых людей, непохожих одеж­дой на всех остальных, было воспринято как «политика». У кинотеатра «Новости дня» усилиями наиболее ретивых комсомольцев на стендах по­явились стенгазеты, в кото­рых начали клеймить стиляг.

Вспоминаю такой случай.
На очередных каникулах
я со своим приятелем Эди­
ком Скачковым прогули­
вался по нынешнему буль­
вару Гагарина, размышляя
о том, какое будущее нас
ждет. Оба мы уже заканчи­
вали свои вузы. И вдруг на­
встречу — комсомольский
патруль, во главе которого
был сам первый секретарь
обкома ВЛКСМ А. Гудков.
Их внимание привлек наш
внешний вид: узкие брю­
ки, галстуки, белые корот­
кие плащи. Пригласили
нас в комитет комсомола.
Попросили представиться.
Видимо, не поняв значения
слова «дипломант», приняли
моего приятеля за диплома­
та. Я, как слушатель военно­
го училища, тоже почему-
то не внушил им доверия.
«Наши клиенты» — так на­
звал нас главный брянский
комсомолец.          Составили протокол, пригрозили на­казанием. Мне пришлось обращаться к отцу за по­мощью. Он в то время рабо­тал начальником областной милиции. Кстати, несмотря на занимаемую высокую должность, отец мои пере­мены в одежде воспринял спокойно, не считая, что это как-то негативно скажется на моем моральном облике.

Должен сказать, что ни­какой   организации   «Божья коровка» — проводников западного образа жизни — в Брянске не существовало никогда. Была компания мо­лодых шутников, которые, начитавшись книг о похож­дениях Остапа Бендера, при­думали некую тайную органи­зацию. Все-то по молодости полагали, что время репрес­сий за такие шутки навсегда миновало. Но, во-первых, ни­когда не переведутся дураки и доносчики. И такие доносы, разумеется, были написаны. А во-вторых, в лесу из ружья застрелился Кава (Веселков), вечно мрачноватый, тихий парень из нашей компании. Как и почему это произошло, неизвестно до сих пор. Но вот тут-то все и началось. Общий рефрен расследования был сформулирован так: «Стиляги довели».

ТАЙНАЯ ОРГАНИЗАЦИЯ

Казалось бы, «тайная ор­ганизация» — что может быть заманчивее для наше­го КГБ. Но в те годы рабо­тали там все-таки неглупые люди, и, ознакомившись с материалами, они не ста­ли заниматься этим стран­ным случаем. Зато в про­куратуре не побрезговали и в короткий срок слепили большое дело, по которому привлекли около трех де­сятков человек, как разврат­ников и перерожденцев. Главное обвинение — изна­силования или покушения на изнасилования. И, дей­ствительно, по городу по­шла молва о невероятных безобразиях, которые тво­рили эти стиляги.

Был, например, такой Коля Олендский, красивый мод­ный парень, вылитый Ален Делон. Девчонки просто вис­ли на нем, и потому тем, кто хоть немного его знал, не­возможно было представить, чтобы он кого-то насильно добивался. Но имел одну слабость: записывал в дневник, как некогда Пушкин, пере­чень своих любовных побед. Олендскому дали десять лет тюрьмы. Как говорили, как раз по году за каждую за­фиксированную победу. Дру­гой паренек из привлеченной к суду компании, списки кото­рой в ходе следствия много­кратно меняли и тасовали, Шурик Зинов — «Президент» «Божьей коровки». Он сильно хромал и потому был чрез­вычайно робок и стеснителен в отношениях с девушками. И за свою короткую жизнь (рано умер от туберкулеза) так и не рискнул познакомить­ся ни с одной из них. Однако тоже получил срок за поку­шение на изнасилование. По­казательны были признания девушек, что-то вроде.- «Да, я раз в неделю встречалась с Н., приходила к нему, и каж­дый раз он меня, пьяную, на­силовал. И так на протяжении двух лет». Кстати, многие из девушек потом от своих показаний отказывались.

Меня лично эта история не коснулась, в то время в Брянске я бывал редко, но за ребят сильно пере­живал. Как написала тогда областная газета «...Итак, процесс по делу стиляг-на­сильников закончен. Суд воздал должное этим раз­вратникам и мерзавцам, этим поклонникам буржуаз­ной мрази».

Вот так десять ребят и были осуждены.

НЕУБЕДИТЕЛЬНЫЕ ДОКАЗАТЕЛЬСТВА

Это было дутое дело, фальшивые обвинения, что позже подтвердил замести­тель прокурора РСФСР Бо­рис Кравцов. Редкий случай: прокурор написал протест по групповому делу — делу «Божьей коровки». Он ут­верждал, что доказатель­ства вины осужденных неубедительны. Впрочем, на тот момент в местах лишения свободы оставались только двое. Им сократили сроки и освободили по-тихому. Времена опять изменились, и про стиляг вообще больше никто не вспоминал. Да и что говорить, когда сами члены Политбюро ЦК КПСС стали к тому времени носить узкие брюки.

Замечу: те из ребят, кого эта история не сломала, кто не спился и не погиб, позже показали себя достойными людьми, работали на серьез­ных должностях в самых разных отраслях народного хозяйства. И у каждого была своя судьба, так что большин­ство старых знакомств распа­лось навсегда. Общее было: вспоминали об этом деле и том времени с крайней не­охотой. Год за годом оправ­дываться в невинных грехах молодости для большинства из них было ниже своего до­стоинства. Собственно, во­обще про эту историю вспом­нили и рассказали о ней в брянской печати только спу­стя сорок лет.

НА ВЫРУЧКУ

С огромным энтузиазмом клеймя стиляг, брянские газеты не откликнулись ни строчкой на другую, по­истине драматическую исто­рию, — катастрофу в киноте­атре «Октябрь». А мне здесь довелось побывать в самом центре событий.

Был теплый апрельский вечер. С большим трудом достал билеты на послед­ний сеанс для себя и своей девушки, ставшей впослед­ствии моей женой.

Фильм назывался «Соро­ка-воровка», про несчаст­ную любовь из крепостной жизни. Сегодня кому-то он может показаться пу-стяшным, но мы тогда его смотрели  с удовольствием.

Ведь в ту пору кроме кино и катка зимой в Брянске не было иных доступных развлечений. Народу наби­лось полный зал. У нас были билеты с краю: первое и вто­рое место, шестнадцатый ряд. Когда во время сеанса начал рушиться и обвалил­ся потолок, зал заполнила ужасная пыль — это многие тонны шлака обрушились с чердака. Самое жуткое вначале — гробовая тиши­на, а затем — громкие сто­ны и крики. Нас с девушкой спасло то, что огромный ку­сок потолка, обломившись, уперся в колонну. Пареньку, соседу на третьем месте — мы шутили с ним перед на­чалом сеанса — размозжило голову.

Моя спутница получила контузию и потом многие годы страдала от нее. И сам толком не понимаю, как в этой пыли, грязи я смог ее вытащить из кинотеатра на свежий воздух. Отвез в больницу, вернулся, рас­считывая, что смогу помочь еще кому-то. И вот здесь увидел своих встревожен­ных приятелей Эдика Гнез-довского и Володю Афонина.

— А вы что тут делаете?

—   Тебя прибежали спа­сать.

Ребята знали, что мы пош­ли в кино и, ни минуты не раздумывая, кинулись на выручку. Это, так сказать, деталь к характеристике личности тех парней, кото­рых автор статьи о «Божьей коровке» назвал лоботряса­ми, насильниками и отще­пенцами.

Я часто вспоминаю то вре­мя и своих друзей. И когда случается читать подобного рода пасквили, мне стано­вится очень обидно за за­мечательных ребят, волею случая попавших в жернова той эпохи.

Записал Ю. Ф.