ШУМЕЛ СУРОВО БРЯНСКИЙ ЛЕС
7 ноября 2022 года исполнилось 80 лет со дня первого исполнения песни брянских партизан «Шумел сурово Брянский лес». Песня была впервые исполнена в ночь на 7 ноября 1942 года в деревне Чернь (ныне Березовка) Суземского района. Вечером у костра под аккомпанемент гармошки ее спел партизанам поэт Анатолий Софронов. На следующий день слепой гармонист «с голоса» разучил мелодию и стал исполнять ее по просьбе товарищей. Анатолий Владимирович позже вспоминал: «Мне не раз приходилось петь свои песни, но, пожалуй, такого волнения, как в ночь на 7 ноября 1942 года, я никогда не испытывал. Я ее спел один раз. Меня благодарили и обнимали за эту песню. Она очень полюбилась партизанам, и спустя немного времени ее пели во всех партизанских отрядах».
Впервые легендарная песня поэта Анатолия Софронова и композитора Сигизмунда Каца «Шумел сурово Брянский лес» прозвучала у партизанского костра в ночь с 6 на 7 ноября. Исполнить лично будущий гимн Брянской области перед первыми слушателями прилетал в тыл врага лично автор его строк.
Первое исполнение песни «Шумел сурово Брянский лес» состоялось в деревне Чернь, ныне Березовка Суземского района. Спустя много лет — ровно четверть века назад, кстати, 5 ноября 1998 года Брянская областная Дума наделила эту музыкальную композицию официальным статусом гимна нашего региона.
7 ноября исполнится 80 лет гимну Брянской области. Впервые песня Анатолия Сафронова и композитора Сигизмунда Каца «Шумел сурово Брянский лес» прозвучала в ночь с 6 на 7 ноября 1942 года.
Произошло это в деревне Чернь, ныне Березовка Суземского района. А 5 ноября 1998 года Брянская областная Дума приняла закон о признании ее гимном области.
Впервые песню исполнил у партизанского костра сам поэт, прилетевший в тыл врага. Это был его подарок брянским партизанам.
В Березовке в память о данном событии об этом на местном ДК размещена памятная доска. В год 80-летия гимна деревне присвоено звание «Населенный пункт партизанской славы».
Ноты песни "Шумел сурово Брянский лес", изданные тиражом в 300 экземпляров в 1942 г. Из фонда Российского национального музея музыки.
Сейчас уже, конечно, стерлись в памяти какие-то подробности и частности, связанные с тем временем, когда рождалась песня «Шумел сурово Брянский лес...». И все же... И все же уйти, изгладиться эти воспоминания не могут.
Труд поэта и композитора всегда очень ответствен и вместе с тем в чем-то всегда неизвестен. Помнится поздняя осень 1942 года, когда в Москве начальник политуправления Брянского фронта Серафим Китаев встретился с композитором Сигизмундом Кацем и со мной и передал просьбу тех, кто сражался в эти суровые дни 1942 года в Брянских лесах, о том, чтобы мы написали для них песню.
Это было созвучно мыслям и настроениям, которые властвовали тогда нами, потому что, еще и не былая за чертой фронта, мы уже знали о героической борьбе тысяч советских людей — и военных, оказавшихся на оккупированной территории, и рабочих, и колхозников, партийных работников и интеллигенции Брянщины. Мы уже читали многое в газетах о тех, которые появлялись в сводках Советского Информбюро, обозначенные загадочным выражением «товарищ Н.». Мы знали о многом, что делалось в эти суровые дни, когда на Дону, на Волге, на Северном Кавказе шли сражения, когда, если не под самой Москвой, то уж и не так далеко от нее, все еще находились фашистские оккупанты, когда Ленинград был в блокаде и вся страна напряжена до предела...
Мы сидели с композитором у рояля и думали: какая же это должна быть песня? Что в ней нужно сказать, какими словами выразить думы тех, кто был там, за линией фронта, и ежедневно слушал сообщения с Большой земли?
Помнится, что где-то грели нашу душу такие народные песий, как «Ревела буря, дождь шумел», «Шумел-горел пожар московский», песни эпические, в которых была выражена душа народа, патриотический порыв и мужество русских людей.
Taк и начала создаваться эта песня в набросках, отталкиваясь от первой строчки «Шумел сурово Брянский лес...».
В ту пору я был военным корреспондентом газеты "Известия", и, когда строки этой песни, рожденные еще в Москве, были готовы, я получил задание своей редакции выехать на Брянский фронт. Композитор Сигизмунд Кац по приглашению политуправления фронта с этой песней отправился туда же для того, чтобы передать из рук в руки, а точнее, из уст в уста песню фронтовому ансамблю.
Таким образом, мы оказались в городе Ефремове. Первая наша встреча была с ансамблем песни и пляски Дома Красной Армии Брянского фронта. Ансамбль очень хорошо принял песню. Ее сразу запели, протяжную, где-то во второй половине энергичную. Нам сказали, что мы почувствовали характер народных мстителей Брянщины. Конечно, мы были очень рады этому обстоятельству. Но нам хотелось большего, чем просто передать песню в руки военного ансамбля. Совершенно естественно было бы доставить песню в Брянские леса и там вручить тем, кому ее посвящали, и еще раз проверить, то ли мы написали.
Мы попросили командование фронта разрешить нам или, в крайнем случае, одному из нас перелететь линию фронта. Приближался канун 25-й годовщины Великой Октябрьской революции, и уже тогда, когда мы почти совсем не ждали, что такая возможность представится, нас нашли в Доме Красной Армии и сказали, что военному корреспонденту «Известий» Софронову вылет в расположение брянских партизан разрешен. Одному.
Может быть, это и не имеет прямого отношения к песне, но я хорошо помню, что у меня в кармане шинели было два сухаря, через плечо сумка от противогаза, в которой были полотенце и записная книжка и еще всякая мелочь, а в памяти — мелодия и слова нашей песни.
Темным вечером вместе с начальником Брянского штаба объединенных партизанских отрядов товарищем Матвеевым, бывшим секретарем Орловского обкома ВКП(б), и специальным корреспондентом газеты «Красная звезда» полковником Крайневым сидели в холодном самолете, загруженном боеприпасами, медикаментами, продовольствием и праздничными подарками для брянских партизан, приготовленными теми, кто находился на Большой земле. Самолет взлетел, мы оказались в темном небе и пошли к линии фронта. Где-то внизу виднелись вспышки зениток. Сверху небо было чистое, над нами сверкали звезды... Так молча летели, пока самолет не начал терять высоту снижаться. Вскоре увидели горящие костры. На эти костры и пошел самолет, опускаясь на лед озера. Открылись двери самолета, и мы оказались в объятиях людей, которые ожидали нас в этот предпраздничный вечер.
Товарищ Матвеев сказал: «Вот поэт Софронов, кроме того, что он корреспондент, еще привез песню, которая специально написана для брянских партизан». Все это было в районе города Трубчевска, в освобожденных районах Брянщины, где была Советская власть, где в лесах, в землянках находились партизаны. Так и мы оказались среди них.
И вот уже поздний вечер. Мы сидим в одном из домов за столом среди людей, которые жадно расспрашивают нас о жизни на Большой земле, о московских новостях, о настроении и обо всем том, что может интересовать самых близких людей. Там я сказал, что очень хотел бы спеть нашу партизанскую песню, может быть, кто-то запомнит ее, потому что нам хотелось бы оставить ее здесь, в Брянских лесах. Мне не раз приходилось петь свои песни, но, пожалуй, такого волнения, как именно в эту ночь на 7 ноября 1942 года, я никогда не испытывал...
Я ее спел один раз, меня попросили спеть еще paз, потом в третий раз. Меня обнимали. И вдруг кто-то вспомнил, что имеется свой гармонист, и что надо его обязательно к утру найти и привести сюда, и что у него хороший слух, и что он обязательно запомнит ее...
На другое утро в этом же доме оказался слепой гармонист. Я не помню ни его имени, ни фамилии. Я посидел с ним около часа, медленно напевая ему мелодию песни, и где-то уже к концу этого часа он пел эту песню со мной, а вокруг нас собрались в этом деревянном доме среди сгоревшей деревни люди и тоже вместе с нами пели песню «Шумел сурово Брянский лес...».
В полдень товарищ Матвеев на поляне вручал ордена и медали отличившимся в боях с фашистскими оккупантами партизанам. Я стоял в стороне на полянке и смотрел на этих людей, выстроившихся среди заметенных снегом сосен. Каждый из них подходил к товарищу Матвееву за наградой и, вытягиваясь, по-военному, отдавал честь, произносил слова: «Служу Советскому Союзу!»
В тот же день, уже верхом на конях, мы отправились дальше в один из отрядов, расположенных в глубине Брянского леса. И снова я пел эту песню, но на этот раз уже в землянке, и все повторяли за мной слова:
Шумел сурово Брянский лес,
Спускались темные туманы,
И сосны слышали окрест,
Как шли на немцев партизаны...
Прошло несколько дней. Мы каждый день узнавали подробности партизанской жизни, прощались с теми, кто уходил на задания, и снова встречали их, узнавали быт, неповторимый быт партизанской жизни.
И так же неожиданно, как это было и 6 ноября, в один ; из дней, под вечер, когда мы снова находились в этой уцелевшей избе, вошел товарищ и сказал: «Корреспонденты «Красной звезды» и «Известий», отправляйтесь к самолету!»
Мы снова оказались на том же озере, у самолета, где находились раненые и ребятишки, которых самолет должен был доставить вместе с нами на Большую землю.
Самолет поднялся над Брянским лесом. В последний раз взглянули мы через замороженные окна на белые верхушки сосен.
Ни я, ни мой друг Сигизмунд Кац, конечно, не думали тогда о том, что эта песня осталась не только в Брянском лесу.
До сих пор и в сердце, и в памяти храним те дни, отливающие под зимним солнцем медью высокие стволы сосен Брянского леса, и глаза, и теплые руки тех, кто уходил по тайным тропкам громить захватчиков и возвращался с победой.
Шумел сурово Брянский лес,
Спускались темные туманы,
И сосны слышали окрест,
Как шли тропою партизаны.
Тропою тайной меж берез
Спешили дебрями густыми,
И каждый за плечами нес
Винтовку с пулями литыми.
В лесах врагам спасенья нет:
Летят советские гранаты,
И командир кричит им вслед:
«Громи захватчиков, ребята!»
Шумел сурово Брянский лес,
Спускались темные туманы,
И сосны слышали окрест,
Как шли с победой партизаны.
с. Смелиж, 1942
25 мая 1968 года. Композитор Сигизмуд Кац, А. Семиохин, поэт Анатолий Сафронов.
В конце лета 1942 года командованию Брянского фронта, который снабжал партизан боеприпасами и продовольствием, из леса пришла шифровка: «Патроны и оружие отберем у врага, а вот песню, как трофей, не возьмешь. Пришлите песню!».
Ее написали поэт композитор Сигизмунд Кац и поэт Анатолий Софронов. 6 ноября 1942 самолет, на борту которого был поэт, приземлился на партизанском аэродроме в брянских лесах. Той же ночью Софронов спел, как умел, «Шумел сурово брянский лес». Слепой гармонист подыграл мелодию, и так началась долгая жизнь песни. Партизаны вспоминали, что даже пленные немцы говорили, как от этой песни холодеет спина. Ее пели и украинские, смоленские, курские, ленинградские партизаны.
Послушайте эту песню в исполнении молодой брянской певицы, выпускницы Стародубской детской школы искусств имени А. И. Рубца, финалистки телепроекта «Синяя птица», а ныне солистки Центрального концертного образцового оркестра имени Н. А. Римского-Корсакова Военно-Морского Флота России Юлии Малиновой.
Согласно Закону Брянской области от 20.02.1998 года № 47–3 «О символах Брянской области» легендарная песня А. В. Софронова и С. А. Каца приобрела государственный статус и стала официальным гимном региона.
