Село Понуровка Брянщина

Село Понуровка Стародубского района почти до концаXVII века принад­лежало гетману Мазепе. После него — Миклашевским. Михаил Павлович Миклашевский — полковник Стародубского полка, храбрый воин, сослужи­вец русских полководцев Румянцева и Суворова — начал перестройку уса­дебного ансамбля, который к началу XIX века приобрел вполне сложив­шийся облик классической усадьбы.

Понуровская усадьба расположилась в зелени парка между озером на Ревне, рощей и полями. Перед барским домом размещался парадный двор. Слева и справа от него два одинаковых двухэтажных флигеля. Еще правее — павильон-часовня и старинная церковь Рождества с отдельно стоящей коло­кольней. Ансамбль этих белоснежных зданий отражался в зеркале пруда.

К сожалению, кроме приведенного выше свидетельства биографа об авторстве проекта ансамбля Кваренги других документальных подтвержде­нии пока не найдено. Это дало повод искусствоведу Георгию Лукомскому, посетившему усадьбу в 1913 году, выразить сомнение в авторстве Кварен­ги. Но сомнение это также не подкреплено никакими доказательствами.

Лукомский пишет: «Конечно, портик дома, пропорции колонн, их строй­ный силуэт, скромность убранства стен, размеры окон, сочность лепки акан-фовых капителей — все это указывает на руку опытного, лучшего, непро­винциального зодчего. Но неужели мог Кваренги, любимец Екатерины II, такой авторитетный и самостоятельный зодчий, почти скопировать план про­ектируемого им дома с плана виллы графа Вальмарана в Лизийере (близ Виченцы) в Северной Италии? Неужели Кваренги мог позаимствовать пря­мо из книги Андреа Палладио готовый план и применить его к заказанному ему проекту?»

Непонятно, зачем Лукомскому понадобилось ставить под сомнение ав­торство Кваренги, но, сравнивая описание планадома, сделанное им, счер-тежами названной виллы в Лизийере, внимательный зритель придет к вы­воду, что Лукомский не прав. Планы при общем сходстве различаются, а внешняя архитектура дома в Понуровке совершенно отлична и носила ярко выраженный «почерк» архитектора Кваренги.

И еще. Сохранившийся в Понуровке один из флигелей ансамбля, не говоря уже об архитектуре фасадов главного дома, безусловно «кваренги-евской» архитектуры, как в общем виде, так и в деталях.

В известной мере Лукомский и сам противоречил своим сомнениям: «Од­нако таковы были вкусы, таково было подчинение итальянским традициям и влиянию моды». Миклашевскому нравилось это строгое холодное вели­чие высоких зал, где-то там в полумраке расписанных фресками, ему казал­ся единственно допустимым украшением этот благородный портик, глад­кий фронтон. Нравились мощь пропорций, суровое величие ордера, и все это и только это — можно сказать — соответствовало вкусу закаленного в боях воина екатерининских времен. Дом в Понуровке безусловно «вписы­вается» в принципы творчества великого зодчего.

Вспоминая сегодня об этом и сожалея об утрате замечательного ансамб­ля, этого «видения Эллады», мы воздаем должное архитектору, имя которого сохранилось на Брянской земле как в его творениях, так и в литературных источниках прошлого.