Страницаполикарпа

ЗАГАДКИ ПРЕПОДОБНОГО ПОЛИКАРПА БРЯНСКОГО

Жизнь преподобного Поликарпа Брянского следует, как нам кажется, с большей или меньшей долей вероятности, отнести к временам литовского правления в городе Брянске (1357-1500 гг.). О преподобном известно немного — только то, пожалуй, что он основал в городской черте Брянска, на холме (или «самородной горе»), возвышающемся над Десной, Спасо-Преображенский (По­ликарпов Спасский «на Козьей степи») монастырь. Есть и описание облика преподобного в «Иконописном подлиннике»: «преподобный отец наш Поликарп, Брянский чудотворец, подобием сед, брада аки Сергиева, ризы монашеския»1. Именно таким написали в 1684 г. преподобного на стенах Успенского собора Троице-Сергиевой лавры ярославские иконописцы из артели Дмитрия Григорьева2.

В анонимном тексте, составленном, вероятно, во второй поло­вине XIX века (по крайней мере, до постройки нового городского собора на месте Спасо-Поликарпова монастыря) и опубликованном в 1910 г. Орловским церковным историко-археологическим обще­ством, сказано: «По месту рождения ведомый единому Богу, об­леченный в иноческий сан, он (Поликарп), по Божию изволению, в Брянске основал свою обитель. Это было, когда г. Брянск нахо­дился еще под Литовскою державою... Преп. Поликарп от подвигов временной жизни перешел к вечному покою в 1499 году, февраля 23-го. Вскоре Господь Бог прославил Угодника своего, по смерти, даром чудотворений, так что лет через 50 по кончине уже воздвигнута была в устроенной им обители церковь во имя его». В примечаниях неизвестный автор пояснил, что в брянских книгах «письма и меры князя Петра Звенигородского и подьячего Ивана Ковелина» 1626-1629 годов церковь во имя преп. Поликарпа Брян­ского в Спасо-Поликарповом монастыре значится ветхой, а «для обветшания ее надобно положить по крайней мере 70 лет».

В этом же тексте говорится, что, хотя в старинных актах пре­подобный Поликарп и значится «Чудотворцем Брянским», «но из­вестий о чудесах его нисколько не сохранилось», кроме того, «к крайнему удивлению, даже в самом Брянске нет такого всеобщего, открытого и отчетливого почитания преп. Поликарпа, какое должно бы иметься к нему, как к родному Чудотворцу. А в окрестностях, тем более по всей епархии, едва ли кто и знает о преп. Поли­карпе. Местно совершается память его, без особенного стечения народа, 23-го февраля, в день св. Поликарпа, еп[ископа] Смирн-ского. Службы преподобному особой не составлено, по крайней мере, она не сохранилась»3.

Издатели цитируемого нами текста отметили в сносках, что почитание преп. Поликарпа Брянского стало куда основательнее благодаря вмешательству Великого Князя Константина Константи­новича (1858-1915), так же, как и в случае со св. Олегом Брян­ским. Ниже мы увидим, что двумя столетиями ранее брянцы куда трепетнее относились к памяти своего Чудотворца.

Надо сказать, что в 1899 г. и Г. М. Пясецкий в своей фунда­ментальной «Истории Орловской епархии» отметил церковное по­читание преп. Поликарпа Брянского уже в первой четверти XVII века, а также наиболее вероятным временем жизни святого на­звал XV век4.

Между тем, в 1907 г., традиционно ссылаясь на городские пре­дания, протоиерей В. И. Попов дополнил житие преп. Поликарпа несколькими деталями. Краевед сообщил о том, что «св. Поликарп однажды сказал о г. Брянске, что он будет ни сыт — ни голоден и с тоски и печали весь разойдется». Далее отец Владимир говорит, что «св. Поликарп много раз оставлял свое уединение и уходил из г. Брянска». Всё это прот. В. И. Попов объяснил «не слишком хорошим поведением современных преподобному брянцев».

Справедливости ради надо сказать, что Брянск действительно опустел в начале XVII в., в годы Смуты...

Также прот. В. Попов описал несколько посмертных чудот-ворений св. Поликарпа: например, во второй половине XIX в. преподобный явился соборному брянскому диакону Соколову, рас­кричавшемуся в храме, и пригрозил наказать за бесчинство, а в 1860-х годах исцелил неизлечимо больную дочь брянского по­мещика К.П. Гурову5. В 1900-1901 гг. были исцелены также кре­стьянки Е.П. Донцова, А.В. Муравьева и священник В.Данков — по возложении на них креста св. Поликарпа Брянского и по молит­вам преподобного6.

Вместе с тем, в различных месяцесловах и житийных сборни­ках приводятся разные даты кончины преп. Поликарпа Брянско­го: 1449, 1498, 1499, 1621, 1662, 1699 гг.7. Учитывая это, а также сооружение в брянском Спасо-Поликарповом монастыре князьями Даниилом и Алексеем Афанасьевичами Борятинскими, потомка­ми св. Михаила Черниговского, в 1694—1697 гг. каменных Спасо-Преображенской и Рождество-Богородицкой церквей, а также колокольни, этнограф, археограф и краевед П.Н. Тиханов в 1893-94 гг. предположил, что преп. Поликарп — это якобы принявший монашество князь Петр Иванович Борятинский8, служивший москов­ским государям с 1566 по 1599 год. Предположение П.Н. Тиханова, поддержанное прот. В.И. Поповым, так понравилось духовенству, что, не обращая внимания на некоторые исторические факты, а также на мнение профессоров Киевской духовной академии Н.И. Петрова и Санкт-Петербургской духовной академии И.Е. Евсеева, активно протестовавших против отождествления брянского свято­го с князем Борятинским, к концу XX века уже сочинили житие о нелёгкой монашеской доле князя Петра Ивановича и акафист, в котором назвали преп. Поликарпа Брянского «от благочестива-го корене страстотерпца Михаила великаго князя Черниговскаго» произошедшим9.

Почему же, собственно, князь П.И. Борятинский (Барятинский) не мог быть прп. Поликарпом Брянским? Во-первых, ни одна офи­циальная биография князя Петра Ивановича не говорит о том, что именно этот потомок св. Михаила Черниговского принял монаше­ский постриг10. Более того, он имел пятерых сыновей (Федора, Якова, Ивана, Михаила и Никиту), из которых четверо играли вид­ную роль в Смутное время и в царствование Михаила Феодоровича Романова. Князь Яков Петрович Борятинский, например, коман­довал брянскими детьми боярскими в 1604-1605 гг., при обороне Новгорода-Северского от войск /1жедмитрия I, и в 1609 г., в войске князя М. В. Скопина-Шуйского, которое сняло польско-литовскую осаду с Троице-Сергиевой лавры11. Между тем, нет сведений, что­бы даже этот, имевший определенное отношение к Брянску, сын кн. Петра Ивановича Борятинского делал какие-то пожертвования в пользу здешних обителей и церквей. Вдобавок, благотворители брянского Спасо-Поликарпова монастыря князья Даниил и Алексей Афанасьевичи Борятинские не были, вопреки новейшему житию преп. Поликарпа Брянского, «внучатыми племянниками»12 Петра Ивановича. Прадед благотворителей был братом отца кн. П. И. Борятинского13 — довольно далекое родство.

Во-вторых, единственное безусловное прижизненное деяние преп. Поликарпа — это основание в Брянске Спасо-Поликарпова монастыря. При таких обстоятельствах первым настоятелем, стро­ителем указанного монастыря следует считать, безусловно, осно­вателя. Так вот, в 1595 году писцовые книги Свенского монастыря упоминают «о Спасском строителе Офонасье»14, т.е. о новом, как минимум втором после преп. Поликарпа, настоятеле его монасты­ря. Однако в этом году князь Пётр Иванович Борятинский был вторым воеводой в Тобольске15. Мало того, уже 1 августа 1598 г. князь Пётр Иванович успел подписаться под грамотой об избра­нии Бориса Годунова на царство, а 15 апреля 1599 г. тому же кн. Борятинскому велено было при объездах Москвы ведать в Цареве Каменном городе участок от реки Яузы до реки Неглинной16... И вдобавок из Разрядной книги за 1599 год узнаем, что в ту пору кн. П. И. Борятинскии занимался вовсе не подобающим святому делом - участвовал в местнических тяжбах, то есть при назна­чении на службу оспаривал полномочия начальников и коллег на том основании, что они ниже его, князя Петра Ивановича, по происхождению. Так, едва кн. П. И. Борятинского назначили -не в очередь даже, а на замену захворавшему князю Григорию «Черту» Долгорукому — служить на большой половине Царева го­рода, как Борятинскии тут же «бил челом государю о местех на князь Михаила же Ростовского да на князя Федора Друцкого». И 12 июня того же года опять «искал своего отечества князь Петр Борятинской на князе Михаиле Ростовском Гвоздеве. А судил их боярин князь Никита Раманович Трубецкой да дьяк Сапун Авра-мов, а записывал подьячей Николай Новокшоной. И суд у них не вершен, и учинены оне месниками в равенстве»17. Словом, Спасо-Поликарпов монастырь в Брянске стоял уже как минимум пять лет, а князь Пётр Иванович Борятинскии в это время увлечённо сутяжничал с товарищами по царской службе - и о монашестве, очевидно, не помышлял.

В самом начале XX века профессор Киевской духовной ака­демии Н. И. Петров счёл доводом в пользу южно-русского про­исхождения преп. Поликарпа Брянского единственную реликвию, сохранявшуюся со времен земной жизни святого — тот самый крест Поликарпа, которым исцелялись брянские жители: «Крест этот медный (а не железный), складной, в форме древних энколпионов дотатарского пери­ода, имевших преимущественное распространение на юге России, но существенно отличается тем, что представляет сравнительно грубую и притом неумелую копию с них, с не всегда осмысленны­ми надписями. На лицевой стороне его: в средине — распятый Спаситель, с неправильною надписью ХС. СЛ.: на верхнем конце - неопределенная фигура, может быть нерукотворенный Спас; на концах поперечника — предстоящие Богоматерь (MP. 0ЕУ.) и Ио­анн Богослов (I0JA). Оборотная сторона, к сожалению, обгорела и оплавилась во время пожара 1845 {1875. - Ю.С.) года. На ниж­нем конце её виден низ длинной женской одежды, дающей осно­вание предполагать здесь изображение Богородицы, а на концах поперечника, в медальонах, - по одному лицу (не преподобные ли Антоний и Феодосии Печерские?). Над главою предполагае­мого изображения Богородицы хорошо сохранилась трехстрочная надпись, могущая иметь решающее значение в вопросе о проис­хождении энколпиона; но эта надпись почти закрыта оплывами меди с боков и в настоящем виде не поддается чтению. Во вся­ком случае, крест этот — не от вериг, а наперсный, представляет из себя подражание корсунским и южно-русским энколпионам до­татарского периода, не имеет ничего общего с соответствующими северо-русскими христианскими памятниками XVI-XVII вв., насколь­ко мы знаем о них, и по типу и технике принадлежит к тем под­ражательным южно-русским энколпионам, которые мы относим к XIV-XV вв. Таким образом, этот крест указывает на то, что преп. Поликарп скончался в XV веке и был духовным чадом не Москвы, а юга России и, может быть, в частности Киева...»18.

На определенную связь с Киевом прп. Поликарпа косвенн указывает и местное брянское предание, вписанное в 1895 г. церковную летопись городского Покровского собора, выстроенног на месте Спасо-Поликарпова монастыря. Следует пояснить для на чала, что собор, возводившийся с 1862 года, серьёзно пострада во время пожара 1875 г., после чего храм пришлось отстраиват заново. «В сгоревшем в 1875 году соборе... на лестнице справ была изображена река и на ней монах в челне, с лицом,'обра щенным по течению Десны — то, говорит народная легенда, пре подобный Поликарп, плывущий в Киев к Угодникам Печерским»19 — сказано в соборной летописи.

Между тем, есть, как нам кажется, основания считать преп. Поликарпа Брянского питомцем Троице-Сергиевой школы монаше­ской жизни. Выше мы вспоминали о фреске с изображением преп. Поликарпа, которой ярославские иконописцы украсили в 1684 г. стену соборного храма Троице-Сергиева монастыря. Возможно, иконописцы изображали не очередного «календарного» святого, а одного из воинов духовной дружины преподобного Сергия Ра­донежского.

Дело в том, что тогда же, в 1684 году, 23 сентября, при пере­даче брянской крепости («города») из ведения одного воеводы в ведение другого, была составлена подробнейшая опись укрепле­ний, вооружений, припасов и т.п. При описании главной город­ской надвратнои башни — Николаевской, которая находилась, по всей видимости, напротив Горне-Никольской церкви — воеводы упомянули и о средствах духовной обороны Брянска. Это были укреплённые над башенными воротами две иконы в киотах: «над вороты той башни в стенах устроены две иконы, одна Всемилости-ваго Спаса со умолением преподобных отец Сергия Радонежскаго да Поликарпа Брянского, чюдотворцов, да пресвятыя Богородицы Печерские (Свенская икона Божией Матери. — Ю.С.)»20. Показа­тельно, что на главной городской иконе преп. Поликарп молит­венно припадает к стопам Спасителя вместе с преп. Сергием Радонежским.

Как бы то ни было, но случайно оказаться на одной иконе преподобные Сергий и Поликарп не могли. Есть и еще один ар­гумент в пользу того, что преподобный Поликарп Брянский имел отношение к Троице-Сергиеву монастырю. Именно там, в подмо­сковной обители, сохранялось ещё во второй половине XIX века едва ли не первое житийное упоминание о брянском чудотворце. Это была хранившаяся в библиотеке Духовной академии рукопись, созданная в Троице-Сергиевом монастыре на рубеже XVI-XVII веков и озаглавленная «Книга, глаголемая описание о российских свя­тых. Где и в котором граде или области, или монастыре и пустыни поживе и чюдеса сотвори, всякаго чина святых». В этой рукопи­си преподобный Поликарп Брянский назван игуменом «Свинского монастыря, иже во Брянске». Такое вполне могло быть, посколь­ку и позже монахи брянских монастырей переходили из обители в обитель, бывало - «с повышением». И в той же рукописи го­ворится, что преп. Поликарп скончался 23 февраля 7000 года от сотворения мира, т.е. в 1492 году от Рождества Христова21. Ви­димо, эту дату преставления святого и можно считать самой до­стоверной. Конечно, такое внимание со стороны Троице-Сергиева монастыря к преп. Поликарпу Брянскому также приводит к мысли, что подвижник этот не был совсем чужим человеком для знаме­нитой обители.

Но вернёмся к брянским реликвиям преп. Поликарпа.

Крест преп. Поликарпа хранился в Спасо-Поликарповом мо­настыре, а после упразднения монастыря в 1764 г. - в ризнице Спасо-Преображенского приходского (бывшего монастырского) храма, который с 1798 г. стал городским собором. После возве­дения на месте монастыря в конце XIX в. нового городского По­кровского собора, крест находился в этом новом храме. Реликвию благочестивые брянские жители нередко брали к себе домой для возложения на больных22. Осенью 1924 г, собор по решению ком­мунистических властей города был закрыт, церковное имущество присвоено государством, после чего 23 октября 1924 г. крест преп. Поликарпа («железный крест с гробницы Поликарпа (энколпион домонгольского времени)») среди прочих захваченных безбожни­ками святынь был передан Брянскому краеведческому музею23. В годы Второй мировой войны крест пропал.Что касается местопребыва­ния мощей преп. Поликарпа, то здесь также нет полной ясности. Автор анонимного текста о Брян­ском Спасо-Поликарповом мо-!   настыре говорит, что, согласно [   местному преданию, мощи Брян­ского Чудотворца увезли в Киев - но замечает, что их в Киеве нет. «История российской иерархии», в свою очередь, сообщает, что мощи преп. Поликарпа «почивают под спудом» (т.е. скрыто) в Спасо-Преображенской (бывшей монастырской) церкви. Однако не в Преображенском, а в храме Рождества Пресвятой Богороди­цы (также бывшем монастырском), по словам безымянного авто­ра, между иконостасом и правым клиросом, была установлена в специальной нише доска с изображением преп. Поликарпа Брян­ского в полный рост.  В прежних монастырских храмах,  кроме того, хранились две иконы преп. Поликарпа Брянского, «весьма древнего письма»24. И эти святыни исчезли в годы коммунисти­ческого режима. Последнее здание Спасо-Поликарпова монасты­ря, шатровая колокольня конца XVII века, была взорвана 20 июля 1968 г. вместе с городским собором, а после бульдозеры срыли соборную (монастырскую) гору.

Ю.П. Соловьёв