Страницаполиции

ИСТОРИЯ БРЯНСКОЙ ПОЛИЦИИ

Униформа сержанта российской полиции начала XVIII века

Введение специального института полиции в России относится к за­вершающей фазе правления Петра I - к 1718-1724 годам, когда были уч­реждены полицейские структуры в обеих столицах империи. В провинции целостная полицейская система стала складываться в годы правления племянницы Петра I - императрицы Анны Иоанновны. В 1733 году, с це­лью усиления контроля за порядком в стране, в 10 губерниях и 13 провин­циальных и наиболее важных уездных городах организуется сеть поли­цейских органов, подчиненных местным властям.

23 апреля 1733 года подписанный Анной Иоанновной указ был от­правлен в 23 города империи, в том числе и в Брянск. Он сообщал о том, что в «указанных городах надлежит быть полициям», а «ко управлениям полицейским определить из имеющихся в городах гарнизонах в полиц­мейстеры, в губернских из капитанов, а в других из поручиков, по одному человеку к тому достойных, для караулов и содержания съезжих дворов по 1 унтер-офицеру да по капралу рядовых по 6 человек, канцелярских слу­жителей по 2 человека, с жалованием и довольствием, на расходы из дохо­дов тех же провинций из гарнизонной суммы, а канцелярским служителям из сборных, которые будут во взятые в тех полициях, которые инструкции дать, и им в полной дирекции надлежит быть и рапортовать в Главную по­лицию», т. е. во вновь созданную Главную Полицмейстерскую канцелярию, подчи­ненную Кабинету императрицы. Указ со­провождался «Реестром городов», где упо­мянут Брянск (кстати, единственный из городов современной Брянской области) и резолюцией императрицы Анны: «Быть по сему представлению в показанных городах Полициям».

Таким образом, 5 мая 2013 года ис­полнилось 280 лет со дня начала отсчета истории полиции в г. Брянске. К сожале­нию, «старые архивные материалы Брян­
ских полицейских управлений» весом в 125 пудов были проданы в ноябре 1900 года с аукциона брянскому купцу Н.А. Добычину за 45 рублей. Поэтому сведения о полиции г. Брянска в период 1733-1898 годов приходится разыскивать буквально по крупицам в иных архивных фондах.

Итак, в 1733 году, судя по имеющимся в нашем распоряжении доку­ментам, брянская полиция, согласно указам Сената, должна была вести ро­зыск тех раскольников, которые были рукоположены в сан священника, но «дерзали священнодействовать». Таких было велено «сыскивать из поли­ции и оных за караулом отсылать в Петербург в Святейший Синод немед­ленно». Тогда же Сенат поручил брянской полиции следить за порядком торговли съестными припасами, соблюдать запрет розничной торгов­ли мясом и контролировать правильность «мер, весов и цен» на рынках города.

Ночные стражи. XVIII век. С картины художника Сергея Ефошкина

В 1734 году голод в центре России значительно увеличил число ни­щих, которым полицейские (в том числе и брянские) должны были раз­давать хлеб из государственных запасов. Кроме того, были приняты чрезвычайные меры: полиция стала описывать хлеб у брянских хлебных торговцев и даже помещиков, чтобы они не продавали его за высокую цену. Так как законы о бродяжничестве были тогда объявлены недействительными, то число нищих увеличилось настолько, что по Брянску было труд­но проехать. Поэтому таких нищих, если они ранее не были подвергнуты наказанию, полиции было велено арестовывать и отправлять на военную службу, а наказанных употреблять на казенные работы. Брянская полиция должна была осуществлять контроль над тем, чтобы в городе осуществля­лись «караулы к рогатками» (т. е. охрану города по ночам).

В 1740-е годы XVIII века в окружавших Брянск лесах скрывалось мно­го беглых крестьян, которые объединялись в мелкие разбойничьи отряды числом от 14 до 50 «злодеев». Они были трудноуловимы для войск, и наи­более эффективным средством борьбы с ними стала сеть тайных платных осведомителей, организованная брянской полицией.

В 1747-1750 годах в связи с так называемой «брянской смутой» в ис­точниках неоднократно упоминается Брянская полицмейстерская конто­ра. Суть «смуты» состояла в том, что сотня крестьян двух брянских слобод, принадлежащих промышленнику А.А. Гончарову, воспользовавшись сенатским указом 1747 года, позволявшим записываться в купечество крестья­нам, занимавшимся торговлей и промыслами и имевшим капитал не менее 300 рублей, записалась в купечество. Приказчик Гончарова М. Зайцев, по указанию хозяина, во главе отряда вооруженных людей стал грабить и из­бивать новоявленных купцов, лишать их имущества и отправлять насиль­но на полотняные мануфактуры Гончарова.

Брянский магистрат, купцы, члены гостиной сотни и посадские под­держали слободских крестьян, и те стали оказывать вооруженное сопро­тивление приказчику и направленным в Брянск по просьбе Гончарова ар­мейским командам. Смута продолжалась около четырех лет. Губернские власти приказали Брянской полицмейстерской конторе содействовать во­енным. Но брянские полицейские не имели желания исполнять это распо­ряжение, так как были хорошо знакомы с обстановкой и втайне сочувство­вали своим землякам. Поэтому полицмейстерская контора ограничилась только письменным обращением в Брянский магистрат, требуя привлечь слободских крестьян к ответственности. Впрочем, она и при желании не смогла бы пресечь этот мятеж, т. к. силы «смутьянов» достигли несколь­ких сотен крестьян и сочувствовавших им посадских, причем настроены они были весьма решительно. Так, по словам начальника Рязанского полка капитана Махова, посланного ликвидировать бунт: «посадский Коростин с товарищами кричал, что если сам полицмейстер или воевода придут ло­мать заборы их дворов (на которых прятались бунтовщики), то они их ко­льями побьют до смерти и животы распорят ножами».

Брянский бунт войскам удалось подавить к концу 1751 года, но след­ствие по нему продолжалось до 1757 года. Сенат приговорил 39 крестьян наказать плетьми и возвратить Гончарову, четверых посадских - бить кну­том, а Брянский магистрат оштрафовать на 500 рублей. Исполнение сенат­ского решения было поручено брянскому полицмейстеру.

Важную роль в деятельности брянской полиции в те времена играла профилактика пожаров и борьба с ними, т. к. город был застроен в основ­ном деревянными зданиями. Полиция занималась организацией пожар­ной службы и принимала непосредственное участие в тушении пожаров. Полицейская контора содержала печников и трубочистов, которые полу­чали с обывателей по копейке с каждой печи.

Однако пожарных инструментов в ее ведении было крайне мало: всего 7 крюков, 6 ухватов, лестница, 4 войлочных щита, 12 ведер, бочка и целых 100 аршин веревки. А горожане «зажигали днем на улицах боль­шие костры, на которых в котлах варили пиво, по ночам ходили по городу зажегшие великие пуки лучины». В 1751 году начальник Брянской артил­лерийской команды обращался к полицмейстеру с письмом, в котором с беспокойством извещал о плохом состоянии противопожарного оборудования, а также о том, что «...из брянского купечества и разночинцев <...> необычно, не имея опасения, в ночное время из дворов своих везде ходят, зажегшие пуки лучины, мужеска и женска полу к церквям Божиим к за­утрени и для своих нужд. А как не безызвестно оной Полицмейстерской канцелярии, что <...> имеетца на Артиллерийском дворе и в городовой кре­пости припасов и пороха не малая сумма, а ежели, паче чаяние, от озна­ченных брянских жителей от их небрежения учинится пожарной случай... в чем последовать может в интересе Ея Императорского Величества не ма­лой убыток, того ради Брянская полицмейстерская контора благоволила брянским купцам и их женам, и разночинцам... в их необычном хождении, без опасения, с зажженною лучиною по улицам накрепко запретить, а при­казать ходить, егда кому нужда случитца, ночным временем с фонарем». «Хождение с лучиной» полицией было запрещено и велено было «ходить с фонарем», но число пожаров отнюдь не уменьшилось.

Во второй половине XVIII века в России юридически были оформлены сословные дворянские собрания в уездах и губерниях. Реальная власть и управление в уездах передавались дворянам. Большое влияние приобрета­ли уездные предводители дворянства, под контроль которых переходили и местные полицейские органы. 7 ноября 1775 года в ходе реформы прави­тельством было утверждено «Учреждение для управления губерний», ко­торое предоставило всю полноту административной и политической вла­сти в городе городничему назначаемому правительством из дворян, как правило, из отставных офицеров. В 1782 году в помощь городничему была учреждена «Управа благочиния, или полицейская», которую он возглавил.

Важным дополнением к реформе 1775 года являлся «Устав благочи­ния» 1782 года. В каждом городе учреждалась Управа благочиния во главе с полицмейстером в губернских и городничим в уездных. Весь город де­лился на части - от 200 до 700 домов в каждой. Части делились на кварта­лы по 50-100 домов. Первоначально в состав Управы входили 2 пристава

  • по уголовным и гражданским делам, 2 ратмана и стряпчий, представляв­ший прокуратуру. Позднее в каждую часть назначался пристав, а в квартал
  • квартальный поручик (надзиратель).

Поначалу все они назначались из дворян. Основными их функциями были: 1) охранение благочиния, благонравия и порядка; 2) надзор за испол­нением закона обывателями; 3) исполнение повеления высших и губерн­ских учреждений. В итоге, Управа охраняла в городе порядок, принуждала жителей к соблюдению решений судов и властей, занималась городским благоустройством, осуществляла надзор за торговлей и правильностью мер и весов, собирала сведения о ценах на частные припасы, преследова­ла беглых крестьян, разрабатывала меры защиты населения от эпидемий, эпизоотии (эпидемий животных), пожаров, обеспечивала население продовольствием в голодные годы, осуществляла призрение бедных (опека­ла их), вела борьбу с нищенством, поиск и ликвидацию «воровских шаек». Словом, полиция на основе законов должна была «сделать самое большое спокойствие и пользу людям, под сими законами живущим».

Манифестом императора Александра I от 8 сентября 1802 года в Рос­сии были впервые официально учреждены 8 министерств, в том числе и Министерство внутренних дел, составной частью которого стала полиция. Его возглавил В.П. Кочубей. Правда, в течение 9 лет (с 25 сентября 1810 года по 4 ноября 1819 года) функционировало самостоятельное Мини­стерство полиции во главе с министрами А.Д. Балашовым и С.К. Вязьмити-новым, ликвидированное в 1819 году и вновь ставшее департаментом Ми­нистерства внутренних дел. К сожалению, конкретные документальные материалы по истории Брянска (за исключением сведений о деятельности некоторых городничих) второй половины XVIII - первой четверти XIX ве­ков пока не обнаружены, и этот период ждет своих исследований.

В архиве Брянской области документы по истории полиции Брянска XIX века прослеживаются с 1824 года. Это формулярные списки городни­чего и полицейских чиновников. Брянским городничим в то время был титулярный советник (чин IX класса «Табели о рангах», соответствующий воинскому званию капитана) и кавалер (т. е. награжденный, как минимум, одним орденом) Осип Григорьевич Бруннер. Ему тогда было 43 года, про­исходил он из дворян, в службу вступил 11 января 1797 гола и служил при дворе «Ея императорского высочества Великой Княгини Екатерины Пав­ловны», в Брянске находился с 19 января 1817 года.

Фактическим заместителем городничего в Брянске в 1824 году был частный пристав титулярный советник Василий Михайлович Разумов­ский, 33 лет от роду, происходивший «из духовного звания». В службу Разу­мовский вступил 9 сентября 1806 года канцеляристом Орловского казна­чейства, в 1813 году стал губернским секретарём, а 26 января 1814 года был определён в город Брянск квартальным надзирателем. В 1817 году Василий Михайлович стал коллежским секретарем и частным приставом, а с 31 декабря 1820 года он, как и Разумовский, - титулярный советник.

Квартальных надзирателей в полиции Брянска в то время было двое. Оба были из обедневших дворян. Титулярный советник Никифор Сергее­вич Рулов, 34 лет, службу начал в 1796 году в Киевском карабинерном пол­ку унтер-офицером; с 1799 года - корнет, в 1802 г. - прапорщик. В 1803 году вышел в отставку с военной службы и определился в Ковельскую по­чтовую экспедицию, из которой уволился в 1807 году с переводом в Орлов­скую городскую полицию квартальным надзирателем. В 1820 году в той же должности оказался в Брянске.

Квартальный надзиратель губернский секретарь Николай Акимович Яновский, 25 лет, в службу вступил в Карачевский уездный суд канцеля­ристом 23 мая 1810 года. Через 5 лет он стал губернским регистратором, еще через три года - коллежским регистратором, а 28 февраля 1820 года был направлен в Брянск квартальным надзирателем, где в 1823 году стал губернским секретарем.

Кроме чиновников в полиции Брянска служили два письмоводителя, происходившие из «духовного звания»: коллежский регистратор Иван Ни-кифорович, 62 лет, и коллежский секретарь Федор Вахнов, 33 лет.

К 1838 году относятся «Формулярные списки о службе нижних воин­ских полицейских чинов, состоящих при Брянском городническом правле­нии». Их было всего 21 человек, возрастом от 31 до 74 лет, причем боль­шинство из них являлись ветеранами Отечественной войны 1812 года (7 человек), заграничных походов 1813-1814 годов (12 человек) и имели ра­нения и награды.

В 1843 году, в связи с Указом Орловского губернского правления брян­скому городничему Ивану Вонифатьевичу Цыганову-Куриленко об отсыл­ке в Орел из Брянска достигших совершеннолетия военных кантонистов (сыновей нижних воинских чинов, принадлежавших со дня рождения к военному ведомству), упоминается квартальный надзиратель прапорщик Шишкин. Он осуществлял розыск и отправку в Орловский гарнизонный батальон 9 кантонистов, причем «...кантониста Федора Карабанова нахо­дящего при отце, рядовом Антоне Егорове Карабанове по кварталу по ро­зыску не оказалось».

Тогда же по делу о возврате из Смоленского батальона военных кантонистов не достигшего совершеннолетия брянского кантониста ун­тер-офицерского сына Федора Парамонова был упомянут штабс-капитан Бакулин - начальник Брянской инвалидной полицейской команды (инва­лидами до 1917 года называли ветеранов).

1844 годом датируется чудом сохранившаяся «Книга учета расходо­вания сумм на содержание брянской полиции». Из нее следует, что 4 янва­ря «Брянской полицейской команды вольнонаемным десятским», которых было 34 человека, за декабрь месяц 1843 года было выдано на жалование 97 рублей 14 копеек, «а именно: фейерверкеру I класса (за полицейскими сохранялись их прежние воинские звания) Федору Бобалеву, унтер-офице­ру Кириле Васильеву и 32 рядовым».

Обер-офицер полиции 1848 г.

Жетон полицейский. Десятский

В дальнейшем были произведены следую­щие выплаты: брянскому городничему за квар­тиру 40 рублей серебром за год, на канцелярские расходы полиции - 21 рубль серебром, частному приставу Разумовскому «за сентябрьскую 1843 года треть 27 рублей серебром жалования, квар­тальному надзирателю Шишкину за ту же треть жалования - 18 рублей 48 копеек, штатным поли­цейским пятидесятникам Изоту Андрееву, Осипу Мурзинову, Петру Павлову, Антону Гороху, Демен-тию Григорьеву за туже треть - 4 рубля 47 копеек серебром, на отопление квартиры городничего -40 рублей серебром в год, на транспортные расхо­ды полиции - 251 рубль 34 копейки».

Квартальных надзирателей в то время было двое: губернский секре­тарь Иван Афанасьевич Петропавловский, 42 лет, из духовного звания, с годовым жалованием 857 рублей 14 копеек, обучавшийся в Смоленской духовной семинарии. Он служил в Орле на мелких должностях, в 1840 году стал частным приставом города Стародуба, в 1843 году - брандмейстером Черниговской городской полиции, в 1845 году - смотрителем острога, а с 26 июня 1847 года - квартальным надзирателем в городе Брянске. Он во время отсутствия брянского городничего Алексеева исполнял его обязан­ности, а также являлся дворянским заседателем Брянского уездного суда.

Вторым квартальным надзирателем был «писец 3-го разряда» Кузь­ма Никифорович Сорока, 26 лет, из приказнослужительских детей, с жало­ванием в 57 рублей 14 копеек, обучавшийся в Глуховском уездном учили­ще. Служил в Брянском уездном суде писцом с 1 июля 1843 года. В 1851 году «за болезнью квартального надзирателя Измайлова был командиро­ван к исполнению его должности, в которой он был утвержден 21 февраля 1852 года».

Письмоводителем полиции являлся коллеж­ский секретарь Кирилл Ильич Ильченко-Ющен-ко, 49 лет, из дворян, «обучавшийся под надзором родителей». Писцами были: 2-го разряда коллеж­ский регистратор Семен Кузьмич Лавров, 24 лет, пономарский сын, обучавшийся в Орловской ду­ховной семинарии; 1-го разряда Павел Федорович фон Бухмейстер, 21 года, с жалованием 85 руб. в год, из дворян, обучался в доме родителей и вы­держал экзамен в Брянском уездном училище, и 1-го разряда Николай Кузьмич Доброславский, 25 лет, из дворян, обучался в Брянском уездном учи­лище. В списке полиции значится и смотритель Брянского тюремного замка губернский секре­тарь Иван Иванович Бояринов, 50 лет, из дворян, с жалованием 145 руб. в год, обучавшийся при родителях. В должности пребывал с 19 июня 1846 года.

Полицейская пожарная команда

18 июня 1853 года в Брянске был утвержден штат полицейской по­жарной команды. Она состояла из «прикомандированных от военного ве­домства» двух унтер-брандмейстеров - старшего и младшего унтер-офи­церов с окладом по 9 руб. в год и 15 рядовых с окладом по 4 руб. 50 коп. в год. На годовое содержание пожарного обоза уходило 60 руб.

В августе 1855 года был составлен рапорт «О составе полицейской части г. Брянска», в котором на основании повышенного 29 мая 1836 года штата значилось: 1 полицейская часть - городничий (с окладом годового жалования 285 руб. 71 коп.), частный пристав (114 руб. 28 коп.), 2 квартальных надзирателя (по 57 руб. 14 коп.), нижних чинов, от военного ведомства прикоманди­рованных, - 2 унтер-офицера (по 9 руб.), 16 рядовых (по 4 руб. 50 коп.). На содержание канцелярии (письмоводитель и писцы) ухо­дило 549 руб., а всего общих расходов было 1154 руб. 20 коп.

9 сентября 1855 года датируется «Рапорт квартального надзирателя 2-ой части Невструева Брянскому городничему». Из него следует, что Не-вструев по приказу городничего «осматривал полицейскую караульную будку, устроенную при Московской заставе и оказалось, что будка та дере­вянная, на кой крыша весьма ветхая, так что в дождливую погоду как объ­явил мне полицейский будочник Семён Михайлов, происходит большая течь и в стенах той будки большие скважины, от чего в ней невозможно жить, и в особенности в холодное время, которая по ветхости своей, тёплой быть не может и требует исполнения».

На 1 января 1856 года в Брянской полицейской команде состояли: старший унтер-офицер Савелий Непомнящий, 38 лет, в службе с 12 мар­та 1835 года, награждён серебряной медалью за «войну против мятежных венгров в 1849 году», а также младшие унтер-офицеры Иосафат Ещук, 36 лет, Савва Коповод, 35 лет, Григорий Магарнюк, 45 лет и 39 рядовых 25-54 лет. Многие из них служили и воевали в Польше, Венгрии, Молдавии и Валахии.

В январе в Брянск из Волхова был переведён старший унтер-офицер пожарной команды Михаил Казанцев, снабжённый в дорогу «провиантом, мукою и крупою в изобилии». В городе он возглавил пожарную команду из 29 человек.

Зимой 1855-1856 годов на город обрушилась эпидемия холеры, от которой пострадала и местная полиция. К 10 марта «по г. Брянску за смер­тью в полицейской команде состоит только 37 человек», а 6 человек рядо­вых полицейских умерли от холеры.

1857 год также оставил несколько документов, касающихся брян­ской полиции. К концу июля многие полицейские будки в городе пришли в аварийное состояние. Так, у будки на Орловской заставе развалилась сте­на, «а печь и труба негодны, на Смоленской заставе - крыша разломана, на Базарной площади - течь в крыше, на Трубчевской заставе будка ветха, и стала разваливаться, стёкла разбиты и при наступлении зимнего времени будочникам быть в будках невозможно».

Список полицейской команды в городе в августе насчитывал 34 че­ловека: «хожалые (рассыльные, служители при полиции для разных пору­чений) - 1 унтер-офицер, 8 рядовых, сторожевые - 1 унтер-офицер, 6 рядо­вых; пожарные - 2 унтер-офицера, 16 рядовых». При полиции числилось 9 лошадей.

С введением в России в 1860 года института судебных следователей полиция была устранена от производства уголовных следственных дей­ствий и её роль здесь была ограничена лишь производством дознания. Временными правилами об устройстве полиции от 25 декабря 1862 года уездная и городская полиция на местах были объединены в общую уезд­ную полицию. Жалование полицейским было увеличено.

Брянской полиции уделяла внимание и губернская пресса. Так, «Ор­ловские губернские ведомости» в 1872 году писали: «Брянское полицей­ское управление объявляет, что 11 и 30 мая сего года в Брянске полицией задержаны за неимением письменных видов (т. е. паспортов) неизвестного звания люди, называющие не помнящими своего родства: первый Иваном Степановым, а второй - Григорием».

«В пригородской даче брянского почётного гражданина Мельнико­ва сгорели: дом с пристройками, до тысячи десятин леса, сарай, в котором было до 300 коробов угля. Всего убытка причитается до 15 тысяч рублей. О причине пожара полицией Брянска проводится дознание».

«В городе Брянске 2 неизвестных человека, вошедших в дом купече­ской жены Кутыгиной, отбили в сенях задвижку и, напав на служанку Куты-гиной, вольноотпущенную Евлампиеву, требовали от нее, чтобы она указа­ла, где хранятся деньги. Когда же на крик служанки прибежали соседи, то грабители скрылись. К вечеру того же дня они были пойманы полицией и доставлены в тюремный замок, где и было произведено опознание».

Законом 1884 года была установлена новая форма обмундирования чинов городской и уездной полиции, которая существенно не менялась до 1917 года. Околоточные надзиратели, конные стражники и городовые те­перь были обязаны иметь при себе шашку и револьвер, необязательный для урядников.

Впрочем, казённых средств, отпущенных на приобретение обмун­дирования для нижних чинов, не хватало, и Брянская дума выделила до­полнительно для этой цели ещё 300 рублей из средств города. Обмунди­рование и вооружение для полиции г. Брянска было закуплено на фабрике предметов воинского хозяйства Ивана Щетинина в Москве и в магазине офицерских вещей Ивана Касселя в Петербурге. В комплект обмундирова­ния входило: 2 мундира - повседневный и парадный, они были сшиты из чёрного сукна и были двубортными на крючках; по вороту, борту и обшла­гам были нашиты красные канты, на обшлагах парадного мундира были столбики из серебряного галуна.

Шаровары были черные суконные с красным кантом; сапоги были с юфтевыми голенищами. Зимой городовые носили шинель из черного ши­нельного сукна с застежкой на крючках, черными петлицами и красным кантом, на петлицах была светлая металлическая пуговица с двуглавым орлом, головные уборы были представлены круглой мерлушковой шап­кой с черным суконным донцем и красными кантами крест-накрест и по окружности и черную фуражку с тремя красными кантами (два по око­лышу, один на тулье) с черным лаковым козырьком, без подбородочного ремешка. Летом на тулью надевался светлый коломянковый (из плотной льняной ткани с добавлением пеньки) чехол.

На тулье фуражки и на меховой шапке городово­го красовалась металлическая никелированная кру­глая ленточка с острыми концами, на ленточке был пробит номер данного городового, а над ленточкой помещался герб г. Брянска - золотая мортира с двумя кучами черных бомб на красном поле.

На мундир брянского городового надевали ку­шак из того же материала, что и мундир, с красными кантами по краям и по перехвату, либо черный затяж­ной ремень с металлической пряжкой. Летом городо­вые носили мундир того же кроя, но из коломянки. Носили они и гимнастерки солдатского образца без карманов и манжет, с застежкой на левую сторону на четыре пуговицы.

Шили гимнастерки из коломянки, либо из хлоп­чатобумажной ткани светло-горчичного цвета. К ним полагались кожаные пояса. На бляхе, которую присте­гивали слева на груди, указывались уличный номер городового, номер и наименование участка, а также город. Свое личное оружие - револьвер - городовые носили в черной кобуре, укрепленной на поясе с левой стороны (после 1914 года - справа).

Шашку солдатскую пехотного образца с коричневой деревянной ру­кояткой, черными ножнами с медными частями носили с левой стороны на черной ременной перевязи. Кроме шашки и револьвера, на поясе у горо­дового была кожаная сумка, застегнутая на пряжку. В Брянске городовые носили белые нитяные перчатки. В дождь поверх шинели или мундира го­родовые надевали черные клеенчатые накидки с капюшоном.

Обмундирование и вооружение стоили дорого, цена комплекта до­ходила до 20-25 руб. Например, шапки и фуражки стоили по 1 руб. 20 коп. за каждую, портупея - 75 коп., поясной ремень - 10 коп., а шашка - 2 руб. 25 коп.

14 апреля 1887 года был принят закон о штатах полиции, согласно которому в городах, имеющих не более двух тысяч жителей, полагалось не свыше пяти городовых. В городах, имеющих более многочисленное на­селение, полагалось не более одного городового на каждые 500 человек. На четверых городовых полагалось иметь одного старшего. Содержание городовых в России было установлено следующее: старшему - не свыше 180 руб. в год, а младшим - не свыше 150 руб., не считая 25 руб., ежегод­но отпускаемых на обмундирование. В 13-тысячном Брянске, судя по до­кладу городским властям уездного исправника Семенова, был некомплект полицейских. Он жаловался: «Ввиду повторяющихся в городе краж и раз­боев я имею честь просить городскую управу увеличить число городовых нижних чинов с 18 человек, которые имеются в моем распоряжении до 30 человек. Необходимость вызывается главным образом тем, что я не в си­лах с этим малым числом городовых нижних чинов охранять спокойствие граждан г. Брянска».

Управа сочла просьбу исправника основательной и увеличила штат городской полицейской команды на 10 человек, но уменьшила жалование младшим городовым со 156 до 132 руб. Так как, согласно вышеупомянуто­му закону, расходы по содержанию полицейских команд были полностью возложены на органы местного самоуправления. Городская управа теперь должна была оплачивать городовым квартирные с отоплением, а также выделять средства на покупку вооружения. Причем, квартиры полицей­ским, судя по ходатайству исправника к городским властям, требовались неподалеку от центра города - на Московской (ныне Калинина), Смолен­ской (бульвар Гагарина), Авиловской (Горького) и Комаровской (Фокина) улицах, а также в Ямской (ул. Верхняя Лубянка) и Новой (ул. Калинина в районе Тихвинской церкви) слободе. Управа удовлетворила просьбу ис­правника, но, получая всего 20 рублей «квартирных» в год, многие городо­вые не имели возможности оплачивать квартиры на этих улицах.

Согласно закону 1889 года, в некоторых городах, посадах и местеч­ках, неподведомственных уездной полиции, были образованы городские полицейские управления (существовавшие с 25 декабря 1862 года только в крупных негубернских городских центрах). Начальником городской по­лиции и главой управления являлся полицмейстер с годовым жалованием в 1000-1500 руб. Ему были подчинены участковые и городские приставы и их помощники, полицейские надзиратели и городовые (полицейская команда).

Медали за беспорочную службу в полиции

В 1892 году были установлены правила о преимуществах службы городовых в 169 городах империи, в том числе и в Брянске. Данные пре­имущества состояли в прибавке жалования в треть оклада, сначала за се­милетнюю беспорочную и непрерывную службу, потом за девятилетнюю, а также в выплате единовременного пособия в размере 250 руб. за двадца­тилетнюю службу и в назначении пенсии в 90 руб. за тридцать лет службы. Расходы на прибавочное жалование, единовременные пособия и пенсии были отнесены на средства города.

1880-е годы для полиции Брянска стали еще более напряженными в связи с началом рабочего движения. Впервые основную форму борьбы -стачку - в Брянске применили рабочие канатной фабрики Новикова в 1888 году. Они бастовали две недели, требуя увеличить заработную плату, поли­ция арестовала 20 наиболее активных бунтовщиков. В 1890-е годы рабо­чие выступления заметно участились и усилились. Наиболее показатель­ным в этом отношении стал так называемый «июньский бунт» 1898 года.

Непосредственным толчком к нему стал трагический случай - слу­чайное убийство в 8 часов вечера 12 июня сторожем Брянского завода в Бежице пятилетнего мальчика Кулькова. Убитого мальчика принесли в ка­зарму, где проживала его мать, и около неё стали собираться рабочие заво­да. Когда туда прибыл пристав Квитницкий и отдал распоряжение о пере­носе тела мальчика в часовню, родные погибшего воспротивились этому. Собравшаяся большая толпа рабочих спровоцировала настоящий бунт, в ходе которого была разгромлена квартира пристава, а сам он чудом спасся.

Толпа разгромила винную лавку купца Авра-амова, выпила все имев­шееся там спиртное и, прихватив с собой послед­ние бутылки с водкой, двинулась к центру Бежи-цы. В ходе погрома были сожжены проходные и здание механических ма­стерских завода. При по­пытке захватить главную контору завода и вскрыть заводскую кассу полицей­ские и поддержавшие их рабочие сталелитейной мастерской дали достой­ный отпор нападавшим. Толпа отхлынула и от­правилась на так называ­емый «Новый базар», где ею последовательно были разбиты, разграблены и затем сожжены гостини­ца Мурзина, большие ма­газины завода и купца Забалуева, винный склад Авраамова и еще более 30 лавок на базаре. Затем толпа возвратилась к заводу и подступила к магазину общества потреби­телей, но на защиту магазина стали рабочие, состоявшие пайщиками этого общества. Возникла драка, причем с обеих сторон были пострадавшие, но магазин не пострадал. На этом беспорядки примерно к пяти утра субботы завершились.

На следующий день в воскресенье в Бежицу прибыли три помощника пристава и 20 городовых из Брянска и приступили к дознанию и розыску имущества, в большом количестве уже вывезенного и скрытого в восьми соседних селах и лесах. Утром в понедельник все рабочие завода вышли на работу, а полиция осуществила арест виновных. Судебная палата привлек­ла по обвинению в преступлениях различной степени тяжести 58 человек, из которых только 34 были признаны виновными и приговорены к раз­личного рода наказаниям.

Июньские события 1898 года послужили причиной увеличения чис­ленности полиции в Бежице - сверх штата за счет средств Брянского за­вода полицию пополнили 50 городовыми. И если в уездном Брянске один городовой приходился на 1006 жителей, то в Бежице - на 411.

Распоряжением министра внутренних дел от 28 февраля 1899 года на Радицком вагоностроительном заводе (при нем был поселок Паровозная Радица с 3-тысячным населением), где работали около 2 тысяч человек, по ходатайству Акционерного общества Мальцовских заводов была учрежде­на должность полицейского урядника. Ему было установлено содержание «в размере 470 руб. 50 коп. в год: 200 руб. жалования, 50 руб. на обмунди­рование, 100 руб. на фураж для лошади, 55 коп. на ремонт вооружения и 120 руб. квартирного, с отоплением и освещением довольствия из средств упомянутого акционерного общества».

В Брянске 9 ноября 1900 года произошло весьма важное событие, ко­торое, впрочем, для его современников было вполне обыденным: состо­ялся аукцион. Согласно опубликованному объявлению «9 ноября 1900 г. в 12 часов дня в присутствии Брянского городского полицейского управле­ния будет проведена аукционная продажа бумаг от старых дел и книг по­лицейских управлений весом в 125 пудов. Бумага эта оценена по 35 копеек за пуд, с каковой суммы и начнется торг». В нём участвовали: брянский ку­пец Николай Добычин и брянский же мещанин Михаил Иванович Трусов. Трусов предложил купить архив брянской полиции за 44 рубля 25 коп., а Добычин - за 45 рублей. Торги продолжались 10 минут - архив купил ку­пец Добычин с целью использования документов в качестве обёрточной бумаги для продаваемых им товаров... Две тонны документов по истории полиции г. Брянска и его уезда, к огромному сожалению историков, ушли в небытие.

Полицейские чины Российской империи начала XX века

XX столетие началось для городской полиции вполне обыденно -полицейские несли свою нелёгкую повседневную службу, вели борьбу с преступностью, обеспечивали порядок и спокойствие горожан. Первые четыре года нового века прошли в Брянске тихо и спокойно, но это было затишье перед бурей.

Временем тяжелейших испытаний для полиции Брянска стали собы­тия русской революции 1905-1907 годов. Новый 1905 год в Брянске озна­меновался настоящим социальным взрывом... Уже в середине января сюда прибыли сто полицейских из других городов губернии с целью усиления городского полицейского управления.

Зима, весна и лето 1905 года прошли в условиях перманентных ста­чек, забастовок, демонстраций и других выступлений революционного настроения рабочих и учащейся молодёжи города, которые сопровожда­лись постоянными стычками с полицией. В ходе этих столкновений поли­ция несла потери. Так, например, 11 августа в 9 часов вечера при разгоне демонстрации в городском сквере (ныне сквер К. Маркса) один городовой был до полусмерти избит камнями.

В целом полиция исправно несла службу и исполняла свой долг, но обнародование знаменитого царского Манифеста от 17 октября 1905 года внесло смятение в умы, чем воспользовались революционеры. Уже 22 ок­тября разыгрались драматические события, когда в ходе демонстрации на Соборной площади спровоцированные казаки открыли огонь по демон­странтам. Несколько рабочих были ранены, а учащийся технического учи­лища Васильев - убит. В ответ на убийство вечером 23 октября был застре­лен городовой, стоявший на посту в центре Брянска. Городская полиция была деморализована, последовала серия заявлений городовых об уволь­нении со службы или переводе в другие города, более спокойные. Брян­ский полицмейстер И. Алексеев сообщил в Министерство внутренних дел о том, что полицейская служба в Брянске становится слишком сложной. «Каждый месяц здесь стоит года».

Впрочем, период нерешительности брянской полиции продлился не­долго, и она вновь вступила в борьбу с революционерами. Она шла с пере­менным успехом, во всяком случае, объединёнными усилиями полиции, жандармерии и воинских частей удалось предотвратить вооружённое восстание в городе. Между тем, его угроза была вполне реальна. Так, только в конце июня 1906 года с Брянского завода рабочими было передано на Радицкий завод 600 винтовок, большое количество кинжалов. 19 мая 1907 года на Брянский завод вновь прибыла пар­тия револьверов и 100 патронов. Даже в де­кабре 1907 года, когда в стране революция фактически завершилась, на Брянском заво­де полиция неоднократно находила оружие и бомбы.

Крайности противостояния между ре­волюционерами и полицией достигло к нача­лу мая 1907 года, когда 2 мая, судя по рапор­ту пристава 2-ой части г. Брянска, «в 11.30 ночи в летнем театре при Брянском обще­ственном собрании неизвестными злоумышленниками убит выстрелом из револьвера помощник пристава г. Брянска Целинскии и ранен помощник пристава Соколин, а в саду около забора убит участковый городовой Року-нов и ранен еврей Факторович. В 12 часов ночи на городового Бойтицкого, стоявшего на посту на Московской улице за Арсеналом, напали четверо не­известных злоумышленников и отобрали у него револьвер «Браунинг».

4 мая 1907 года на похоронах Целинского в г. Орле выступил с речью губернатор С.С. Андреевский. Он сообщил следующее: «Молодой ревност­ный слуга, покойный Целинскии знал об ожидавшей его участи и, тем не менее, с неослабленной энергией продолжал служить делу ему вверенно­му по поддержанию тишины и спокойствия в г. Брянске, неуклонно вы­полняя возлагаемые на него трудные и опасные поручения. Вечная память ему, вечная память городовому Рокунову который при общем смятении публики после совершения злодейства, мужественно преследовал убийц и доблестно пал, исполняя долг. Объявляю мою благодарность всем чинам городской и уездной Брянской полиции. Я горжусь быть во главе полиции Орловской губернии, в рядах которой были и будут такие верные своему служебному долгу, какими были погибшие Целинскии, Надольский, Кузне­цов, Халютин и Рокунов и какими являются Соколин и Кюльбах и уверен, что мученическая кончина погибших вызовет ещё большее служебное рве­ние, как у низших чинов, так и у чиновников полиции, а опасность, которой они подвергаются, ещё больше закалит в них прекрасные мужественные качества, которыми они обладают».

На следующий день губернатор в письме военному начальнику райо­на Орловской губернии детально описал ситуацию, сложившуюся в Брянске: «Вашему Превосходительству известно, в каком положении находится теперь Брянский уезд и город Брянск. Положение настолько серьёзно, что для борьбы с революционным движением... Необходимо принять крайние меры. К сожалению, самоотверженная деятельность местных полицейских должностных лиц нередко жизнью своей жертвующих в борьбе с револю­ционерами, далеко не достигает цели, благодаря тем невероятно тяжёлым условиям, при которых им приходиться служить, как в городе, так и в уезде.

Действительно, в Брянске, где численность населения достигла 30 тыс. человек, имеется, всего-навсего, 50 городовых при одном приставе; люди эти несут совершенно непосильную службу в виду многочисленных нарядов, а главным образом, в виду того, что город растянулся на большое расстояние и пересечён большими, глубокими и населёнными оврагами, куда злоумышленники и совершившие преступления лица, быстро скры­ваясь, ускользают из рук полиции. Опасность, которую представляет собой служба чинов полиции в г. Брянске и целый ряд выдающихся преступлений и убийств вызвали не единичные случаи отказа низших чинов полиции и даже отказа полицейских чиновников от службы в этом городе; недавно сформированный отряд конно-полицейской стражи уменьшился на целых 2/3 своего состава только благодаря тому, что люди признали опасным для жизни продолжение службы в полиции. Несмотря на это громадное влия­ние, на поддержание духа и дисциплины среди чинов Брянской полиции имеет расположенная в г. Брянске пехота.

По отзыву всех должностных лиц, причастных к делу охраны города, уход хотя бы временный, расположенных в городе полков, может повлечь самые непредвиденные обстоятельства и чины полиции, знающие, что в крайнем случае не смогут иметь поддержки от войск, будут совершенно деморализованы... Причём надо иметь в виду, что в случае беспорядков, придётся иметь дело с революционно настроенными рабочими, скрыва­ющими у себя лучшие образцы оружия. Убийства... и тяжкие ранения... имевшие место повлияли самым угнетающим образом на чинов полиции, которые... падают духом не вследствие опас­ности их положения, а вследствие тяжёлой службы, которую им приходится нести».

Нерадостную картину, обрисованную губернатором, дополняет рапорт помощни­ка начальника Орловского губернского жан­дармского управления своему начальнику: «в виду предстоящего ухода войск Брянского гарнизона в лагерь, г. Брянск остаётся безза­щитным, этот город в силу топографических условий разделён на три части и представля­ет собой три, довольно высоких горы, отде­ляющие одна от другой глубокими оврагами, по склонам которых и на дне расположены мелкие строения с массой закоулков. Со­общение между горами возможно только по одной улице, опоясывающей эти горы по

подошве. Население г. Брянска состоит большей частью из евреев-ремес­ленников и рабочих бежицких заводов. Последний элемент крайне беспо­койный, тем более, что около двух тысяч человек не имеют работы и по­полняют собой кадры грабителей, убийц и т. п. экспроприаторов. Ни дня не проходит без преступлений. Разнузданность молодёжи достигла таких размеров, что дальше идти некуда. Полиция, благодаря незначительности штата: 1 пристав, 3 помощника пристава и 50 городовых, не имеет доста­точно сил бороться с проявлением преступной воли жителей.

Близость бежицких заводов и постоянные контакты рабочих с горо­дом ещё более затрудняет эту борьбу, и если чем сдерживается производ­ство массовых беспорядков, то исключительно присутствием войск. Боль­шинство молодёжи брянского завода вооружены револьверами новейших систем и производят даже практическую стрельбу между Брянском и Бе-жицей. Убийства полицейских чинов принимает крупные размеры и, ко­нечно, страшно волнуют благонадёжную часть населения. За время с 1 ян­варя 1907 года в г. Брянске были убиты жандармский ротмистр Аргамаков, помощник пристава Цилинский и один городовой и ранен помощник при­става Соколин. На брянском заводе, отстоящем в 5-ти верстах от Брянска, убит помощник пристава Надольский, один городовой и на Паровозной Ра-дице в 2-х верстах от города ранен городовой. Кроме того, в самом г. Брян­ске среди дня ограблен казначей местного Арсенала на 10 тыс. рублей. В большинстве случаев преступники скрываются, благодаря недостаточно­сти чинов полиции, и это безнаказанно ведёт злоумышленников к уверен­ности в своих силах и заставляет их действовать всё с большей смелостью.

Таким образом, в случае возникновения беспорядков, подавить таковые могут лишь войска, т. к. хотя кроме самой полиции в городе находятся 50 конных полицейских стражников, но рассчитывать на них невозможно, ибо они в каждый данный момент могут быть необходимыми для уезда, в котором главным образом и происходят вооружённые грабежи.

После завершения революции 1905-1907 годов полиция Брянска вер­нулась к обычному мирному несению службы. Весной 1908 года полицмей­стер Бичурин обеспечил сохранность телеграфной линии через Десну «от первого моста до вокзала Риго-Орловской железной дороги», от «произво­дящих ловлю проплывающего леса и мальчишек, делающих умышленное разобщение проводов при ловле рыбы». Летом он принимал меры против заболеваний сыпным тифом, выделял полицейские наряды из восьми низ­ших чинов и трёх полицейских чиновников «в помещение уездного съезда для поддержания в публике порядка и благочиния при проведении сессии Харьковской судебной палаты для рассмотрения уголовных дел». Поли­цейские должны были обеспечивать «конвой содержащихся или подле­жавших содержанию под стражей подсудимых, а ровно охрану совещатель­ной камеры присяжных заседателей, свидетельских комнат и наблюдение за порядком во время публичных заседаний Орловского окружного суда в Брянске».

В 1908 году брянские полицейские в составе конного конвоя из четы­рех человек продолжали (после ограбления 1907 года) сопровождать каз­начея Брянского Арсенала, доставлявшего жалование от казначейства до завода. По требованию ветеринарного врача Брянского земства произво­дили отстрел бешеных собак, покусавших мальчика на Комаревской улице, контролировали продажу спиртных напитков и торговлю мясом в городе, разыскивали труп утонувшего в Десне студента Брянского технического училища Фёдора Захарова, арестовали дорожного мастера Р.Н. Ковалин-ского, который «в пьяном виде выражался матерными словами и вёл себя буйно».

В сентябре на имя полицмейстера города поступило прошение стар­шего фейерверка Варшавской крепостной артиллерии Алексея Сапкина о зачислении на службу в полицию. По данному прошению были наведены справки, после чего он был «принят в полицейские» и дал подписку следу­ющего содержания: «поступая на должность городового Брянска и коман­ды, обязуюсь службу нести старательно и с усердием, все приказания вы­полнять беспрекословно... Как солдат и принимавший присягу я должен помнить, что продолжаю служить в должности городового Царю, Престолу и Отечеству».

Весной 1913 года вновь активизировались революционные элемен­ты на брянском заводе. Так, 4 апреля полиция пресекла забастовку, в которой приняло участие 650 человек рабочих плужной и 450 человек молотовой ма­стерских. Сюда было стянуто 70 конных полицейских страж­ников и полиция завода во гла­ве с жандармским ротмистром Жавридой.

1 мая на заводе не при­ступили к работе 2 тыс. чело­век, остальные работали вяло. «Ко времени начала работы, т.е. к 6.30 утра, у главных про­ходных была выстроена вся по­лицейская стража, а когда ра­бочие прошли в завод, стража была введена внутрь завода и под командованием ротмистра Станкевича и чиновников по­лиции завода расставлена на местах, удобных для

часам все рабочие приступили к работе. Никаких сборищ и на­рушений порядка весь день 1 мая не было. Пристав Петров».

18 июля 1914 года в России была объявлена всеобщая мобилизация, а 19 июля Германия объявила войну, вскоре ставшую I мировой войной. 24 июля в городе состоялась патриотическая манифестация в радицком посёлке, в ходе которой у проходной вагоностроительного завода, по дан­ным полиции, выкрикивали лозунги: «Долой Австрию, долой Германию!» С 27 июля в Брянске воспрещались всякие манифестации и собрания без особого разрешения, повышение цен на «жизненные припасы», а с 31 июля - распространение «всяких возбуждающих население слухов». Со 2-го ав­густа германские и австро-венгерские подданные мужского пола в возрас­те от 18 до 45 лет были объявлены военнопленными. С 4 августа был вве­дён «сухой закон» - воспрещалось распитие крепких спиртных напитков в общественных местах, хранение большого количества спиртного, произ­водство и продажа спиртных напитков без соответствующего разрешения. Осуществление всех этих мер было возложено на городскую полицию.

В начале июня 1915 года в Брянске из Министерства внутренних дел поступил циркуляр за подписью товарища министра генерал-майора Джунковского. Он гласил: «По полученным в Департаменте полиции сведе­ниям некоторые частные лица использовали представленное им по закону право иметь собственную полицейскую стражу для того, чтобы избавить от военной службы необходимый служебный персонал и вообще людей по­чему-либо близких и нужных (они никаких обязанностей не несут вообще или находятся в личном услужении, занимая должности управляющих, конторщиков, поваров, садовников, шофёров и т. п.)». Поэтому брянскому полицмейстеру была поручена строгая проверка наличного состава поли­цейской стражи, учреждённой на частные средства. Обнаруженных, следо­вало «безотлагательно увольнять с передачею в распоряжение местного воинского начальника и сообщением Департаменту полиции».

Самым крупным полицейским формированием, содержащимся на частные средства, в то время была полиция Бежицы. Так, Акционерное общество Брянского завода внесла в Брянское казначейство за первую по­ловину 1917 года 7035 руб. «на содержание при его заводе следующих по­лицейских должностей: пристава, трёх полицейских надзирателей, трёх околоточных надзирателей и 54-х городовых». Контора общества ежегод­но отпускала по 25 руб. каждому городовому на обмундирование и обеспе­чивала всех полицейских чинов городскими квартирами.

11 июля 1916 года датируется «Донесение Брянскому полицмейсте­ру» пристава I части: «...доношу, что сахару-рафинаду и песку совсем нет; мяса, сала, пшеничной муки, круп, пшена, соли, керосина, подсолнечного масла, серого мыла на местных рынках недостаточно. Из фуража не хвата­ет овса».

Цены на продовольствие к 13 июля выросли в 2-3 раза, затраты на отопление в 2,5-4 раза, освещение - в 1,5-4 раза, одежду и обувь в 3,5-4 раза, предметы повседневного обихода 3-5 раз. В связи с инфляцией брян­ским городовым стали выплачивать «добавочное» жалование в размере 45 руб. 76 коп.

В октябре 1916 года упоминается в документах «2-й военно-поли­цейский участок г. Брянска» по наблюдению за «воинскими чинами». Это являлось следствием огромного роста населения города и его воинского гарнизона. В 1914 году город со слободами (без Бежицы) населяло 35 тыс. военных.

Полиция города накануне Февральской революции 1917 года рас­полагала 34 револьверами, 34 винтовками, 33 шашками и весьма ограни­ченным запасом патронов. Очевидно, что с таким количеством оружия и личного состава полиция Брянска (по сути всего два взвода) никакой се­рьёзной силы не представляла. Все надежды местной власти возлагали на 40-тысячный гарнизон.

28 февраля 1917 года в городе стало известно о революции в Петро­граде. Полицейские посты были усилены. Утром 29 февраля рабочие брян­ского Арсенала окружили и разоружили группу начальствующего состава завода во главе с генералом Лукашовым и вышли на демонстрацию. В 2 часа дня на Базарной площади начался митинг солдат гарнизона и рабо­чих, по окончании которого солдаты разоружили большую часть полиции. Многим полицейским удалось скрыться от вооружённой и возбуждённой нежданной свободой толпы. Брянская Дума передала власть экстренно сформированному Комитету общественной безопасности из 30 человек.

Первым шагом Комитета стала организация разоружения и ареста оставшихся на своих постах полицейских. Эта акция была осуществлена по указанию Комитета летучим отрядом из студентов и гимназистов во главе с учителем мужской гимназии Н.И. Белинским, назначенным начальником Брянской милиции и прошла без вооружённых эксцессов.

В Бежице 3 марта на заседании Совета, избранного накануне вече­ром, в театре Общества трезвости, избрали начальником милиции беспар­тийного техника Слесаренко и постановили разоружать полицию. Разору­жение прошло без всяких инцидентов. Так вполне обыденно завершилась 184-х летняя история полиции г. Брянска.