Брянский край. Подполье под боком у врага.
В книге М. А. Тарджиманова, В. Н. Шахова, Ф. П. Дунаева «Всегда на боевом посту» читаем: «По заданию партийных органов подпольщики Брянска стремились мешать и работе железной дороги. Еще в августе 1941 года Дмитрий Ефимович Кравцов и Василий Иванович Суровягин сформировали среди железнодорожников подпольную партийную ячейку и поручили ее руководство Александру Черненко — старожилу узла, у которого было много друзей и знакомых, среди них машинисты Петр Сиваков, братья Костюковы Жорж и Николай, Виктор Долгих, инженер Павел Адамович, другие патриоты. Сознавая важность Брянского железнодорожного узла, В. И. Суровягин еще раз акцентировал внимание на необходимости проведения постоянной разведывательно-диверсионной работы, направленной на дезорганизацию и срыв железнодорожных воинских перевозок противника».
Далее авторы сообщают, что взрывчатку подпольщики получали через связных из партизанского отряда. Маскировали ее под куски каменного угля и оставляли в кагатах склада. Позднее они стали снабжаться магнитными минами-липучками, что повысило эффективность и безопасность подрывной работы.
Когда прошла мобилизация немецких железнодорожников, работавших на узлах Брянск I и Брянск II, обмундированных в военную форму и отправленных на фронт, на железнодорожных узлах увеличилась численность русских.
Подпольщики, работавшие в паровозном депо, направляемые работником госбезопасности И. Суровягиным, ставят магнитные мины замедленного действия для взрыва паровозов, выходящих на линию. В один из дней несколько машинистов вывели из строя более половины паровозного парка, а сами ушли в партизанский отряд.
Подпольщики распространяли листовки, сводки Совинформбюро, давали сведения в партизанский отряд об эшелонах на станции, местонахождении зенитных батарей, штабов...
Так, в мае 1942 года по ориентирам, переданным Александром Черненко, советская авиация нанесла мощный бомбовый удар по железнодорожной станции Брянск П.
А вот данные, взятые из доклада Брянского штаба партизанского движения Военному совету Брянского фронта в июле 1942 года: «В таких военных пунктах, как Брянск, Орджоникидзеград, Дятьково, Навля, Трубчевск, и ряде других выявлены места нахождения важных военных объектов...
Так, например, 11 — 12.07.1942 года наша авиация успешно бомбардировала важные объекты на ст. Брянск I и Брянск П. На ст. Брянск I было разбито 3 эшелона с войсками и техникой. На ст. Брянск II была разрушена ж.д. в 47 местах, поврежден вокзал, разбито 500 вагонов с техникой и боеприпасами. Ж.-д. узел Брянск II не работал 2 дня. Разрушен распределительный пункт, 2 склада с боеприпасами...»
В этом же докладе Брянский штаб партизанского движения сообщал, что за июль со стороны Рославля на Брянск прошло более 160 эшелонов с войсками, техникой и боеприпасами. От Гомеля на Брянск в течение 19 -26.07.1942 — до сорока четырех воинских эшелонов.
Партизаны-разведчики и подпольщики в своих действиях каждый час, минуту подвергались риску. «По приказу партизанского командования Александр Черненко перебрался в лес. Туда же вынужден был отправиться Анатолий Кожевников. В отряде они были разведчиками, часто вдвоем уходили в город, но пробираться туда становилось все сложнее и сложнее, — вспоминает бывший партизан Брянского городского отряда Ф.А. Костин. — Был случай, когда Черненко и Кожевников, накосив сена, сложили его на повозку и таким образом замаскировали магнитные мины, которые надо было доставить в город. С помощью подпольщицы Шуры Дулеповой, служившей в управе, партизаны были обеспечены паспортами. На этот раз Черненко по документам был Кукатовым, возчиком городской управы, а Кожевников — рабочим этой управы. При въезде в город их остановил полицейский патруль. Один из охранников стал внимательно рассматривать документы, бросая взгляды то на фотографии, то на Александра и Анатолия, а второй внимательно обошел повозку и стал втыкать штык в сено, подвигаясь ближе к передку, где и были запрятаны мины. Черненко похолодел.
Анатолий спрыгнул с повозки и, как бы разминаясь, шагнул навстречу полицаю. Тот хмуро посмотрел на Анатолия, вставшего на пути. В этот момент старший, подавая документы Черненко, повелительно сказал: «Проезжайте!»
Черненко хлестнул по лошади, та рванула. На ходу прыгнул в повозку и Кожевников.
Когда они отъехали на значительное расстояние, Черненко, облегченно вздыхая, сказал: «И на этот раз пронесло».
В этот день Кожевников зашел к машинисту Виктору Силукову, передал ему листовки и мины. Жена его Екатерина привычно сунула листовки в пустые горшки, поставила их в печь, а мины запрятала в дымоход, где находился искусно замаскированный тайник. Свечерело. После ужина сынишка Силуковых ушел спать, а Виктор, Катя и Анатолий беседовали... В это время в дверь нетерпеливо и сильно постучали. Оказалось — немцы. Куда девать Кожевникова? Хотя у него документы в порядке, но поздний гость мог вызвать подозрение. Пришлось искусно прятаться.
Однажды Кожевников ушел в Брянск с партизанкой Мамеко и не вернулся. Вскоре пришли мрачные вести. Гитлеровцы арестовали Кожевникова, Мамеко, Максакова, братьев Петра и Ивана Лебедевых. Провал следовал за провалом.
...Первой была схвачена молодая разведчица. Ее пытали, избивали в кровь. В камеру к ней подсадили женщину-провокатора.
Предательница стала намекать, что имеет возможность выбраться из гестапо и хотела бы связаться с партизанами, сообщить им о случившемся, но не знает, как найти их. И разведчица назвала ей одну явочную квартиру. Подпольщиков арестовали. Молодую разведчицу гестапо подвергло вторичной «обработке». В конце концов враги узнали:
— Завтра утром в районе мясокомбината из Брянска должны выходить Кожевников и Мамеко.
Утром двенадцать гестаповцев посадили неопытную разведчицу в машину, повезли к мясокомбинату и стали ждать...
«Кожевникова и Мамеко схватили тут же, со всеми имеющимися у них документами. У Анатолия нашли записку Черненко и Долгих и расписку от Петра Лебедева, Максакова и других в том, что они получили от Кожевникова мины и оружие. Одна расписка была подписана кличкой Лысый. Начали искать Лысого.
Петра Лебедева железнодорожники предупредили, что ищут Лысого. Но мужественный подпольщик решил еще раз испытать свою судьбу и не покинул Брянск. Вскоре братьев Лебедевых арестовали и по почерку нашли автора расписки. Петр Лебедев был расстрелян, а Иван сослан в Германию на угольную шахту...
Кожевникова пытали зверски, как рассказывают сидевшие с ним в камере Александра Константиновна Терещенко, Тамара Владимировна Макань и Феня Полякова. Анатолия приносили с допроса полуживого, окровавленного и бросали на пол.
— Живого места на нем не было, — рассказывает Ф. Полякова. — Он и так-то смуглый, а тут совсем почернел...
Пытки продолжались несколько недель. Потом Анатолия увезли. И больше его никто не видел.
Подпольщикам-железнодорожникам в 1964 году был посвящен очерк И. Ко-кулина в газете «Гудок».
В октябре 1942 года бюро Орловского обкома ВЛКСМ приняло постановление о создании Брянского подпольного горкома комсомола. Секретарем был утвержден И.И. Мартынов, политрук роты партизанской бригады имени Д. Е. Кравцова. Горкому комсомола вменялось в обязанность «создать на территории Брянска три первичных комсомольских организации на узлах Брянск II и Брянск I... Создать разведывательные группы при первичных комсомольских организациях: Брянск I, обслуживающих станцию, хлебозавод, депо, и Брянск II, обслуживающих узел, депо, мясокомбинат, склад № 44, бензобазу, лесопильный завод, хлебозавод города, штабы немецкой армии, городскую управу, школы, аэродром». Партизаны, подпольщики помимо диверсий поставляли ценную информацию для командования советских войск о противнике.
Совинформбюро 22 июня 1943 года сообщило: «...Наша авиация дальнего действия крупными силами произвела налет на аэродром противника. Особенно эффективной бомбардировке были подвергнуты аэродромы, расположенные в районе Брянска и Карачева. Отмечены разрывы бомб крупного калибра среди стоявших на аэродромах вражеских самолетов...»
«...Наша авиация дальнего действия произвела налеты на железнодорожные узлы Брянск, Навля и аэродромы противника. Особенно разрушительной бомбардировке были подвергнуты эшелоны и склады противника на железнодорожных узлах Брянск II и Брянск I. Возникло много пожаров. В результате нескольких сильных взрывов отдельные очаги слились в крупные пожары, охватившие большую часть железнодорожного узла.
На аэродромах уничтожено и повреждено значительное количество немецких самолетов. Два наших самолета не вернулись на свои базы», — гласило сообщение Совинформбюро за 28 июня 1943 года.
«В ночь на 22 июля крупные силы нашей авиации дальнего действия произвели налеты на железнодорожные узлы Брянск, Орел, Хутор Михайловский, Дебальцево и станции Карачев и Енакиево.
На железнодорожный узел Брянск I и Брянск II сброшено большое число фугасных и зажигательных бомб. Возникло много пожаров, горели эшелоны и военные склады противника, расположенные в районе железнодорожного узла. Среди пожаров произошло несколько взрывов большой силы...»
Очередная сводка Совинформбюро: «В ночь на 28 июля наша авиация совершила налеты на железнодорожные узлы Орел, Брянск и аэродромы противника.
На железнодорожных узлах Орел и Брянск сильной бомбардировке были подвергнуты воинские эшелоны противника. Разбито и сожжено много вагонов. Экипажи наших самолетов наблюдали несколько сильных взрывов...»
Скупые, лаконичные строки военных сводок. За ними уже тогда угадывалось приближение сражения на Курской дуге — битвы исторической.
На счету брянских партизан и подпольщиков много боевых дел, яркими страницами вписанных в историю Великой Отечественной.
Я. Соколов
