Страницаподарь

1572 год Подарь Брянск

Это было давным-давно, семь или восемь столетий назад. Литовские князья прослышали, что татары не успели разграбить Брянск. И решили они пожи­виться. Собрали войско, вооружились и двинулись к древнему лесному городу. Брянцы обнаружили литовское войско еще далеко от города. Перебежчик рас­сказал о вражеских планах: ударить по крепости-детинцу с двух сторон. Часть войска наступает через поле, другая — через овраг, начинавшийся у Десны. Зная планы врага, брянский князь хорошо подготовился к встрече. Он тоже раз­делил свою рать надвое. Одни организовали в овраге засаду, другие вышли в поле навстречу литовцам. Сеча была жестокой. Особенно много полегло литов­цев, которые хотели тайно проникнуть в город через овраг. С тех пор овраг и стали называть Подарь, что означает «Подарок победы». Вот такую легенду мне пришлось слышать и читать о ней. Красиво. Но легенда есть легенда.

Подарь — это название не только оврага, но и когда-то протекавшей здесь речушки. Она отмечена на плане застройки города в первой четверти XIX века, а еще раньше упоминается в «Описании города Брянска». «Сей город положе­ние имеет реки Десны на правой, а речки Подари — на левой сторонах и по обе стороны речек Судок и Белого Колодезя», — говорится в «Описании». Колода — криница, колодец — родник, из которого с шумом вытекала мощная водяная струя, тоже именовался Подарь. Над ним наши предки соорудили со временем каменную ротонду, наподобие часовенки с крестом.

В «Словаре древнерусского языка» И.И. Срезневского читаем: «Дал в дом Святого Спаса и Святого Благовещенья свои рыбные ловли по Суре реке... а все озера от речки от Курмышки вниз Сурою, неточные и глухие и раздерти и заво­ди, и лески, и с падучими реками». Это относится к 1393 году. Обратите внима­ние на выражение «падучими реками». Возможно, название родника-колодца или речушки и произошло от слова «падать». Падун — то же, что и водопад.

К слову «подарь» близко стоит «падь» — резко очерченная, глубокая, неши­рокая долина, обычно поросшая лесом. Брянский овраг напоминает что-то по­добное. И еще. «Встали ребята, поглядеша, кругом-то страсть: пурга, падара, лед трещит, ветер гудит», — пишет Михаил Пришвин «В моей стране».

Падора Григорьев, крестьянин из Новгорода, упоминается под 1572 годом, а новгородец Падора Яковлев — позднее. Холоп из Новгорода Артем Падорин жил в начале XVII века. Об этом я вычитал в «Ономастиконе» СБ. Веселовского. Здесь же автор книги поясняет: слово «падора» означает — ордань, одер, падаль. Второе значение этого слова — зимнее ненастье. В. Даль в своем толковом сло­варе сообщает, что «подара» в некоторых местных говорах — буря, сильное вол­нение на воде. На Брянщине в наши дни проживает пять человек с фамилией Подарь. Возникает вопрос: не назван ли когда-то колодец или овраг Подарь по имени его владельца или одного из первых поселенцев? Потом и река.

«Дорог подарочек невыпрошенный. Дар — не купля: не хают, а хвалят. Дарово­му коню в зубы не смотрят. Подарки дарят — отдарков глядят. Дар — не купля. Не дорог подарок, дорога любовь», — молвят старинные русские пословицы и пого­ворки. Подарить — отдать безвозмездно, даром, дать в дар, подарок, поднести, поч­тить. Конечно, не исключено, что эти земли когда-то кому-то были подарены...

У брянской поэтессы Марины Юницкой есть подборка стихотворений «Брянская старина». В ней строки и о Подаре:

По Судкам судачили,

По Рядам рядили.

На Подаре прачили,

Белье колотили... И далее:

Шут тебя, Подарь, дери

Кручи да кручина.

Эх, до утренней зари

Затевай складчину.

Подарь. Не берусь утверждать, откуда пошло название родника-колодца, реки, оврага. Что первично? Хотя легенда о Подари красива, но происхождение имени Подарь остается пока загадкой.

Я. Соколов

Подарь

 

Ну-ка, коллеги-краеведы и просто малопатриоты, какие в Советском районе овраги? Загибаем пальцы: Нижний Судок, Верхний Судок, Лесные Сараи и… и… ну и маленькие всякие балочки, да?

Так вот — нет. Самый широкий и не менее протяжённый, чем оба Судка, сбегает их брат-близнец от улицы Спартаковской (район областной больницы) через Карачиж и бывш. магазин «Перехватчик» перед Чёрным мостом. Ну, ещё дамба через него идёт по улице Урицкого, вспомнили? Вспомнили. А название ему… название ему какое? Ну, читали же вот недавно… на языке вертится, да? Нет, не вертится, это дежавю. Всезнайка-интернет сообщает, что вроде бы звать его просто овраг Карачиж, но этот же Интернет сообщает (цитата): «Б-ский метрополитен достаточно велик, он состоит из 5 веток, соединяющих окраинные районы с центром». И только краевед Яков Соколов сообщает: овраг Подарь. Кто не верит краеведу, пусть дочитает этот текст до конца и получит неоспоримые доказательства. Что, собственно, значит слово Подарь толком неизвестно, вроде как однокоренное с понятием «падать», мол, Подарью звалась речушка, в которую падали воды многочисленных криниц.

Этот судок по сравнению с собратьями вообще несколько невезуч. Так, согласно постановлению № 34 от 08.09.1994, овраги Нижний и Верхний Судки объявлены памятниками природы, имеющими реликтовое, историческое, научное, эколого-просветительское, рекреационное и эколого-оздоровительное значение. Э, алё, а Подарь?! А про Подарь забыли. Не ходят по его склонам в апрельскую субботу чиновники с граблями, это плохо. Зато почти не ходят по нему и булдыри с пакетами, это хорошо. Всё потому, что забраться сюда гораздо сложнее. Но можно, особенно если воспользоваться услугами проводника-аборигена, проведшего на склонах оврага все свои детство-отрочество-юность. Среди редакции один такой есть, а именно Петренко (м), но предлагать Петренке (м) вот так, за нефиг делать ползать по отвесным склонам — всё равно что предложить колорадскому жуку на каникулах слетать к бабушке на родную Колорадчину. И мы с лёгкой душой обратились к видеооператору Горохову, который года три как порывался показать всем желающим некую мифическую трубу под дамбой, сквозь которую якобы когда-то проходил, не склоняя головы.

Семья карачижских горцев Гороховых вот уже несколько столетий безвылазно живёт по-вдоль Подари, возводя на склонах неказистые, но основательные мазанки и занимаясь разведением коз. Голенастые ноги, метр девяносто в холке и целеустремлённое выражение лица — нашего провожатого сама природа заточила продолжать дело предков, но в детстве Горохов был охмурён шайкой бродячих баскетболистов, пошёл вразнос и, в конце концов, переселился на равнину, повергнув родню в шок. Впрочем, в глубине души оператор остался всё тем же славным пастушком с городской окраины и с радостью согласился провести ребят козьими тропами своего детства.

Погружаться решено было с самого дальнего восточного отрожка, затерявшегося среди многоэтажек близ пересечения Спартаковской и Станке Димитрова. Некоторые члены небольшой, но сплочённой группы любителей краеведческого терренкура сразу же пожалели о том, что посчитали кроссовками шнурованные туфли для городских прогулок, но было поздно: овраг принял нас в своё зияющее зеленью чрево.

По карте от истоков судка до его устья от силы пять километров, но не верьте глазам своим, когда речь идёт об отвесных склонах, заросших по руслу диким кустом, плавно переходящим в камыш и осоку. Идти посередине склона невозможно — человеческая стопа не приспособлена шагать под углом 45 градусов, остаётся только вверх-вниз, вверх-вниз, местами на четвереньках, местами на ягодицах. Единственный участок, чуть более километра, комфортно пройденный по утоптанному дну, начался от гаражей, шёл между дач и закончился практически сразу за впадением в основное русло правого рукава. Но и этот километр был пройден не спеша: здешние дачники люди хорошо воспитанные, если и высыпают мусор за забор, то неприметно, а кроме дачников гулять здесь некому — просто подходов нету. Мы попеременно взбирались на пропахшие душицей косогоры, чтобы посмотреть вдаль, ухватившись за сердце, а Горохов ещё и затем, чтобы произнести мечтательно: «да-а, сексуальные виды…». Не подумайте, в среде операторов «сексуальный» означает всего лишь степень одобрения: сексуальное дерево, одиноко стоящее на развилке, сексуальный стихийный стадиончик, вытоптанный множеством невидимых ног, и проч. Увы, несколько раз тут и там посреди разнотравья попадались нам гигантские зонтики борщевика, покамест одинокие. Одиночество это ненадолго, с огнемётом по оврагу, чтобы выжечь этот воплощённый ужас из «Дня триффидов», никто лазать не станет, а, значит, мы последние, кому удалось безнаказанно проделать этот путь и описать его…

Заросший ряской прудик, окружённый домовладениями IV-го Карачижского переулка и гаражами, завален всякой дрянью по самое не могу. Лет тому тридцать здесь был полноценный пруд с карасями, говорят, в нём даже купалась карачижская детвора. А потом случились эти самые гаражи, будь они неладны. Для любого оврага гаражи страшнее даже борщевика: заросли сорняка теоретически когда-нибудь наши помудревшие потомки смогут выжечь методом встречного пала, после чего засадить обратно душицей и чабрецом; останки гаражей удаляются только точечным ядерным ударом. Сделает ли счастливее наших прапраправнуков точечный ядерный удар по малой родине? Вряд ли. Я бы на месте потомков уже затем изобрёл машину времени, чтобы дать себе под зад с криком: у тебя мозг есть, чумичка?! То, что они до сих пор не прилетели и не навешали всем нам люлей, доказывает: машин времени не будет, и не ждите. А жаль.

Если внимательно присмотреться к плану, обнаруживается: между улицей Пересвета, двумя балками и гаражами прикорнул анклав частного сектора, выбраться из которого можно только пешком или на личном транспорте. Ахая и вздыхая, бродили мы по всем этим 2-м улицам Ломоносова, заглядывая за заборы и пытаясь угадать, как тут им всем живётся, на краешках бесчисленных овражных отрожков? Может, они и не замечают своего счастия? А может, мечтают бросить всё это сельское хозяйство и переехать во-о-он в тот ярко-жёлтый человечий улей, что высится над крышами на противоположной стороне балки? В одном дворе обнаружилась за заборами разноцветная башня из дюжины поставленных друг на дружку стальных двухсотлитровых бочек. Оказалось — труба, серьёзно. У них там теплицы, и свежеотстроенные деревянные строения, а труба нужна для отвода дыма личной котельной, обогревающей всё это хозяйство.

Город Б-ск, ты прекрасен.
…Еле заметная из космоса узкая дамба соединяет многоэтажную левую часть улицы Ромашина с её одноэтажным, но до-о-олгим эхом по правую руку. Другая дамба, более широкая, оснащённая даже фонарными столбами, тянется к Карачижскому переулку № 3, лет пятнадцать назад заменив собою деревянный мост на сваях, переходить который рекомендовалось только тем, кто мог связно ответить на вопрос «…а ты на Карачиже кого знаешь?» Ещё раньше от центра до выселок ходили сырыми тропами — они до сих пор просматриваются на крупных планах, но Петренко (м), проведший отроческие годы, глядя с балкона на мебельную фабрику, уверяет, что все эти тропы — фикция, ведущая в никуда, в болота и топи, он проверял.

Насчёт маршброска от дамбы до дамбы по улице Урицкого сказать надобно только одно: даже не пытайтесь! Просто не суйтесь сюда, если вам дороги личные ноги, если у вас аллергия на собак породы «московская сторожевая», кое-как прикованных к гнилому колышку и если вам не нравится лазать над пропастью, держась за заборы всеми четырьмя руками, как коала, австралийское животное-тормоз. Но! Если приспичило увидеть одну из самых красивых городских панорам — лезьте смело, не пожалеете. Стоя на одиноком холме, медленно повёртывая голову слева направо и шепча «твою ма-а-ать… твою ма-а-ать…», всякий сумеет убедиться, что город наш способен нанести распахнутой душе эстетическое наслаждение. Увы, описывать открывшуюся панораму словесно или даже фотографически бесполезно, нужна 3D-графика…

За отрожком начиналась детская вотчина Горохова, и карабкались мы по ней, сопровождаемые ностальгическими рассказами:
— Фильм по «Декамерону» смотрели? Ну, итальянский? Ну, там ещё монашки голые по саду порхали: туда-сюда, туда-сюда? Во-о-от… как раз в этих кустах тоже одна так порхала… туда-сюда… туда-сюда… Но вы не подумайте, это всё после уроков! А вот тут тарзанка висела, мы с неё сигали, кто дальше. Ну, и я сиганул как-то раз, неудачно… Все так смеялись, так смеялись…

Со времён отроческих игрищ нижняя часть оврага сильно завшивела, кроме того, припустил давно обещавшийся дождь, и проверять россказни о трубе высотою в человеческий рост стало решительно невозможно. Зато сразу за дамбой обнаружилась прэлестная улочка Подарная — доказательство правоты краеведа Соколова! — и вот уже Горохов застенчиво скребётся в двери родного дома, из дверей выходит родная мамо, опытным глазом оглядывает изгвазданную ополоумевшую компанию и молча выносит пакет горячих драников.