Под властью оккупантов. Брянщина.

В августе - октябре 1941 года вся территория современной Брянской области была оккупирована немецкими войсками. Захватчики сразу постара­лись взять занятую территорию под тотальный контроль, запугать население, а непокорных - уничтожить. Гитлер требовал, чтобы «новоприобретенные районы» были «как можно скорее замирены», в том числе «путём расстрела каждого, кто бросит хотя бы косой взгляд». Следуя этой установке, рейхсми-нистр по делам оккупированных областей А. Розенберг 23 августа издал указ, предписывавший карать смертью каждого не согласного с «новым порядком», устанавливаемым германскими оккупационными властями.

Так, в Брянске, рядом с Верхним Судком в районе Лесных сараев, было расстреляно около 1,5 тысячи человек. Подобное происходило массово и в других местах.

Любой житель мог быть арестован по простому подозрению, подвергнут пыткам, расстрелян или повешен. Часты были мас­совые расстрелы заложников любого пола и возраста. Широко распространилась поли­тика геноцида. Так, 25 октября 1941 года в Карачевском районе была сожжена деревня Хацунь, в огне погибло более 300 жителей се­ления и беженцев из Брянска.

Предупреждения оккупационных властей

В январе 1942 года каратели расстре­ляли более 60 воспитанников Трубчевского детского дома. Только за подозрение в связи с партизанами сожгли вместе с жителями деревню Матрёновку Жуковского района. В Севском районе такая же судьба постигла село Бересток, деревни Светово и Борисово. 11 апреля 1942 года гит­леровцы предали огню 300 домов в деревне Угревище Комаричского района, а более 100 жителей расстреляли. Целиком сожжено 26 сентября 1942 года село Салтановка в На-влинском районе. В Стародубском районе в конце 1942 года немцы согнали в концлагерь, а затем расстреляли в урочище «Голое боло­то» более 1 тысячи человек. Этот скорбный список можно продолжать. Всего на Брянщине от рук гитлеровцев и их приспешников  погибло более 76 тысяч мирных граждан.

Немецкие оккупационные власти видели в жителях захваченных тер­риторий производителей продовольствия для снабжения армии и дешевую и даже бесплатную рабочую силу для нужд Третьего Рейха. Поначалу оккупа­ционные власти сохраняли многие элементы прежних форм руководства, за­менив в селах колхозы «общинными хозяйствами».

Планы посевных площадей, поставок сельхозпродукции доводились до хозяйств из волостных управлений и были обязательны для исполнения. На каждый крестьянский двор накладывались денежные и продуктовые на­логи, а также платежи по самообложению. С 1942 года общинное землеполь­зование стало заменяться выделением подворных наделов, размер которых зависел от количества едоков. Однако если крестьянское хозяйство не вы­полняло денежной и продовольственной повинности, крестьянина могли лишить надела, конфисковать имущество, а то и покарать как саботажника.

Очень тяжелым было положение горожан. Для них (в возрасте от 16 до 60 лет) вводилась обязательная трудовая повинность. Назначение на работу, перевод с одного места работы на другое осуществлялись через биржу труда. Не имевшие постоянного места работы люди обязаны были ежедневно яв­ляться к 7 часам утра к уличным старостам, а те назначали им определенный вид работы. Рабочий день продолжался 8 часов, выходных и отпусков не было. Труд женщин и чернорабочих оценивался в 80 коп. за час, рабочие низкой ква­лификации получали по рублю, квалифицированные рабочие - по 1 руб. 70 коп. За неявку на работу людей лишали продовольственного пайка, подвер­гали штрафу, привлекали к принудительным работам. Неоднократная неявка рассматривалась как саботаж.

Продовольственное снабжение горожан было ниже грани выживания. В соответствии с нормами выдачи для жителей города Брянска на начало 1942 года нетрудоспособные получали 1 кг хлеба на неделю, работающие - на 200 г больше, дети до 14 лет - всего 0,5 кг на неделю. Жиров, мяса и соли нетру­доспособным и детям не выдавалось вообще, а работавшие получали по 50 г жиров и мяса и 10 г соли в неделю. Но даже такие скудные нормы не были стабильны.

«Лесные сараи»

«Хацунь»

Жертвы массовых расстрелов в Брянске

регистрации, а родителей обязали обеспечить их обучение в семилетних шко­лах (на деле школ в Брянске было всего две, а школьные программы сделали примитивными и насыщенными гитлеровской агитацией). В школах не хва­тало учителей, письменных принадлежностей, часто дети не могли посещать школу из-за отсутствия одежды и обуви.

Велась активная идеологическая обработка населения. Сразу были пе­реименованы поселки, площади, улицы, имевшие советские названия. Вводи­лись новые праздники - День освобождения от большевизма, День рождения Гитлера, которые объявлялись нерабочими.

В Германию была направлена большая группа работников местных ад­министраций из разных округов Брянщины для ознакомления с немецкой экономикой и культурой. По возвращении они должны были выступать с лек­циями. Делалось все, чтобы убедить население в том, что «новый порядок» пришел надолго.

Большинство населения в зоне оккупации находило в себе мужество оказывать хотя бы пассивное сопротивление врагу. Порой просто сказать «нет» было проявлением мужества. Распространенными видами саботажа стали низкое качество труда, уклонение от работы, сокрытие профессии. Всё это могло повлечь тяжкие последствия, вплоть до казни.

В числе тех, кто соглашался стать коллаборационистами - пособниками оккупантов, бургомистрами, сотрудниками управ, старостами, полицейски­ми оказывались разные люди. Были враждебно настроенные по отношению к советской власти (нередко из числа пострадавших от неё). Были растеряв­шиеся от поражений Красной Армии и пытавшиеся приспособиться к новому режиму.

Встречались и люди авантюрно-уголовного типа, которым война давала возможности для наживы и чувства превосходства над другими. В числе участ­ников военизированных формирований, создаваемых оккупантами для ох­ранной службы и борьбы с партизанами, было немало бывших советских сол­дат и офицеров из числа военнопленных, для которых такая служба являлась альтернативой смерти в лагере от голода и непосильного труда. На Брянщине располагалось значительное количество подобных формирований, создан­ных из числа местных жителей и части военнопленных (618-й, 619-й и другие «восточные» батальоны, полк «Десна», кавалерийская группа «Трубчевск» и т. д.), которые участвовали в карательных операциях против партизан, облавах, ох­ране дорог, несении патрульной службы. На службе в полиции в городах, поселках и многих селениях находились местные жители. Однако не все, кто служил новой    власти, были предателями. Часть работала на немцев по заданию партизан или советской агентуры. Нельзя относить к коллаборационистам учителей, медицинских, библиотечных, музейных ра­ботников, которые в условиях оккупации продолжали учить детей, лечить больных, оберегать от расхищения культурно-исторические ценности и для которых работа в подконтрольных оккупантам учреждениях была главным источником содержания себя и своих семей. Были и те, кто искренне верил, что после разгрома Сталина немцы позволят им строить новую Россию без со­ветов и большевиков. Однако по мере того, как обнаруживался военный пере­вес Красной Армии, значительная часть лиц, согласившихся помогать окку­пантам, начала искать контакты с партизанами и оказывать им помощь, а то и переходила на их сторону. Естественно, что для запятнавших себя участием в расстрелах и других карательных акциях, такой путь был закрыт.