Брянщина. Письма с войны — духовности нашей истоки.
«Я могу честно смотреть в глаза народу и сказать, что начал воевать в 6 часов утра 22 июня 1941 года. Я не допустил ни одного бесчестного поступка на войне, был всегда там, где жарко. Семь раз ранен, а всего на моем теле одиннадцать ран... Если у меня не будет рук — я буду идти вперед и грызть врага зубами. Не будет ног — буду ползти и душить его. Не будет глаз — заставлю вести себя... Но пока враг в России, с фронта не уйду!» — так писал в одном из своих писем А.А. Головачев. Вот строки из другого письма: «Здравствуй, мама! Не писал долго, ей-богу очень некогда. Милая старушка, мне часто бывает некогда. Но когда трудно, я всегда вспоминаю тебя. Я понимаю, как тебе тяжело, ты терпи, родная. Война будет длиться не вечно, прогоним немцев, вот тогда заживем. А сейчас я бью врагов ради вас и за вас. Мама, я имею пять орденов. Мои ордена, мама, это твои ордена. Когда я приеду домой, отдам их все тебе и проведу мою маленькую старушку по улицам города в моих орденах...»
Уроженец Брянщины, командир мотострелковой бригады гвардии полковник А.А. Головачев, дважды удостоенный звания Героя Советского Союза, удачно выразил мысли миллионов советских воинов, которые, не жалея сил и жизни, мужественно сражались с немецко-фашистскими захватчиками. Александр Алексеевич родился в декабре 1909 года в поселке Любохна Дятьковско-го района, его молодые годы были связаны с Брянском. Он учился в профессионально-технической школе при заводе «Красный Профинтерн».
Солдатские письма брянцев с фронта. «Войну я встретил на оперативной точке! 22 июня в четыре семнадцать срезал первый «юнкере». Теперь мой счет растет ... Спасибо вам, дорогие мои, что вырастили меня крепким и здоровым ... Спасибо комсомолу за то, что научил любить Родину...» — писал воспитанник Брянского аэроклуба, летчик-истребитель Анатолий Морозов своим родным. Письма говорят о безмерном величии духа советского воина, они — свидетельство непоколебимой веры в нашу победу. В этих письмах — мечта, любовь к матери, отцу, жене, детям, к родному Брянскому краю, Отечеству. Строки из них — нравственный образец, духовное богатство, оставленное нам в наследство.
Сегодня каждое из фронтовых писем, самое на первый взгляд незначительное, пусть глубоко личное — исторический документ величайшей ценности.
«Здоров и жив, дорогие мои. Бью фрицев бомбой, пулей, снарядом. Жгу их, гадов, огнем. У меня уже к ним личный счет. Несколько замечательных людей, друзей моих, героически погибли. Столько подлости и коварства приходится встречать на поле боя. Но мы бодры духом и верим в победу, которую мы же и завоевываем. Положение сложное, тяжелое. Борьба жестокая и насмерть». Это строки из письма уроженца Брянска Ю.Н. Зыкова от 9 сентября 1942 года.
В другом письме от 17 октября сорок второго он писал: «Добрый день, дорогая мамочка и Эвирушка! Сижу ли я в землянке, лечу ли бить фашистскую мразь — везде вы со мной. Наша последняя семейная карточка постоянно лежит в моем планшете, и нет-нет в полете взгляну на нее, на вас. Сердце мое наполняется дикой злобой к врагу, нарушившему нашу мирную плодотворную жизнь и работу, заставившему нас разъехаться в разные концы, заставившему страдать вас, дорогие мои. За все это, за муки десятков тысяч, за поруганную честь моей Родины сбрасываю я смерть на головы озверелых бандитов. Моя жизнь — это капля в будущем море гнева нашего народа».
А вот из его письма к товарищу: «Часто, когда под плоскостями моей боевой машины проплывают берега седого Днепра, я вновь испытываю чувство радости, что вижу великую старинную украинскую реку, ставшую нам такой родной и близкой. Красивый, тихий, ласковый Днепр. Помнишь, как описывал его Гоголь? Я видел его таким еще до войны. Но сейчас он другой, седой и хмурый. Его холодные осенние волны пенятся от разрывов снарядов и бомб. Небо над ним содрогается от гула моторов десятков самолетов, а берега политы чистой кровью героев... Моя машина летит дальше на запад. Там, впереди враг... Сегодня командир поздравил меня с четвертой правительственной наградой... Как бы мне хотелось побывать сейчас дома!»
Брянец Дмитрий Крылов прислал в сорок втором году письмо своей сестре из Сталинграда: «Бьем фашистскую сволочь. Беспощадно мстим — истребляем фрицев за все: за наш город, нашу нарушенную хорошую жизнь, за горе, причиненное нашему народу».
В своем последнем письме от 12 октября 1942 года он писал: «И недалек тот день, когда наша Красная Армия нанесет последний и смертельный удар фашистам...»
Стужи, холода не слышат,
Смерть за смертью не страшна.
Хоть еще паек им пишет
Первой роты старшина.
Старшина паек им пишет,
А по почте полевой
Не быстрей идут, не тише
Письма старые домой,
Что еще ребята сами
На привале при огне
Где-нибудь в лесу писали
Друг у друга на спине... — читаем у Александра Твардовского в его знаменитой книге «Василий Теркин».
Полевая почта приносила письма скорби и печали. «Здравствуй, уважаемая Таня! Вместо вашего мужа письмо вам пишет командир роты старший лейтенант Жарый Павел Прокопьевич. Дорогая Таня! Сообщаем вам, что ваш муж Яшелин Филипп Сергеевич погиб смертью храбрых в борьбе за Родину 22 января 1944 года. Ваш муж был храбрый и дисциплинированный воин...».
«Здравствуйте, Анна Васильевна и Геня! Пишет вам неизвестный вам человек — Плешеев Виктор, но знающий вас через мужа Илью Владимировича, который был для меня дорогим отцом по совместной работе и службе, товарищем по родной землянке. Анна Васильевна и Геня! Ваш муж и родной папа погиб в борьбе с фашистскими захватчиками при выполнении боевого задания смертью героя шестого ноября 1943 года. За смерть капитана мы поклялись перед Родиной отомстить гитлеровским захватчикам...»
«...У нас сейчас огромная сила, которую уже невозможно остановить никакой фашистской армии. Моральный дух у гитлеровцев подавлен... У меня очень хорошие ребята. Отделение что надо: один за всех и все за одного! В беде не бросят...» — писал Иван Борисов матери, сестрам и брату из Польши в сентябре сорок четвертого. В сорок пятом в последнем его письме из Германии были строки: «Война идет к концу, и помирать сейчас уже просто ни к чему. Ну а если придется умереть, то как полагается комсомольцу — с музыкой! Как никогда стал сильным идейно и физически, иду в бой без страха и оглядки...»
На следующий день младший сержант Иван Васильевич Борисов из жиря-тинской деревни Копыловки совершил подвиг. Вражеский пулемет сковывал действия советских воинов. Командир отделения вызвался со своими бойцами подавить вражескую точку. Разделившись на две группы, они где перебежками, где ползком приближались к огневой точке. Наши бойцы пытались уничтожить ее автоматными очередями, гранатами. Но пулемет извергал смерть... Взмахнув автоматом, младший сержант Борисов бросился вперед. Секунда — и он упал на вражеский пулемет, закрыв его своим телом...
В боях за Брянск при отражении вражеской контратаки геройской смертью пал молодой офицер 323-й стрелковой дивизии командир пулеметного взвода лейтенант Никандр Михальчук. На груди его нашли письмо, вложенное в комсомольский билет. «Пишу в минуты боя. Минометная стрельба, пулеметная, свистят пули, рвутся мины. Товарищей всех убило и ранило. Этой участи не миновать и мне. Ну уж погибну героически, чтобы быть достойной этой маленькой книжечки. Сердце мое она оберегает, и погибну я тогда, когда будет пробита эта книжечка. .. .Я сражаюсь за любимую Родину, за мать...»
Клятву свою молодой офицер сдержал до конца. В тяжелые минуты боя он сам лег за пулемет. И уничтожил в этом боя немало вражеских солдат.
Леонид Данченко мужественно воевал на Брянщине в партизанах. На его груди сияла медаль «За отвагу». Когда партизаны соединились с Красной Армией, он ушел с войсками дальше на запад. Служил в армейской разведке. Однажды во время очередной вылазки за «языком» его тяжело ранило. Доставили в медсанбат, но спасти не удалось. Через несколько часов он скончался. Однополчанам передали документы, вещи, письмо: «Если встретиться нам не придется, знайте, мама: я отомстил за отца, за наши слезы, за слезы всех матерей».
«Я не умею писать, и у меня нет возможности сосредоточиться сейчас ввиду сильного обстрела... За два года войны у меня накопился большой боевой опыт. Он пришел не сразу — по крупицам впитывал я его в себя... Лишь за последнее время я совершил вместе со всеми товарищами восемь рейдов в тыл врага, взорвал переправу, обнаружил более 20 огневых точек, подбил один танк», — пишет с фронта брянец Александр Александрович Цикунов в своем письме, которое было опубликовано в газете «Комсомольская правда». Далее автор рассказывает о других вылазках советских разведчиков в тыл, их героизме при стычках с вражескими солдатами. «Я пишу об этом не для того, чтобы похвастаться своими успехами, а для того, чтобы показать, как много вреда может принести врагу один солдат, если он перенял опыт и все лучшее, что есть у его друзей-воинов» — таков вывод автора письма. Это тоже красноречивый документ войны.
А вот письмо с фронта уроженца украинского села Варва Черниговской области майора П.С. Оноприйко. Он писал его на Брянской земле, когда здесь велись упорные бои. Вот строки из двух его писем. «...Сейчас идут жаркие бои. Орел — знаешь, Карачев — знаешь, это все наша, в частности, моя работа...» — сообщал он 20 августа 1943 года родственникам. «На нашем участке идут крупные бои. Находимся у ворот большого города с большими лесами. Много мы освободили деревень и сел, и что осталось от них — один пепел да обожженные трубы. Население угоняют все с собой. Возле станции Карачев мы много освободили наших людей. Мое сердце болит при виде этого. Мне вспоминаются родная Варва, мать, отец и дом, где мы родились и выросли. За эти месяцы боев я здорово изменился — постарел, никогда не скажешь, что через три дня мне будет ровно 24 года», — писал он через четыре дня в очередном своем письме.
Его любили, как отца,
Любовью преданной, неброской,
Но не дошел он до конца —
Погиб на Брянщине геройски.
Эти поэтические строки спустя многие годы посвятили ветераны 169-й стрелковой дивизии своему однополчанину, похороненному в брянском селе Уты.
Письма с Великой Отечественной. Их писали в окопах, землянках, блиндажах, на полевых аэродромах, лафетах пушек, на броне танков, в отсеках боевых кораблей... Писали под гром канонады и в минуты затишья. В обороне и на марше, в короткие минуты привала. Писали по-разному: кто длиннее, подробнее, кто кратко, сжато. Писали и за друзей.
— Письмишко отослать хочу родне...
Помог бы написать с докуки?
Вот к случаю конвертик приберег,
Припас к нему листочек из тетрадки.
Пиши: «Я жив-здоров! Хранит от пули Бог,
Ну и по службе, стало быть, в порядке».
Строки взяты из стихотворения брянского фронтовика, поэта Геннадия Бе-лоусова «Солдатское письмо».
Шли письма в конвертах и треугольниках. Больше в треугольниках. Поэт Борис Ликарев в стихотворении «Письмо солдата» в сорок втором писал:
Написал я все, что надо,
А увижусь — доскажу,
А. теперь письмо солдата
Треугольником сложу.
Далее автор повествует, что угол первый «самый главный, чтоб с победой мы окончили войну, второй — вернуться здоровым на отеческий порог. Ну а третий, ну а третий — чтоб тебя, как прежде, встретить и назвать тебя своей».
Так лети с приветом жарким
На заветное крыльцо,
Треугольное, без марки,
Фронтовое письмецо!
Письма шли не только с фронта, но и из глубокого вражеского тыла от партизан Брянских лесов на «Большую землю».
Были и необычные письма. Письма предсмертные. Начертаны они на каменных стенах Брянской тюрьмы. Камера №1. «Кулебякин Леонид — партизан, просидел 4 месяца — расстрелян. Его адрес: гор. Бежица, ул. Советская, дом 52».
«Партизаны расстреляны 10 октября 1942 года: Щеголев Лев, с 1922 года рождения, Рудаков Саша — 22 года, Сорокин Егор — 22 года, Бычков Витя — 22 года, Калинин Саша, Гайдуков Михаил — 23 года. Прощай, Родина. Мы сделали все, что могли».
«Максаков Иван, ст. Брянск II, арестован 4 января 1943 года, расстрелян утром Нянваря 1943 г. за связь с партизанами. Написал товарищ по тюрьме, ждущий такую же участь».
«Нет, Даша, есть у нас, за кого жертвовать! Ты представь, мы все отдали за советских детей, и тогда на душе становится так хорошо, словно музыка играет вальс Штрауса... Дашка! Не спится. Перед моими глазами Шура Рябых...» — а это строки из письма находящейся на излечении тяжелобольной партизанки Липы Карповой, адресованное партизанке Брянских лесов Дарье Пуниной.
Прошло какое-то время, и Липа Карпова в ноябре 1944 года снова пишет своей подруге: «.. .Сегодня я первый раз за месяц встала с кровати, добралась до стола с помощью Толи и Вали и сразу взялась за работу — писать тебе письмо. Получила от тебя материал. Пойми, Даша, мои силы с каждым днем уходят... Мне очень хочется описать героев. Ты просишь написать о себе. Особенно писать нечего. Ноги отказали, руки тоже...» И в это время автор письма мечтает и предпринимает шаги, чтобы рассказать о своих боевых товарищах — партизанах и подпольщиках.
Бумажный листок со словами, написанными рукой родного, близкого, любимого человека, вложенный в конверт или знаменитый треугольник, в годы войны доставлялся на фронт наравне с боеприпасами.
В тылу почтальона ждали с замиранием сердца, пытаясь угадать по его глазам, что несет он в сумке, письмо или печальную весть — «похоронку».
Читал фронтовые письма в архивах. Знаю, что во многих семьях, как святыню, хранят пожелтевшие треугольники со штемпелем полевой почты. Были и необычно доставленные письма.
Семья Лосицких, бывший военный штурман авиации Михаил Алексеевич и его жена Федосья Федоровна, тоже фронтовичка, бережно хранят среди многих военных реликвии — орденов, медалей, благодарностей, фотографий пожелтевший от времени бумажный листок, исписанный карандашом.
Его текст гласит: «Мама, мои родные! Я жив, здоров, бью фашистских гадов на родной Брянщине. Повидаться не сможем, сейчас не до этого. А как хочется встретиться на родной земле, поруганной врагом. Мы мстим ему за это. Близится час расплаты. Записку бросаю из самолета, пролетая над Галибисово, в надежде, что вам передадут. До встречи. Михаил».
Для сохранности письмо Михаил Алексеевич вложил в патрон ракетницы. К ней привязал цветную ленту. Круг, второй самолета над родным селом — и полетело воздушное письмо к родной земле. И оно попало к адресату. Его подобрали жители соседнего стародубского села Гриденки, что в пяти километрах от Галибисова, и доставили матери штурмана.
Письма с войны — это человеческие документы. Это частичка, малая толика летописи Великой Отечественной войны. Они подлинные свидетели, которые помогают новым поколениям представить, как воевали их предки, как одержали победу над фашизмом. Солдатские письма с войны — это подлинные документы, которые не перепишешь, в них духовности нашей истоки.
Я. Соколов
