Страницаокрестности

Город Брянск и его окрестности в XVII - первой половине XIX вв.

Современная территория Брянска намного обширнее того первоначального места, где
находился город, равно как и представление о современном городе явно отличается от того, что
было в древности и в средневековье.
Русский город тех времен - это, в первую очередь, огражденное укрепленное место, т.е.
«детинец», «кремль», «острог». К укрепленному городу примыкали посад, где проживало в
основном торгово-ремесленное население, и слободы, состав жителей которых был достаточно
пестрым: здесь могли быть и бобыли, и крестьяне, и ямщики, и разные служилые люди: стрельцы,
пушкари, затинщики, городовые казаки, солдаты.
Время не оставило каких-либо описаний города Брянска в первые века его истории, и лишь с
XVII в. можно представить себе и облик города, и состав его жителей, и в какой-то мере нравы
населения.
Судя по грамоте Василия Шуйского 1607 г., среди «всяких брянских жилецких людей» были
дворяне, дети боярские, стрельцы, пушкари, затинщики, городовые казаки, а также посадские
люди и церковники.
В 1616 г. в городе насчитывалось 240 дворян и детей боярских, 70 пушкарей и затинщиков, 6
воротников и 4 кузнеца; из 300 стрельцов оставалось только 177, остальные были побиты
войсками А. Лисовского или разбрелись от бедности.
Однако важное стратегическое положение Брянска, особенно после подписания в 1618 г.
Деулинского перемирия, по которому Рославль, Почеп, Трубчевск и некоторые другие города
отошли к Речи Посполитой, а Брянск фактически стал приграничным, побудило правительство
царя Михаила Федоровича усилить военный гарнизон города. Сюда были переведены две сотни
стрельцов из Москвы, а их общее число к 1622 г, выросло до 544 (включая переведенных ранее из
Рославля и Стародуба).
Сразу же возникли проблемы во взаимоотношениях между местными жителями и
московскими стрельцами. В марте 1622 г. брянский воевода князь Алексей Григорьевич
Долгоруков и подьячий Савва Нефедьев в своей отписке сообщали, что брянские «посадские и
всякие люди» били челом «на тех московских стрельцов, что они ходят пьяны по улицам и по
слободам и дерутся со всякими людьми и побивают и ножами режут...». В результате в Брянске
стало «пьяных много и всякого дурна и татьбы по дворам стало быти, а прежде... такого убийства
и ножевого резания не было». Воеводы приказывали виновных бить кнутом, «чтобы не повадно
иным воровата», и требовали от стрелецких сотников М. Жехова и Г. Черемисинова, «чтоб они
унимали стрельцов от всякого воровства». Сотники уверяли, что они «стрельцов унимают и бьют
всегда», но все же вынуждены были признать, что «их стрельцы пьяны живут и в ночи в городе на
караулы приходят пьяные же, и пьют де по дворам дворянским и детей боярских, покупая».
Помимо московских стрельцов, в том же году в Брянск были направлены дворяне, дети
боярские и городовые казаки из Калуги, Серпейска, Малого Ярославца, Лихвина, Белева, Волхова,
Карачева, Оболенска, Перемышля — общая численность «прибылых людей» составляла 609
человек. Они вместе с постоянно приписанными к Брянску дворянами и детьми боярскими из
Брянска, Рославля, Стародуба и Почепа (всего - 286) должны были нести станичную и сторожевую
службу на заставах. Следовательно, с 1622 г. Брянск стал фактически главным военным центром
на юго-западе Русского государства.
Однако и здесь не обошлось без осложнений. Когда воевода князь А.Г. Долгоруков назначил
к сформированным сотням на заставы головами брянских дворян В. Толбузина, В. Бохина и И.
Безобразова, те отказались повиноваться и отправились с жалобой в Москву, обвиняя воеводу в
оскорблениях, побоях и незаконном заключении в тюрьму. Воевода оказался в большом
затруднении, поскольку все «лучшие» брянские дворяне, назначаемые им головами к сотням,
отказывались от назначения, говоря, что они «не хуже» В. Толбузина. Власти были вынуждены
заменить кн. А.Г. Долгорукова новым воеводой - кн. Никитой Михайловичем Мезецким.
В связи с ростом численности служилых людей в Брянске и усилением его оборонительного
значения здесь в 1629 г. был построен новый укрепленный «острог», дополнительно к старому.
Однако с заселением нового острога дело шло не очень гладко.
Как сообщали брянские воеводы Ф. М. Бутурлин и И.Г. Кондырев, «в новом прибылом
остроге только жилых дворов: два двора поповых, да двор дьяконов, да бобыльских и всяких
людей двенадцать дворов, да торговых людей устроили лавки, ...а стрельцов, и пушкарей, и
затинщиков в старом и в новом остроге не живут ни одного человека, все живут за острогом во
дворах своих по слободам».
Словом, в Брянске, как и в других подобных городах, четко прослеживалась закономерность:
стрельцы, пушкари и прочие служилые люди большей безопасности (проживанию в укрепленном
городе) предпочитали несколько больший простор слободской жизни (и в смысле меньшей
земельной тесноты, и в некотором отдалении от воевод и прочих властей).
С начала 1630-х гг. преобладающая военная роль на юго-западных рубежах Российского
государства стала переходить от Брянска к Севску, что окончательно было закреплено созданием в
1650-е гг. Севского разряда - военно-административного округа, куда вошел и Брянск.
В отдельные периоды, особенно во время военных действий, в нем по-прежнему
скапливалось большое количество служилых людей. Так, в записи 1658 г., помимо постоянно
живших в Брянске стрельцов, пушкарей и других служилых, названы два драгунских полка общим
числом 1387 человек и полк солдат (1270 человек). В мирное время численность воинского
контингента заметно сокращалась и в 1670-1680 гг. она была близка к 400.
Слободы, где жили служилые брянские люди, вплотную примыкали к городу и посаду и
поэтому, в отличие от Карачева и Севска, не сохранились в качестве самостоятельных поселений,
а вошли в состав города уже к началу XVIII в.
Поскольку брянская крепость («острог») была деревянной, то требовалось ее не только
систематически ремонтировать, но и периодически перестраивать. Вот почему в числе брянских
служилых людей были горододельцы и плотники; привлекались к городовым работам и другие
категории населения. Тем не менее далеко не всегда городские сооружения были в порядке.
Например, опись 1658 г. зафиксировала, что в брянском остроге «стены и башни все гнилы, а
иные развалились, и крепостей никаких вновь прибавить к нему немочно для того, что подгнил».
Однако события начала 1660-х гг., когда во время похода Яна Казимира литовскими
войсками были разорены многие селения Брянского уезда и возникла непосредственная угроза
самому Брянску, показали опасность такого положения, и были приняты меры по укреплению
города.
Об этом свидетельствует опись Брянска 1678 г.: «Город Брянск рубленой новой дубовой,
крыт тесом, а по тому городу 9 башен, и в том числе 2 проезжие ворота. А в городе 2 тайника, и к
осадному времени водою скудно не будет, да 2 колодезя».
Вскоре к нему был пристроен и новый рубленый «город». Всего в двойном брянском остроге
было 16 башен, в том числе 6 с проезжими воротами.
На территории города находились воеводский дом, приказная изба, погреб для хранения
пороха и другого «зелья», соляной и хлебный амбары, большой осадный котел, а также «наряд»,
т.е. артиллерия и боеприпасы для нее.
В случае необходимости к защите города привлекались не только служилые люди, но и
другие жители Брянска, число которых постепенно росло.
Уже в отписке брянского воеводы князя Василия Романовича Барятинского от 1619 г, в
городе указано 125 человек «посадских и посопные слободы крестьян». «Посоп» - это особая
подать зерном, которая собиралась с некоторой части государственных крестьян. Судя по тексту
документа, в 1619 г. существовала только одна посопная слобода, но в аналогичной отписке от
1630 г. уже сообщалось, что в Брянске живет 168 «посопных слобод крестьян и их братьев и
племянников», а в последующие годы обычно назывались две посопные слободы.
Несколько позже (в 1636 г.) появились первые сведения о брянских ямщиках («ямских
охотниках»), число которых было сначала невелико -10 человек, но к 1658 г. в Брянске
насчитывалось уже 47 «ямских охотников», живших в отдельной Ямской слободе.
Что касается собственно посадских людей, из которых позднее формировалась основная
часть брянского купечества, мещанства, ремесленников, то первые точные сведения об их
численности (92) появились в 1622 г. Впрочем, количество брянских посадских людей в XVII в.
никогда не было значительным. Так, по описи 1682 г., в Брянске показано «посацких людей 48
человек; детей их и братьев и всяких свойственников 28 человек». Для сравнения: дворцовых
посопных слобод крестьян в том же году было 223 человека, да еще «детей их и братьев и всяких
свойственников 324 человека».
И посадские люди, и ямщики, и крестьяне посопных слобод не только привлекались к
обороне города, но и были расписаны, с каким оружием должны были являться: «с пищали из
бердыши и с рогатины... и с топоры».
Исключение составляли священнослужители, монахи да бобыли, нищие и прочий бесхозный
люд. Их число было в Брянске довольно заметным. В 1622 г. в городе числилось «50 бобылей и
захребетников и подсуседков».
Значительное число бобылей, в основном связанных с брянскими монастырями, отмечено в
переписных книгах 1646 г.
К Свинскому монастырю относилось «на посаде за городом» 5 дворов бобыльских, «да под
Спасской горой на реке Десне слободка в 20 бобыльских дворов».
У Петропавловского монастыря было «на посаде 3 двора бобыльских, а в них 3 человека, а
те бобыли нищие, кощятся христовым именем (2 слепых и 1 хромой)».
Спасо-Поликарпову монастырю принадлежала «на посаде, что на Козьей степи на реке на
Десне, что против стрелецкой слободы, слободка, а в ней 6 дворов бобыльских, людей 7 человек».
Наконец, к Воскресенскому девичьему монастырю относились 3 бобыльских двора, где
проживало 9 бобылей.
Основными хозяйственными занятиями брянцев были различные ремесла и промыслы,
большинство горожан имело огороды, разводило скот, некоторые жители занимались
рыболовством, бортничеством в задеснянских лесах. О наличии садов говорят и упоминание в
1636 г. в числе жителей города 3 садовников, и указы царя Алексея Михайловича о покупке в
Брянске «на ...государев обиход яблок, груш, дуль, слив, вишен».
Существенную роль в жизни горожан играла торговля. В основном брянцы торговали
продуктами сельского хозяйства и лесных промыслов. В их числе были пенька, конопляное масло,
мед, воск, деготь, деревянная посуда. Также скупались для перепродажи пушнина, кожи, рыба,
соль и другие товары.
С Украины, торговые связи с которой особенно укрепились во второй половине XVII в., в
Брянск и далее в центральные районы России поступали скот, овчины, стеклянные изделия,
поташ, селитра и т.д. Заметное место занимали товары из европейских и южных стран: сукна,
хлопчатобумажные и шелковые ткани, металлические изделия, лакомства, украшения.
Большое значение имела ежегодно проводившаяся близ Брянска во второй половине августа
Свинская (с XVIII в. - Свенская) ярмарка. В течение примерно десяти дней на территории между
Свинским монастырем и с. Супонево шла оживленная торговля самыми разными товарами.
В XVIII в., с присоединением Украины, а затем и Белоруссии к России, Брянск перестал
быть приграничным городом и потерял прежнее оборонное значение.
Некоторая угроза городу возникла в 1708 г. в связи с вторжением на территорию России
армии Карла XII. Были обновлены городские укрепления, севернее Брянска по Десне сооружалась
засечная черта, но угроза прошла стороной.
Двадцатью годами позже И. К. Кирилов, сообщая о Брянске, описывал «город рубленой
деревянной, в нем 2 башни проезжие, 8 глухих, по мере около города и башен 388 сажен» (для
сравнения - в прежнем двойном городе, по описанию 1682 г., протяженность стен и башен
составляла 881 сажень, т.е. около 1880 м).
Важнейшим брянским предприятием этой поры была верфь, на которой еще в конце XVII в.
строились различные суда. В 1724 г. По указу Петра I в Брянске было велено изготовить 2
больших и 3 меньших паромов, а также 7 галер, для чего из Адмиралтейства были направлены
мастеровые. В 1726 г. на этих работах были заняты 3 подмастерья («галерной», «блокового дела»
и «инструментной»), 3 ученика («ботовой и шлюпочной», «весельного дела» и «маштовой») и
свыше 40 рядовых работников (13 плотников, 10 кузнецов, а также пильщики, токари, столяры,
парусники, конопатчики, прядильщики).
Особенно много судов было построено на брянской верфи в 1730-е гг., во время русско-
турецкой войны, но в дальнейшем работы значительно сократились, а специально выстроенный
Адмиралтейский дом был передан в Артиллерийское ведомство.
В 1783 г. под руководством капитана И. М. Иванова началось строительство Брянского
арсенала, главной частью которого стал литейный двор (дом). В феврале 1786 г. мастер Данила
Рыков отлил здесь две первые пушки, а со следующего года орудия начали поступать в русскую
армию. Арсенал стал главным предприятием города.
Примерно к этому времени относятся два подробных описания г. Брянска конца XVIII в.
Одно из них принадлежит перу известного русского географа В. М. Зуева. Его труд
«Путешественные записки от С.Петербурга до Херсона в 1781 и 1782 году», где, помимо прочего,
приводится много сведений о Брянске, Карачеве, Трубчевске, Севске, был издан в 1787 г.
Второе «Описание города Брянска» находится среди дел 1355 фонда Российского
Государственного Архива Древних Актов (РГАДА) в Москве, где сосредоточены материалы
«Экономических примечаний к Генеральному межеванию». Документ не датирован, но
содержание позволяет отнести его к концу 1780-х гг.
Поскольку «Записки...» В. М. Зуева изданы (хотя и очень давно) и известны среди историков
и краеведов, а «Описание...» еще ни разу не публиковалось, имеет смысл дать более обширные
выдержки именно из второго документа. Нужно учесть к тому же, что «Записки...» основаны на
личных впечатлениях и собранных материалах ученого-путешественника, а «Описание...» -
официальный документ, где все данные, несомненно, хорошо выверены.
Начинается «Описание...» так: «Сей город положение имеет реки Десны на правой, а речки
Подари - на левой сторонах, и по обе стороны речек Судок и Белого Колодезя».
Затем дается краткая историческая справка о Брянске, содержащая в целом достаточно
известные сведения, но одно сообщение, основанное, вероятно, на каких-то позже утраченных
летописных памятниках, уникально: согласно «Описанию...», после известных событий 1310 г. в
Брянске «имел пребывание... князь Иоанн Михайлович черниговский с великою княгинею
Анастасиею». В других источниках по истории Брянска эти лица нигде не упоминаются.
Далее описываются строения «внутри крепости»: «Соборная церковь каменная о двух
этажах... с колокольнею каменною..., корпусы для присутственных мест... деревянные ветхие,
денежная кладовая и архив каменные, городовой магистрат деревянной ветхой, упраздненного
Спасо-Поликарпова монастыря корпусы каменной и деревянной, в них находится учрежденное в
1779 г. Святейшим Синодом... училище духовного чина».
Затем в «Описании...» сообщается, что «при подошве городской крепости и реке Десне
выстроен казенный каменный литейный дом новейшей архитектуры», и приводятся сведения о
нем и других строениях нового предприятия, которое стали называть Арсеналом (в «Описании...»
это слово не встречается). «Литейной дом, сверлильный амбар», а также кузницы, мастерские и
казармы для мастеровых были покрыты железом, остальные строения - тесом. Вся территория
завода была обнесена каменной стеной высотою в 4 аршина, т.е. более 2,8 м.
Далее «Описание...» приводит сведения о строениях «в предместьи». Перечислены
Петропавловский мужской монастырь с двумя каменными храмами (из них один - надвратный),
упраздненный Вознесенский девичий монастырь с каменной церковью, еще 13 каменных
приходских церквей, две кладбищенские церкви (каменная и деревянная), 4 казенных каменных
корпуса («для присутственных мест», «для полиции», «для правительства» и «гостиной двор»),
построенный «градским коштом... каменной одноэтажной магистрат, в коем... помещены земские
суд и народное училище», деревянные «винной, соляной и провиантской магазеины» (т.е. склады),
а также бывший адмиралтейский дом. Затем перечислены «обывательские» строения: домов
каменных 5, деревянных 453, «питейных домов 4, торговых лавок 25, харчевня одна, кузниц 15,
бань торговых 2 при обывательских домах, для ссыпки хлеба лавок 120, заводов купеческих
сальных свечных 2, во оных вырабатывается свечей в год от 150 до 200 пуд, кирпичных сараев 14,
во оных вырабатывается в год кирпича до 300 000, мыльных варен 2, во оных вырабатывается в
год мыла от 150 до 200 пуд».
Сообщая о населении Брянска, «Описание...» отмечает, что «город сей заселен по большей
части купечеством и мещанством, отчасти священно и церковнослужителями, отставными из
военной и штатской службы штаб и обер офицерами и рядовыми, также и канцелярскими
служителями... Жителей всего в городе мужских 2037, женских 2516 душ». Среди ремесленников
наиболее многочисленными были кирпичники (17), кузнецы (15), портные (14), сапожники (7), но
общее их число (менее 70) было невелико.
Отмечено особое значение торговли: «Вообще жители промысел имеют в торговле хлебом,
пенькою, конопляным маслом, салом, щетиною, воском, медом, рогожами, канатами, веревками,
железом, чугунным литьем, разными звериными кожами, дегтем... Некоторые торгуют сахаром,
чаем, шелковыми, суконными, гарусными, бумажными, иностранными и российскими товарами,...
скотом, рыбою, ветчинным салом, табаком, хрустального и стеклянного посудою, протчими
мелочными товарами». Сообщается, также, что брянцы «сплавляют вниз по р. Десне на байдаках и
плотах лес».
Основными поставщиками товаров, помимо округи г. Брянска, были Москва, Орел, Курск,
Калуга, Малороссия, а отправлялись наибольшие партии товаров на Гжатскую и Порецкую
пристани или прямо в Ригу и Петербург (на сумму до 2 млн. руб.), а также в Малороссию
(Новгород-Северский, Киев, Кременчуг, Екатеринослав, Херсон, Николаев) - на сумму до 400 тыс.
руб. На юг вывозилось особенно много лесоматериалов (строевого леса, дров, досок, драни и т.д.).
В самом городе оживленные торги были по пятницам.
Отдельные из «мещан и посатских людей по неимению промысла употребляют себя в
разные работы, женщины упражняются в дамских рукоделиях..., а некоторые из них и в мелочной
торговле».
Садов в городе было «малое число», в них выращивались яблоки, груши «озимые», сливы, а
также смородина «разных родов». Из огородных культур перечислены «капуста, огурцы,
картофель, морковь, редька, репа, свекла, пастернак, лук, чеснок, хрен, боб, горох», «но все они
родятся средственно». Отмечено занятие брянцев рыболовством в Десне и прилегающих речках:
«рыбною ловлею пользуются городские обыватели для своего обиходу и частью на продажу».
Наконец, в «Описании...» указано, что из Брянска вели «большие дороги» в Смоленск,
Трубчевск, Жиздру и Карачев, и что в нижнем течении р. Снежети находились казенные мучная
мельница о трех поставах и пильная мельница о трех рамах.
Из дополнительных сведений и заметных разночтений, имеющихся у В. М. Зуева отметим
кое-какую разницу в цифрах: по Зуеву, в Брянске было 570 домов (т.е. значительно больше, чем в
«Описании...»), 10 питейных домов (против 4 в «Описании...»), число жителей («дворян, купцов,
мещан и разночинцев») - «менее двух тысяч душ». Эти разногласия, впрочем, легко объяснимы: в
числе жителей В. М. Зуев указал лишь мужские души; в количество дворов, он, напротив,
включил не только собственно городские дома, но и смыкавшиеся с ними дома Ямской и
двухпосопных слобод (согласно «Экономическим примечаниям по Брянскому уезду» в Ямской
слободе было 60 дворов, в посопных - 114). В «Записках...» В. М. Зуева сообщается также, что
городская часть Брянска сообщалась с зарецкой территорией города двумя перевозами через Дес-
ну, «из коих один выше города по Калужской дороге, а другой ниже по Карачевской».
Из многочисленных сведений о Брянске первой половины XIX в. остановимся лишь на
некоторых, чем-либо особенно интересных.
Так, проезжавший через Брянск 31 декабря 1805 г. - 1 января 1806 г. вместе с графом А. К.
Разумовским его секретарь врач Отто фон Гун оставил несколько любопытных штрихов о городе.
Вероятно, со слов брянского полицмейстера Вайтбрехта от сообщал о Брянском арсенале:
«Брянск известен «...своим литейным пушечным двором, в котором отливается в каждый год 400
пушек... Пушки сверлятся здесь стоймя, а не лежмя. Ежедневно занимается работою три ста
человек, и все русские. Все пушки делаются по калибру, предписанному императором Павлом I.
Они гораздо тоньше и легче обыкновенного. Также и лафеты, говорят, делают здесь отменно
хорошо».
Как врач, О. Гун обратил внимание на состояние лечебного дела: в Брянске, в «этом
...большом торговом городе нет ни доктора, ни аптеки, весь медицинский штат состоит только в
двух лекарях и в уездной только недавно определенной повивальной бабке».
Но в целом у О. Гуна осталось благоприятное впечатление от города: «Выехав из Брянска,
ехали мы довольно большое расстояние вдоль по речке Десне, по обеим сторонам которой
строились суда, называемые здесь байдаками. Бревна и доски лежали в превеликих стопах на льду.
Мы ехали мимо большой канатной фабрики, принадлежащей купцу Крючкину, который канаты и
веревки доставляет в Херсон и Ригу. Вид Брянска с реки Десны понравился мне чрезвычайно.
Прекрасное его положение делалось прямо романтическим от множества находящихся в нем
церквей. Вообще, Брянск нравится мне очень».
Более критично оценил город военный инженер К. К. Жерве, прибывший в Брянск в 1834 г.
для перестройки арсенала после случившегося там пожара: «Брянск - город не маленький. Одна
часть его лежит на горе, другая - у самого берега р. Десны. Эта часть довольно грязная; мостовую
заменяет ряд сплоченных брусьев, довольно дурно содержимых, и поэтому езда по ним несносная,
тряская и даже опасная, того и гляди, что лошадь попадет в какую-нибудь дыру и сломит себе
ногу. Вся эта часть города была болотиста, - и где не было этой бревенчатой мостовой, грязь чуть
не по колено». Впрочем, обосновной части города К. К. Жерве отзывается иначе: «Отстроен город
очень порядочно, много каменных домов».
Сообщал К.К. Жерве и о некоторых проблемах социального характера. Приступив к работе,
он «встретил крайние затруднения в наборе мастеровых, каковых вообще... немного в Брянске. И
это малое количество имело крайнее недоверие к арсеналу, так как прежний начальник
рассчитывался с вольнонаемными рабочими крайне туго, не держался сделанных условий и
обижал их неполною уплатою денег». Когда же эти вопросы были решены, то оказалось, что
«литейщиков хороших в арсенале довольно, формовщиков также», и все работы по
восстановлению арсенала были завершены к октябрю 1835 г.
Опубликованные в 1842 г. Министерством внутренних дел таблицы о городах Российской
империи не содержат каких-либо ярких картин из жизни Брянска, зато дают много любопытной
статистики.
Итак, в 1842 г. в Брянске проживало 4810 мужчин и 3708 женщин, всего 8518 человек. В их
числе было (обоего пола) дворян и чиновников -183, духовенства - 113, почетных граждан - 5,
купцов I гильдии - 23, II гильдии - 38, III гильдии - 886, мещан и посадских - 5033 (гарнизонные
офицеры и солдаты в таблицах не показаны).
Среди строений Брянска было 14 каменных и 4 деревянных церкви, 54 каменных и 1140
деревянных домов, 2 учебных заведения, где обучалось 97 мальчиков и 15 девочек, 17 фабрик и
заводов, 58 лавок, 5 трактиров, 14 питейных заведений. Годовой доход города составлял 15108
рублей.
Наконец, очень краткие сведения о тех селениях, которые существовали в XVII-XIX вв., а
позже вошли в состав г. Брянска или практически с ним слились.
Уже упоминавшиеся ранее посопные слободы (Верхняя и Нижняя) и Ямская слобода вошли
в состав Брянска еще в конце XVIII в.
Из прочих раньше других известны Супонево и Тимоновка, относившиеся до 1760-х гг. (до
секуляризации монастырских владений) к Свенскому (Свинскому) монастырю.
Село Супонево, судя по описанию 1595 г., еще в XVI в. было крупным селением. Здесь было
2 церкви, 5 дворов церковнослужителей, 5 дворов монастырских служителей, 4 кельи, в которых
жили нищие, а также 23 крестьянских двора и 21 непашенный двор, в числе хозяев которых были
3 плотника, по 2 кузнеца, сапожника, пастуха, а также гончар, красильщик, портной, каменщик,
рыболов, прудник, повар. Сам перечень профессий супоневских поселян говорит о тесной связи
жителей села с соседним монастырем.
В дальнейшем село росло довольно быстро: в 1745 г. в нем было 80 дворов, а в середине XIX
в. - уже 245 дворов, где проживало 1678 человек.
Деревня Тимоновка в 1595 г. была небольшой: здесь было 4 крестьянских и 3 непашенных
двора. В 1745 г. в деревне было 34 двора, а в середине XIX в. - уже 100 дворов (680 жителей).
Монастырской была и деревня Карачиж, известная с XVII в., но, судя по названию,
существовавшая еще в далекой древности. Она была невелика: в 1780-х гг. в ней имелось всего 6
дворов, в середине XIX в. -38 дворов (212 человек). В XIX в. здесь работал мыловаренный завод.
Владением Спасо-Поликарпова монастыря была деревня Антоновка, также известная с XVII
в. В 1780-е гг. в ней было 10 дворов, в середине XIX в. - 49 дворов (481 житель).
Соседняя современная деревня Курнявцево несколько раз меняла свое название. В XVII в.
она - деревня Торлоповка, в XVIII в. - сельцо Торлопово, в первой половине XIX в. - сельцо
Торлоповка (Балахоновка), со второй половины XIX в. - деревня Балахоновка. Селение было
небольшим: в 1780-х гг. - 7 дворов, в середине XIX в. - 10 дворов (144 жителя), но до отмены
крепостного права им владело несколько мелкопоместных дворян.
Крупным селом было Городище, где церковь была еще в начале XVII в. Оно до
секуляризации было владением Петропавловского монастыря. В 1780-х гг. в селе был 51 двор (365
жителей), в середине XIX в. -78 дворов (586 жителей). В селе работал большой лесопильный
завод.
Село Бежичи также относится к числу старинных и крупных селений Брянского уезда. Еще в
начале XVII в. здесь было 2 церкви. В 1780-х гг. в Бежичах насчитывалось 54 двора, где
проживали 555 человек. В это время село принадлежало двум крупным владельцам: А.А.
Замятиной и И.Н. Тютчеву. К середине XIX в. население села не вырастет, а даже сократится -
здесь будет насчитываться 477 крестьян в 46 дворах. Название села в это время несколько
видоизменяется и чаще уже звучит как Бежицы (отсюда позже - название поселка Бежица).
Поселок Бордовичи, вошедший в состав Бежицкого района г. Брянска, возник на месте двух
селений: Верхнее и Нижнее Бородавицино. В XVII в. это были две деревни (названия их связаны
со старинной брянской дворянской фамилией - Бородавицыны); в XVIII в., поскольку здесь
появились помещичьи дома, каждая из деревень превратилась в сельцо; в XIX в. они слились в
единое сельцо Бородавицыно (Бордовичи). В 1780-х гг. в Верхнем Бородавицине было 12 дворов,
в Нижнем - 24 двора, а в середине XIX в. в едином сельце было 47 дворов (519 жителей).
Село Чайковичи, также вошедшее в состав Бежицкого района, впервые упоминается в 1678
г. как починок, т.е. недавно появившееся селение. В 1780-е гг. село принадлежало нескольким
владельцам; здесь было 2 пруда, водяная мельница, винокуренный завод, но число жителей было
невелико - 119 в 16 дворах. К середине XIX в. число дворов удвоилось, а число жителей возросло
до 303.

/ Страницы истории города Брянска : материалы историко-краеведческой
конференции. - Брянск, 1997. – С. 56-66.

Крашенинников, Владимир Викторович.