На излете XVII века Брянский край.
Когда приходят новые цари, случаются революции, обычные люди в силах понять и постичь много позже случившегося. Начало петровской эпохи на излете XVII века в окраинной Брянщине ничем особенным не ознаменовалось. Ну, разве что часть брянских людей, чудом ли или случаем, утянуло на самый верх московской политики. А потом так же стремительно возвратило в прежнюю бедность.
Начало петровской эпохи в окраинной Брянщине на излете XVII века
Что на брянской земле было тогда? Под посевом — 10 процентов всех земель. Остальное — в лесах и болотах. Еда — большей частью только хлеб (ученые посчитали, что хлеб составлял в общем рационе аж восемьдесят процентов). И это была рожь, а не пшеница. Хватало ее хорошо если до марта. А потом — кто что нашел, тот и жив. Не нашел — помер. Урожайность брянского поля была вдвое ниже, чем в Англии и втрое ниже, чем в Голландии. Городское брянское население составляло лишь три процента.
Не давал царь городам окрепнуть, не отпускал туда крестьян. Оттого в обычной жизни крестьянина все было сделано его руками, как и пятьсот, а может, и тысячу лет до того. Н ичего не менялось. Денег у большинства крестьян практически не водилось, им просто неоткуда было взяться. И большая часть помещиков жила немногим богаче. Каждая тряпка или железка — большая ценность, потому что сделать ее в брянских городах почти некому. Издали надо везти, покупать в обмен на зерно или пеньку.
В малых брянских городах толклись в большинстве люди служилые, стрельцы, а люди торговые и ремесленные были бедны и малочисленны. С заграницами отношений почти не было, да и побаивались наши этих «заграниц». Как бы веру исконную не порушили, как бы болезнь какую не занесли. Да и были основания для подобных опасений. А еще было стремление жить своим умом, опытом отчи- чей и дедичей, но, честно говоря, получалось не ахти.
Во Франции в конце XVII века водяные мельницы - в каждой деревне у речки, а у нас их мало, и каждая — предмет особого налогового наблюдения, как сегодня нефтяная скважина. Приличные ткани у нас делать еще не умели, из оружия- только пушки лить научились, все крепостные строители — завозные. Греки да итальянцы.
Зато татары почти не беспокоят — отогнали их от брянских границ. Войну от границ отодвинули, и это большое счастье. А так идет себе, тянется брянская жизнь нелегкая, бедная. Надо бы тут точку отсчета новой жизни поставить, да непонятно как. И любое размышление вязнет в прошлом, как нога в брянском болоте.
Чего не было
С другой стороны зайдем и разберемся, чего тогда, на рубеже XVIII века, в нашей брянской стороне не было.
Грамотных почти не было. И нечего им, грамотным, было читать, потому что русские книги по России ходили посчетно и, кроме Евангелия и приказной избы, было не на чем и негде свою грамотность показать.
Еще не было картошки. Она появилась только через сто лет и вскоре стала главным спасением для самых бедных, а до того ее репа заменяла.
Не было подсолнечного масла. Пользовались льняным да конопляным, которое добывалось куда с большим трудом.
Часов не было. Время по свету определяли. Из брянских часы были, похоже, только у севского воеводы Неплюева, и то лишь потому, что очень богатым был оный боярин.
Не было банков. Деньги прятали в сундуках да закапывали в кубышках. Вот и уходили деньги из общего оборота, плохо работали, и все потому, что веры никому не было: сегодня отдашь, а завтра их или не вернут, или вовсе отнимут более сильные. Просто смешными кажутся жалобы сегодняшних предпринимателей на утеснения — их бы туда, в XVIII век, вот когда было деловому человеку лихо так лихо!
Еще вилок в обычае не было, а завезенные издалека стеклянные рюмки считались необыкновенной редкостью.
Не было сахара. Вернее, он уже появился в Европе, из Бразилии везли тростниковый сахар, но выходил он куда дороже меда.
И что главное — доверия было маловато: к соседям, к государству, закону, солдатам, миру. Отсюда проистекало ощущение всеобщей ненадежности происходящего: сегодня у тебя есть что-то, а завтра и нет ничего, все отняли да еще и побили.
