Аня Мажукина Брянск
Всё началось с юбилея моей бабушки Марии Константиновны. В 2010 году мы с мамой решили преподнести на восьмидесятилетие бабушки необычный подарок — отвезли её в родное село Ружное. Мария Константиновна покинула родное село в 1957 году и с тех пор навсегда поселилась в Брянске. Помню, в тот день бабушку было просто не узнать! Даже я не успевала за ней угнаться! Проходя по знакомым улицам, бабушка рассказывала нам увлекательные истории о родных местах.
Сегодня Ружное практически умирает, а в конце XIX — начале XX века это было огромное процветающее село с церковью Казанской иконы Божьей Матери. Церковь имела два придела, один из которых, как мы впоследствии узнали, с благословления священника Макария строил наш предок Макарёнков. К сожалению, в 1943 году церковь была разрушена фашистами при отступлении.
Оказавшись впервые в Ружном, мы заглянули в местный клуб, который, к нашему удивлению, работал. И не просто работал — в клубе проходила очередная репетиция народного фольклорного ансамбля. Старушки, местные жительницы, очень обрадовались гостьям. Мы разговорились, и бабушки решили показать нам свои сценические костюмы — те самые, в которых некогда выходили замуж их мамы. Оказалось, что и моя бабушка помнит названия элементов костюма, знает их историю и умеет расшифровывать скрытые в них коды. Возвращаясь домой, я высказала своё удивление, почему бабушка раньше нам обо всём этом не рассказывала. На что Мария Константиновна ответила: «А вы никогда и не спрашивали…»
Источников несколько: архивы, библиотеки, фонды музеев, этнографические экспедиции, работа с информаторами, консультации с научными работниками и учёными. Когда мы стали обладателями бабушкиного «клада», то поначалу даже не знали, что с ним делать. Мария Константиновна настойчиво предлагала всё сжечь и использовать полученную золу в качестве удобрения для садовых растений. Хорошо, что в лицее № 1, где я учусь, существует музей русской избы. Мы с мамой предложили передать руженское «наследство»в качестве музейных экспонатов. Бабушка согласилась.
И когда заведующая музеем принимала нашу коллекцию, то посоветовала не отдавать в музей свадебный костюм и тульский самовар с клеймом 1917 года. Всё-таки семейная реликвия! Тогда же меня познакомили с лицейским преподавателем истории Еленой Владимировной Гродненской, ставшей моим первым научным руководителем.
С архивами поначалу была очень серьёзная проблема. У меня ведь тогда даже паспорта ещё не было. Нам удалось восстановить родословную нашей семьи, которая непосредственно связана с историей костюма.
Мама начала искать бабушек, уроженок Ружного, в Брянске. Нашла четырнадцать информаторов! Они многое нам рассказали, объяснили значение элементов костюма, поделились тем, что хранилось в их сундучках и даже научили нас, теперь уже правильно, увивать головной убор! В результате двух лет работы нам удалось выяснить, что руженский костюм уникален по своему количеству элементов, а некоторые из них вообще раньше нигде не встречались. Мои работы, основанные на результатах этих исследований, получают ысокие оценки на различных конкурсах, в том числе и на Всероссийских юношеских чтениях имени В.И. Вернадского, где я дважды стала лауреатом. И то, что я успела сегодня рассказать, это всего лишь малая часть большой проделанной работы.
— Сейчас мы занимаемся изучением костюмов села Голяжье (ныне Отрадное). Наша цель на данном этапе — собрать как можно больше информации о старинных костюмах Брянщины. Меня иногда спрашивают: «Почему вы не разгадываете зашифрованную в них семантику?» Думаю, не пришло ещё время. Этим я займусь, когда стану дипломированным этнографом!
Мажукина.
