СТЕПАН ПАВЛОВИЧ КУЗЬКИН БРЯНЩИНА
СТЕПАН ПАВЛОВИЧ КУЗЬКИН [27.03.1937-27.03.2012) видел войну глазами ребенка. Он рос в семье солдатки, которая с тремя малолетними детьми не дождалась с фронта мужа. Перед отступлением в 43-м немцы расстреляли ее мать, заподозрив в связи с партизанами. Детские впечатления о войне у Степана Павловича сохранились на всю жизнь.
ПАМЯТЬ СОЛДАТКИ
Причастный Тайнам, - плакал ребенок О том, что никто не придет назад.
Александр Блок
Все забуду когда-то, Что на детство пришлось: Рубашонку в заплатах И голодную злость... Но увижу, пожалуй, И в последний свой час Женщин в скорби усталой, В темных шалях до глаз. У глухого распадка, Где березы шумят, Хоронили солдатки Чужеземных солдат. И за крест иль за веру Шел солдат - все равно: Всех их во поле белом Опоили вином. И солдатки смущенно В сером сумраке хат Осветляли иконы Зыбким светом лампад.
По вечерам гармонь рыдала глухо, И грусть вплеталась в голоса девчат. У хат на бревнах древние старухи Вздыхали и крестились невпопад.
А вести с фронта приходили редко, Тревожные, как и война сама. И мать не раз гадала у соседки, Но от отца все не было письма.
Не написал. Не довелось солдату -Упал у Волги и не встал солдат. И как-то ниже стала наша хата Среди таких же вросших в землю хат.
Быть может, вспомнив свадьбу под трехрядку, Молчала мать. И с ней молчали мы. И залегли, как рвы, глубоко складки В тот день на лбу у молодой вдовы.
С тех пор и свет в глазах ее притушен, И свял румянец на ее лице -Больная память о погибшем муже, О нашем невернувшемся отце.
