КРАЩЕНКО НИКОЛАЙ КОНСТАНТИНОВИЧ Брянск

Как-то разговорились мы в Володарском совете ветеранов с майо­ром в отставке Николаем Константиновичем Кращенко, про таких, как Кращенко; (крепкого телосложения 85-летнем старике), говорят, что есть еще сила в руках и порох в порохов­ницах. На мой вопрос, не украинец ли он, ветеран ответил:

действительно, мы земляки с тобой. Только не чернигов­ский, как ты, а днепропетровский. Поэтому сохранился до сих пор у меня акцент, а у тебя нет - ты же ближе к Брянщине. В школу я ходил в сосед­нее село за двенадцать километров. В шестнадцать лет поступил в зоовет-техникум. Работал потом животноводом. Недолго. В 1938 году призвали в армию. Служить довелось в артиллерии. Войну встретил в Прибалтике. Наша часть стояла в летних лагерях под Каунасом. Граница рядом. Вече-грех танкистах. Ночью крепко спали под впечатле-кинофильма. И тут: "Подъем! Боевая тревога!". За-Отстреливались, пока боеприпасы не кончились.

Немцы нас усиленно бом­били. С тех пор и до конца войны был почти все время под пулями, бомбами и сна­рядами. Но мне повезло.

Отступали на вос­ток. Военные и мирное на­селение гибли от рук нем­цев и литовских "лесных братьев", переодевавшихся в красноармейскую форму. В войсках они со­здавали панику, вводили нас в заблуждение, стреля­ли из-за каждого куста и де­рева. В Полоцке полк по­полнили людьми из резер­ва. В сентябре сорок перво­го меня ранило в ногу -раздробило кость оскол­ком. Лемился в Орехово-Зуеве, Владимире, Средней Азии. В декабре вы­писали из госпиталя. Мне, сержанту-артиллеристу, побывавшему в боях,

предложили учиться в Рязанском артиллерийском училище. Спустя во­семь месяцев, в августе сорок второго года, нас аттестовали и готовили к отправке на фронт. Но приехали представители из Чкаловского авиаци­онного училища, они отобрали сорок выпускников, которым предстояло переучиваться на летчиков.

Год учились, налетали по пятьдесят часов. Этого оказалось недо­статочно. Нас направили в г. Богородск Горьковской области. Проходили "практику" на самолете-разведчике Ил-62. Оттуда попал в 151-й разведы­вательный полк летчиком-наблюдателем, где служил до конца войны. Правда, еще прихватил войну в Корее. Штурмовик Ил-62 был переобору­дован и оснащен аппаратурой для ведения прифронтовой разведки, кор­ректировки артиллерийского огня и фотографирования позиций против­ника. В полку было две эскадрильи с двадцатью двумя самолетами. За день полк совершал по тридцать - сорок вылетов. Нас сопроволсдали 2-4 истребителя - прикрывали. За нами охотились, обстреливали из зени­ток. Помню, в Восточной Пруссии один экипаж сумел сесть на аэродром, но командир звена летчик Иван Богословец, не дорулив до стоянки само­лета, от полученных ран скончался, а летчик-наблюдатель Николай Соро­кин остался жив...

Мы со своим напарником совершили 75 боевых вылетов. За сбитый наш самолет-разведчик немцам давали золотой крест. Наших тоже награждали высокими наградами за сбитый самолет-разведчик противни­ка. За вылет в качестве поощрения выдавали к ужину по 100 граммов спирта-ректификата дополнительно к положенной ежедневной фронто­вой норме - ста граммам. Я участвовал в боях в составе 3-го Прибалтий­ского фронта. Освобождали Ригу, затем в составе 3-го Белорусского вели бои в Восточной Пруссии. Войну закончил 24 апреля 1945 года в Кениг­сберге. Затем служил в Белоруссии, Московском округе ПВО, уволился в 1960 году.

Награжден двумя орденами Отечественной войны 1-й степени, двумя орденами Красной Звезды, медалями "За боевые заслуги", "За во­инскую доблесть", "За взятие Кенигсберга" и другими.

Белорусского вели бои в Восточной Пруссии. Войну закончил 24 апреля 1945 года в Кенигсберге. Затем служил в Белоруссии, Москов­ском округе ПВО, уволился в 1960 году.

Награжден двумя орденами Отечественной войны 1-й степени, двумя орденами Красной Звезды, медалями "За боевые заслуги", "За во­инскую доблесть", "За взятие Кенигсберга" и другими.

• Расскажите какой-нибудь наиболее запомнивший случай из во­енных лет.
• Сколько их было... Трудно сразу что-то выделить. Столько лет прошло. Ну вот могу два рассказать. В Новгородской области мы стояли с полком истребителей на одном аэродроме. Кругом лес. Летчики полка

  поймали медвежонка. Приручили его. Он вырос. В Прибалтике техники выходили с ним на летную полосу провожать самолеты на боевое задание. Медвежонок становился на задние лапы, правой передней махал каждо­му истребителю, выруливающему на старт. Затем ждал прилета самолетов и через голову кувыркался, радуясь возвращению пилотов из полета. А в столовой он "помогал" официантам подносить бачки с пищей. Все это он, конечно, делал за угощение сахаром. Другой эпизод из боевой жизни. В этом же истребительном полку самолет МиГ-3 совершил вынужденную посадку за линией фронта на стороне немцев. Истребители кругом ходи­ли до тех пор, пока вызванный с аэродрома "кукурузник" (По-2) не подо­брал летчика. А наш самолет-разведчик, подбитый над заливом в Кениг­сберге, пилотируемый Василием Кучугуриным (второго пилота я уже не помню), упал в воду. Так и остался там навсегда. В памяти ветерана по-прежнему живут события военных лет. Слишком суровые рубцы оставила в сознании война, чтобы так просто удалось забыть прошлое.

  Николай ЗИБНИЦКИЙ.