СтраницаКЛЮГЕ

КЛЮГЕ ТАТЬЯНА ПАВЛОВНА Брянск

Слово "парад" толкуется как торжественное шествие. Что же обычно чувствуют его участники? Гордость от сознания выполненного долга, душевный подъем и воодушевление. Какие же чувства испытывала вот эта 18-летняя девушка, стоя в строю на орловской площади? Здесь, в городе первого салюта (наряду с Белгородом), 19 сентября 1943 года со­стоялся парад участников партизанского движения. А рослая, красивая Таня Сухорученкова испытывала... стеснение. Ни на секунду она не мог­ла отвлечься от своего неподходящего для такого торжества наряда: на ногах калоши, заимствованные у одной соседки, да простые чулки, взятые напрокат у другой; юбка, сшитая из плащ-палатки, да кофточка - из об­резков трофейных шарфов, которые отдали ей ребята-партизаны... Прав­да, другие женщины (да и мужчины тоже) были одеты не лучше. Может, устроители парада поспешили с мероприятием, не дав партизанам, толь­ко что вышедшим из леса, опомниться, оглядеться? Так или иначе, но в Татьяне говорила женщина.

Считается, что у войны не женское лицо. Правильно считается. Но что делать прекрасной половине человечества, когда коварный враг топчет родную землю, расстреливает и вешает ни в чем не повинных лю­дей, сжигает села, бомбит города?

Таня родилась в селе Покров Карачевского района. В 1930 году семья переехала в Брянск. В сорок первом девочка окончила восемь клас­сов и с началом войны пошла работать на завод имени Урицкого, занима­лась маркировкой снарядов. Тяжело было, особенно в ночные смены. Хо­телось спать. Бывало, мастер или начальник цеха скажет: "Танечка, иди в уголочек, поспи".

С каждым днем все ожесточеннее фашисты стали бомбить Брянск. Спасались в бомбоубежище. Однажды во время ночной бомбеж­ки Таня с другой девочкой заснули в убежище. Проснулись - никого нет, испугались, что опоздали на работу, было стыдно до слез. Так, заплакан­ные, они и явились в цех. Против ожидания, их не стали сильно ругать, ибо думали, что девочки погибли и были, естественно, рады увидеть их живыми.

Когда стало ясно, что город не удержать, началась эвакуация за­вода. Танин отец к этому времени умер, старший брат воевал на фронте, и девочка с матерью вернулись в свою деревню, к материной сестре. Вско­ре в село нагрянули немцы. Жить стало совсем тяжело, хотя немцы пона­чалу их не трогали. Но однажды староста сказал Тане, что ей надо пере­бираться к партизанам: в село прибывает карательный отряд, который бу­дет собирать молодых для угона в германское рабство. С партизанами, сказал староста, все согласовано. И вот они тайно прибыли в село и увез­ли девочку в лес.

Условия, в которых находились партизаны отряда имени Вороши­лова №1, тогда, в начале сорок второго, были жуткими. Не хватало про­дуктов питания, одежды, жилья, оружия и боеприпасов. Да и сама жизнь в лесных условиях не прибавляла удобств. Осложнялось положение тем, что в каждом населенном пункте стояли хорошо вооруженные фашисты, так что вести боевые действия народным мстителям было чрезвычайно сложно.

А что же наша юная Танечка? Она плакала. Зашел в землянку ко­мандир: "Где же тут наша плакса? Давай поговорим. Чего ты хочешь?". -"Хочу домой, к маме". - "Ну, положим, отправим, а тебя тут же схватят ге­стаповцы и - в Германию. Ты же окончила медицинские курсы. Будешь санинструктором".

Получив конкретное дело, девушка приободрилась, поняла, что и она нужна. В отряде столько работы, и надо   освободить партизан для

юрьбы, взяв на себя все заботы по их быту. Татьяна Сухорученкова не Только оказывала медицинские услуги, обрабатывала легкие раны, но и ;тирала, добывала и готовила еду. Ходила и на боевые задания в составе ярупп. Ее научили стрелять из винтовки, вооружили трофейным пистоле­том, из которого она, правда, не убила ни одного фашиста. Главную же ;вою службу - уход за ранеными и больными - несла исправно, со всей от-зетственностью.

Ее отряд дислоцировался в навлинских лесах и состоял в основ­ном из боевых товарищей, окруженцев. Они, пережив, так сказать, орга­низационный период, давали немцам прикурить. Враг испытывал непод­дельный страх, впадал в панику. Автор книги "Во имя павших и живых" Тихон Дандыкин приводит слова из письма начальника навлинской упра­вы своему руководству: "Ежедневно с мест поступают тревожные сведе­ния о разгроме партизанами полицейских гарнизонов, сельских управ... Жертв не перечтешь".

Наступало жаркое лето сорок третьего. Готовясь к Курскому сра­жению, которое, по расчетам фашистского командования, должно было стать решающим в ходе войны, немцы, опасаясь оставить в своем тылу мощный очаг сопротивления, решили уничтожить брянских партизан, бросив против них мощнейшие силы. Началась блокада всего Брянского леса.

-  Немцы подходили так близко, что мы слышали их голоса, - рас­
сказывает Татьяна Павловна. - Они выкрикивали оскорбительные слова:
"Русские свиньи! Сдавайтесь, русские хамы!".

Сдаваться? Нет! Сердца патриотов наполнялись жгучей ненавис­тью к врагу, решимостью выйти из блокады. Но как ее прорвешь? Удалось уничтожить в одном месте вражеский пушечный расчет и пошли в обра­зовавшийся проход. Однако фашисты вскоре обнаружили партизан, густо полетели в них снаряды. До реки Навли многие не дошли.

-  А берега высокие, крутые, - волнуясь, говорит бывшая парти­
занка. - Рассуждать было некогда - по нашим пятам двигался враг. Стали
бросаться в воду кто как мог. Я плавала хорошо. Но противоположный
берег еще круче - не выбраться. Меня стало сносить течением. Чувствую:
тону. Стала кричать: "Мама, мамочка!". И тут вижу: у самой воды приту­
лилась лоза. Ухватилась я за нее. И родная лозиночка меня спасла. А кру­
гом пули летят беспрерывно. Многие не добрались до берега - кто утонул,
а кого пули достали. Вода в реке была красная.

Хотела Таня отжать одежду, вылить воду из обуви, но к ней под-

бежал молодой партизан Рыбкин и с криком: "Ты что расселась?! Сумас шедшая! Сейчас здесь немцы будут" схватил девушку за руку, и они побе жали в лес. Им удалось соединиться с остатками отряда.

По отлаженной связи получили приказ: части партизан вернутьа в Брянские леса, другим пробираться в Белоруссию на соединение с та мошними партизанами. По безлесью пробирались только ночами, дне» отваживались лишь на короткие перебежки...

Так дошли до Клетни. Осень сорок третьего наступила прекрас ная. На память приходили пушкинские слова: "В багрец и золото одетьк леса"... Но сильнее красот природы юную партизанку привлекало другое н издалека доносился гул жестокого боя. Сердце наполнялось надеждой Послали разведку. Товарищи долго не возвращались. Тревожно, боязнс было на душе от неизвестности. Но вот разведчики выбегают из леса и ра­достно кричат:

- Наши! Наши идут!

Это были счастливые минуты. Танкисты, пехотинцы попали в объ ятия ободранных, изможденных лесных храбрецов, которые не могд сдержать восторга, хотя из глаз лились слезы. Слезы радости и избав; ния. Красноармейцы, однако, спешили дальше, на запад. Многие парти1 заны прыгали на танки и отправлялись с фронтовиками. Другие после вы; хода из леса были призваны в армию через военкоматы.

От Клетни до Карачева группа, в которой была и Таня Сухоручен-кова, дошла пешком. Ободрались, изголодались вконец. Но в родном се­ле девушку ждало печальное известие: мать и сестру с двумя сыночками девяти и шести лет фашисты угнали в рабство. Правда, по дороге в Герма­нию всю семью купил один литовский хозяин. Вернулись они домой пос­ле освобождения Литвы.

Предаваться горю было некогда: Таню вызвали в сельсовет и ска­зали: "Собирайся на партизанский парад в Орел". Легко сказать, собирай­ся. А в чем ехать? При выходе из леса от Таниных сапог остались одни го­ленища, подошв не было. Экипироваться помогли соседи да иголка с нит­кой. Всем участникам парада была оказана помощь. Таня получила белье, две пары чулок да кроличью шапку-ушанку, которую она продала и купи­ла калоши. Из остатков плащ-палатки сшила бурки. В такой обуви и от­правилась в Брянск, отказавшись от предложения возглавить колхоз.

Город лежал в руинах. Пошла работать. Как ни трудно было, мо­лодость брала свое. Таня встретила Бориса Клюге, только что вернувше­гося с фронта: в Сталинградской битве был тяжело ранен и комиссован. Молодые люди полюбили друг друга и поженились. Надо ли рассказывать о том, как устраивали молодожены свой быт? Железную кровать, напри­мер, нашли на пожарище, подобрали старый матрац... Словом, устрои­лись. Но пришла новая беда: Таня тяжело заболела. Сказались тяжкие ис­пытания голодом и холодом в первые годы юности, пережитые душевные

страдания. Врачи запретили ей работать. На том же настаивал и муж, для которого здоровье и благополучие любимого челове­ка было дороже всего.

Едва поправилась, по­шла трудиться. Работала в раз­ных организациях, на разных должностях. Но в каком бы кол-лек типе ни была, везде оставляла о себе добрую память своей че­стностью и прямотой, готовнос­тью помочь, защитить обижен­ного, обостренным чувством справедливости. Ей много раз предлагали вступить в компар­тию. Отказывалась. В шутку и всерьез объясняла: "Вы меня на следующий день прогоните - я ведь не буду молчать, если увижу несправедливость, не стану по­такать вам в нечестной игре". Но, оптимистка по натуре, своей активной жизненной позицией Татьяна Павловна Клюге давала фору любому партийцу.

С1974 года стала работать в совете ветеранов Володарского райо­на, который в то время возглавлял прославленный партизан Владимир Навроцкий. Организовала ветеранский хор и руководила им много лет. Пели в основном фронтовые песни. Имея прекрасный голос, Татьяна Павловна в хоре была солисткой. Всюду, где выступал хор, его принима­ли на ура. Теперь хористки стали старенькие, силы уже не те, однако бо­евые подруги связи друг с другом не теряют, нередко устраивают чае­пития.

Словом, все, как у людей. Вырастили супруги Клюге (муж из обру­севших немцев Поволжья) двух сыновей, есть у них внучки, правнучка. Только вот прошлое, пережитое в юности, крепко держит за горло. Будь проклята война! Татьяна Павловна часто плачет, вспоминая то лихолетье, тех, кто пал смертью храбрых. И если ее просят выступить перед школь­никами, она перед тем принимает успокоительные таблетки... А на ее по-прежнему красивом лице всегда играет приятная улыбка.

Надежда ДЕНИСОВА.