Газета «Известия», а впоследствии «Брянский Рабочий». 1921 год. Брянщина.  

Окончилась гражданская война. Страна приступила к восстановлению хозяйства. «Известия», переименованные в «Брянский Рабочий», продолжают свою службу пролетариату, призывая его к новым победам.

Осенью 1921 года я после демобилизации из Красной армии был направлен в Брянск. Немедленно по приезде на место я был назначен редактором «Известий брянского совета рабочих, красноармейских и крестьянских депутатов». Вот об это периоде моей работы в качестве редактора «Известий», а впоследствии «Брянского Рабочего», я и хочу рассказать.

Всем памятно то время. 1921 год — год перехода к НЭП’у. Общие черты его уже были намечены, но конкретные подробности еще таились в тумане. Газета только-только начинала переходить на новые рельсы — на самоокупаемость. Главнейшим же источником ее существования были государственные средства, благодаря незначительности этих средств, бесперебойное издание газеты превращалось в дело высшей сложности. Я помню, как весной 1922 года ГЭКОСО отпустило на поддержку газеты вагон ржи, и как я носился с этим вагоном по разным хозяйственным и кооперативным организациям, стараясь сбыть его и каждый день переживал волнения, соответствующие колебаниям цен на рожь. — Возмут? — Не возьмут? — Вылезем! — Не вылезем!

Отношения наши с типографией были довольно сложные. Помимо хозрасчетов здесь играли роль и революционная необходимость, и сознание, и  текущие политические кампании…

Да, эти кампании. Конечно, всем приходилось вести их. Но никто так всесторонне и остро не чувствовал их, как газета. Все, решительно все должны были пройти через газету, все должны были найти в ней отражение. Все срочные, все боевые. Все держат в напряжении.

Помню, накануне какого-то важного момента, мне в 1 час ночи звонят из типографии: — «Машины не работают. Нету тока».

— Как? Почему?

— Нет и нет.

Немедленно в типографию. Никого, кроме печатников. На трансляцию. Дежурный что-то мямлет:

— Наверное, кабель с Цементного… пошаливает.

— Где монтеры?

— В городе.

— Разыскать и восстановить!

Отправляемся вдвоем на поиски. Найдя монтеров, всей компанией отправляемся на поиски повреждения. Монтеры в абсолютной мгле карабкаются по столбам.

— Есть!

И газета вышла вовремя.

Изо всех тогдашних кампаний одна была длительной, систематической и в то же время чрезвычайно напряженной.

Я говорю о помощи голодающим Поволжья. К Брянской губернии была прикреплена Республика немцев Поволжья. Представители ее находились все время в Брянске и поддерживали тесную связь с редакцией «Известий». Помимо того, мы обменивались с Немкоммуной всеми материалами, начиная с органа Немкоммуны и кончая письмами. Этот взаимный обмен и непосредственная связь в сильной степени способствовали конкретному характеру кампании, трудовые массы в Брянской губернии видели и чувствовали живые образы и живых людей, что сказывалось на усилении помощи голодающим.

Надо сказать, что в особенности Брянской губернии с ее бежицким гигантом и Мальцовским комбинатом уже тогда обусловили довольно высокий уровень рабкоровского движения, хотя тогда о нём в союзном масштабе никаких разговоров еще не было. «Брянские Известия» уже тогда имели ряд рабочих корреспондентов на всех крупнейших заводах губернии. Летом 1922 года была даже созвана корреспондентская конференция, на которой обсуждались вопросы дальнейшего вовлечения рабочей массы в рабкоровское – тогда оно просто назвалось корреспондентское – движение.  Особенно это относилось к Мальцовскому округу, который переживал  тогда тяжелое переходное время: перебои в выдаче зарплаты, заминки в сбыте, бесконечная история с Радицким заводом (быть или не быть), волынки с подрядными работами, вызывавшими справедливые нарекания рабочих и т. д. и т. д. Все это сообщало газете боевой характер и в то же время создавало благоприятную почву для постановки газеты на собственные ноги.

Весной 1922 года в Брянск приехал тов. Яблоньский. Притупив работе в редакции. тов. Яблоньский сразу обнаружил свои высокие организаторские способности, кипучую энергию и знания газетного дела. Он вынес на себе большую тяжесть организации газеты, укрепления хозяйственного положения, поднятие ее тиража, оживление интереса к ней. По его же инициативе газета получила новое, более короткие и бьющее название – «Брянский рабочий».

Возвращусь несколько назад. Зимой 1921-22 года редактором газеты был тов. Лоба. Имея большие склонности к теоретизированию, тов. Лоба обратил внимание на разъяснение основ НЭП’а, написав о нем ряд больших статей. Организационной стороной дела мало интересовался, напирая, главным образом, на передовицы и подвал. Не могу удержаться от искушения анекдотического сочетания фамилий тогдашних сотрудников редакции: Лоба, Выдра и Заяц.

В июле 192 2 года я уехал из Брянска. Газета уже стояла на новых рельсах — самоокупаемости. Связь с рабочими массами ширилась. Во главе редакции стоял опытный организатор и публицист — т. Яблоньский. Самое тяжелое время было позади. Впереди открывались светлые  перспективы. Подумать только — типография находилась с нами в добрых соседских отношениях!

Посылая привет «Брянскому Рабочему» в день десятилетия его существования, я убежден, что рабочие и трудящиеся массы Брянской губернии еще теснее сплотятся вокруг него и будут в дальнейшем служить могучей опорой своей газете — «Брянскому  Рабочему».

Еще раз — привет!

Р. Выдра.

Брянский рабочий. – 1928. – 1 июл. (№151)