ПОДПОЛКОВНИК МАРИЯ ЕРЕМИНА

ЕРЕМИНА МАРИЯ НИКОЛАЕВНА Брянск

Говор разнообразных сто­нов, вздохов, хрипения, прерываемый иногда пронзительным криком, но­сился по всей комнате. Сестры, со спокойными лицами и с выражением не того пустого женского болезненно-слезного сострадания, а деятельного практического участия, то там, то- сям, шагая через раненых, с лекарством, с водою, бинтами, корпией, мелькали между окровавленными шинелями и рубахами". Так писал Лев Толстой в рассказе "Севастополь в мае"-о Крымской войне середины XIX века. И через сто лет, в середине XX века, почти ничего не изменилось в описании полевого госпиталя, особенно в момент поступления все новых и новых групп раненых. И ко­нечно же, всякий думающий, сердечный человек среди этого всеобщего страдания увидит медицинскую сестру, оказывающую деятельную по­мощь бойцам, покалеченным в кровопролитных сражениях.

Доброй, сострадательной, поистине милосердной сестрой была Мария Николаевна Еремина. Эти драгоценные человеческие качества и сейчас проявляет она, секретарь совета ветеранов Володарского района.

-  Она моя правая рука, - говорит о ней председатель совета Васи­
лий Максимович Садовой. - Аккуратно ведет всю нашу документацию.
Принципиальна при обсуждении непростых вопросов. А главное - ее чут­
кое, душевное отношение к людям. Ветеранам она уделяет большое вни­
мание, заботится о них, помогает по возможности удовлетворять их нуж­
ды, участлива к их запросам. И для детворы находит силы и время - так
сказать, воспитывает молодое поколение в патриотическом духе. Очень
деятельный человек!

И тем не менее, когда речь зашла об очерке о ней для настоящей книги, Мария Николаевна возразила: что, мол, про нее писать, она-де не­сла обыденную службу, хотя и тяжелую, но ее нельзя уравнять с подвигом солдата. И рассказала о таком случае.

Раненых привозили на машинах, на лошадях, в зимнее время за­пряженных в специально оборудованные сани. Легкораненые приходили в госпиталь пешком. Пришел и тот запомнившийся ей боец. Лет ему бы­ло под сорок, может, чуть больше. Мария (тогда она носила девичью фа­милию Кузнецова) тщательно обработала две его раны, перевязала, дала рекомендованное врачом лекарство и, заметив, что выглядит он утомлен­ным и очень усталым, предложила остаться в госпитале, отдохнуть, под­крепиться. Боец отказался, объяснив, что в роте остались одни молодые ребята, а немцы наступают, приходится отбивать атаку за атакой, и моло­дежь может растеряться. И ушел на передовую.

С Марией Николаевной не поспоришь: тот безвестный солдат, действительно, настоящий герой. Ну, а кто же его, как и сотни других сол­дат и офицеров, вернул в строй? Она, медицинская сестра полевого гос­питаля, которая своими умелыми руками и чутким сердцем исцеляла не только телесные раны, но и душу раненых.

Медсестрой Мария Николаевна стала в силу обстоятельств. Меч­тала же девушка о другом поприще. Наверняка ее жизнь пошла бы по иной колее, если бы не война. Вот что рассказала о себе наша героиня:

-  Да, Великая Отечественная война круто изменила жизнь мно­
гих. И мою тоже. Восемнадцатилетней я добровольно вступила в армию и
пробыла в ее строю более трех десятков лет. В 1972 году была уволена из
Вооруженных Сил страны в запас. Теперь я подполковник в отставке.

А стать Мария хотела специалистом железнодорожного транс­порта, продолжить семейную традицию. Железнодорожниками были ее дед и отец. Дедушка охранял переезды, а отец, инженер-лейтенант, отлич­ник по профессии, строил мосты, прокладывал и содержал в исправности стальные магистрали. Был награжден орденом Ленина. Но мечте Марии Николаевны не суждено было сбыться. До начала войны она преподавала

математику и немецкий язык в неполной средней школе деревни Которец Людиновского района Калужской области. Отпуск проводила у родных в Людиново, но сразу же после 22 июня сорок первого отправилась на обо­ронительные работы, стремясь хоть как-то участвовать в защите Родины. Вместе с другими рыла траншеи, окопы, противотанковые рвы, помогала в возведении дотов, дзотов, других оборонительных объектов.

Душа болела о родных. Отец ушел в истребительный отряд. Что стало с мамой, тремя сестренками и братишкой? Да, была крепкая, друж­ная, работящая семья. Что же теперь будет с каждым из них? Доведется ли увидеться? Как самой поступить?

Мария вернулась в школу, но занятия вскоре были прекращены, и она решила добираться до Людиново. С небольшой корзиночкой одна от­правилась пешком лесной дорогой. Тревожные думы не покидали ее. Прошла километров 10-15, как ей навстречу стали попадаться группы чем-то встревоженных людей. Что же случилось? Чем они так взволнова­ны? И узнала жуткую весть: Людиново заняли немцы. Ноги у нее подко­сились, горло перехватило, на глаза навернулись слезы. Идти дальше не было смысла: наверняка попадешь в руки фашистов, а уж они с ней, ком­сомолкой, расправятся по-своему. И родных не пощадят.

Мария вернулась в деревню, а на следующий день три молодень­кие учительницы и директор школы погрузили на лошадку, которую вы­просили у председателя колхоза, свои нехитрые пожитки и направились на восток. Подальше от фронтовой полосы уходило множество людей в надежде, что скоро немцев разобьют и они вернутся домой. А пока упор­но шли вперед.

-  Осень сорок первого наступила рано, холодная, дождливая, -
вспоминает Мария Николаевна. - Шел снег, подмораживало. С большим
трудом мы пешком, ведя лошадь под уздцы, прошли Калужскую, Орлов­
скую, Тульскую области. Я чуть не погибла: на крутом спуске не справи­
лась с лошадью и упала под ее копыта и колеса телеги. Ночевали под от­
крытым небом, а одеты были явно не по сезону, да и та летняя одежда из­
рядно поистрепалась.

Так с горем пополам, измученные, голодные, больные, они кое-как добрались до города Скопин Рязанщины. Здесь тоже было неспокойно -фронт приближался. Однако вконец измотанная Мария заявила колле­гам, что дальше не пойдет, что у нее нет больше ни сил, ни средств. Сер­добольная хозяйка дома, что пустила учителей переночевать, посоветова­ла Марии, видя ее неопытность в житейских делах, обратиться в полевой госпиталь, который тогда дислоцировался в городе, с просьбой принять ее на работу. Девушка так и поступила. Ее оформили сандружинницей.

-  Я благодарна всем тем людям, кто помог мне выстоять в то не­
легкое время! - взволнованно и горячо произносит Мария Николаевна.

Итак, с 15 ноября сорок первого началась у нее другая жизнь. Во

фронтовых условиях она не толь­ко обслуживала раненых, но и выполняла хозяйственные рабо­ты: колола дрова, топила печи, мыла полы, переносила раненых, очень переживая за них, стону­щих и кричащих от боли. "Ниче­го, ничего, - шептала она стра­дающему бойцу, - сейчас врач сделает операцию, перевяжем ваши раны и скоро поправи­тесь". Тяжелее на душе было, ко­гда с носилок не доносилось ни звука. "Он что, уже умер?" -тревожил вопрос. К несчастью, случалось и такое. Страшно и тя­жело. Сердце надрывалось при виде умирающего. Но девушка не падала духом, добросовестно выполняла всю работу и даже гордилась тем, что в военное вре­мя ее труд оказался нужным Ро­дине, была довольна, что попала в дружный, заботливый коллек­тив. Ас каким удовольствием надела Мария солдатскую форму!

Нельзя было не заметить, как молодая сандружинница грамотно и умело обслуживала раненых — вот когда пригодились ей знания, приобре­тенные в медицинском кружке средней школы! Плюс старание и терпение сделали свое дело - она стала медсестрой ППГ-2 20-й армии Западного фронта. Ей присвоили звание старшего сержанта медицинской службы.

Видя, как неутомимо трудятся хирурги, делая сложнейшие опера­ции в полевых условиях, удивляясь беспримерному терпению и крепости духа тяжелораненых воинов, Мария Николаевна не позволяла себе ни ма­лейшей слабости, теплотой и лаской, добрыми, чуткими женскими рука­ми исцеляла она раненых и больных, облегчала их муки и страдания. Ум­ная, воспитанная и, что немаловажно, снисходительная к слабостям сво­их подопечных, молоденькая красивая медсестра пользовалась их искрен­ним уважением. Они всегда ждали и были рады ее приходу. И Мария, чув­ствуя свою полезность, еще больше хлопотала возле них.

Вместе со всеми она радовалась победе наших войск под Москвой в декабре сорок первого года. Но и горя та битва принесла немало: тыся­чи убитых, тысячи раненых бойцов и командиров, которых надо лечить и выхаживать, вводить в строй. Мария Николаевна вспоминает:

-  Размещать раненых негде, нет подходящих помещений, все раз­
рушены. Ставили походные палатки, в которых для обогрева устанавлива­
ли по две железные печки. Многие поступали к нам обмороженными. Го­
спиталь переполнен. Не хватает санитаров, медсестер. Врачи не успевают
делать операции, так что у нас работы прибавилось. Застонал один - на­
до поспешить облегчить его боль. Другого беспокоит рана, вновь перевя­
зываю ее. Третьему подаю нужное лекарство от кашля, четвертому необ­
ходим укол, пятому - внутривенное вливание... Часами тянулись завтра­
ки, обеды и ужины, поскольку пациентов было великое множество. Едва
успевали накормить завтраком, как надо было начинать обед. Только
справились с обедом, пришла пора ужина. А ведь нам приходилось вы­
полнять и процедуры, предписанные врачами.

И всюду надо успеть, со всем справиться. Работала Мария без сме­ны, отдыхала как придется. И на первый же стон раненого срывалась с ме­ста и неслась к нему. Воистину милосердная и отважная русская душа! Именно отважная. Ведь личный состав госпиталя, когда было необходи­мо, защищал своих подопечных и себя. Так было, к примеру, в мае 1942 го­да, когда наступил перерыв в военных действиях. Госпиталь располагался на опушке леса, недалеко от станции Шаховская Московской области. Большинство раненых отправили в тыл, остались в основном нетранспор­табельные. Вдруг раздались выстрелы. Работники лагеря незамедлитель­но взялись за оружие, в том числе и женщины, вооруженные пистолета­ми-пулеметами Шпагина. Завязалась перестрелка.

Госпиталю удалось продержаться до прибытия помощи из части, расположенной неподалеку.

Немало пришлось пережить бомбежек. В августе сорок второго года наши войска освободили город Погорелое Городище. Он был весь разрушен. Чудом сохранилось здание школы, на втором этаже которой и расположилось хирургическое отделение, дежурство в котором доверили Марии Николаевне.

-  Все шло своим чередом, - вспоминает она, - как вдруг услыша­
ли гул самолетов. Началась бомбежка станции, а там как раз шла погруз­
ка раненых для отправки в тыл. Немцы решили уничтожить и нас, хотя с
самолета им хорошо были видны красные кресты на палатках, располо­
женных рядом со школой. Легкораненые быстро спустились в блиндажи и
убежища. Послеоперационных просто невозможно было вынести всех на
носилках со второго этажа. Они и я ждали своей участи. Они не могли
подняться и скрыться, а мне совесть не позволяла бросить их. Было жут­
ко. Вылетали из окон стекла и рамы, на нас сыпались осколки. Некоторые
получили новые ранения. Я, не медля ни минуточки, начала перевязывать
вновь пострадавших. То была не первая и не последняя бомбежка, кото­
рые пришлось пережить.

Две медали "За боевые заслуги", орден Отечественной войны вто­рой степени, другие награды - это ли не признание ее ратных трудов, это ли не свидетельство ее мужества и стойкости?

Бывало, конечно, когда, измучившись физически (да и морально тоже), девушка болезненно жаждала конца войны, предавалась мечтам о мирном времени, хотя и понимала, что победа не придет только в силу ее страстного желания. Тогда на помощь приходили старшие по возрасту, должности и званию люди. Они поддерживали Марию в том, что, конеч­но, думать о будущем надо, но не следует терять терпение, когда прихо­дится жить в настоящем, предаваться грусти недостойно сильного харак­тера. И она шла в палаты и у постели раненых бойцов, твердо убежденных в нашей победе, вновь обретала душевное равновесие.

В 1943 году Марию Николаевну направили на курсы младших лей­тенантов, где готовили заместителей командиров роты по политчасти. После служила в частях связи и авиации, дошла в составе Западного, 3-го Прибалтийского и 1-го Белорусского фронтов до Берлина. Уже после войны окончила Высший военно-педагогический институт в Ленинграде и посвятила свои знания и опыт воспитанию воинов, отдавая этому благо­родному делу все свои силы и энергию. По-иному она просто не может.

Два сына Марии Николаевны - старшие офицеры, есть внучки. Заботой, теплом и лаской родных и близких согрета жизнь М.Н. Ереми­ной. Но наслаждаться безоблачным существованием не в ее характере. Она снова на передовой, одерживает все новые и новые победы. Живая, неутомимо работящая, она и в других поддерживает ревностное отноше­ние к жизни, труду, учебе. Сама совестливая не в пример многим другим, учит людей правде и добросовестности.

Надежда ДЕНИСОВА.