Дворянство. Брянщина.

Напомним, что Манифестом от 18 февраля 1762 года Петр III осво­бодил дворян от обязательной службы. До этого времени дворянство не имело ни сословной организации, ни даже своего представительства, те­перь всё менялось в интересах благородного российского сословия. В 1785 году уже при Екатерине II дворянству была дарована Жалованная грамо­та. Общественный слой, составлявший основу государственного аппара­та управления, вооруженных сил, владевший большей частью земельных угодий и прикрепленных к ним крестьян, значительной доли товарного рынка получил новые права и преимущества от государства.

В безусловном выигрыше оказались находившиеся на го­сударственной службе средние и крупные помещики, имевшие возможность действительно сво­бодного выбора. В поместья ста­ли всё чаще приезжать из городов на постоянное жительство их хо­зяева ещё активного возраста, а не, как ранее, после завершения служебной карьеры. Эти люди, как правило, не ограничивались       хозяйствованием,  но  и  активно участвовали в формировании дворянского сословного самоуправления и в реформировании местного управления.

Здания Губернского дворянского                     Здание дворянского

собрания в Орле и Чернигове.                     собрания в Новозыбкове

Не могли лично участвовать в делах дворянских собраний женщины-дворянки, однако они имели право передавать избирательные полномочия своему ближайшему родственнику - мужу, сыну или зятю, но, разумеется, если они сами являлись потомственными дворянами и были занесены в родословную книгу губернии. Если таких родственников не имелось, дво­рянка могла уполномочить иное лицо мужского пола, отвечающее требо­ваниям, необходимым для наделения прямым избирательным правом.

Ввиду малочисленности представителей сословия, удовлетворявших требованиям имущественного ценза, дворянские собрания существовали не во всех уездах. В Орловской губернии собрание было в Брянске, где в са­мом городе ближе к середине века проживало 157 потомственных дворян обоего пола и 127 - личных, а в уезде - 356 потомственных дворян мужчин и женщин и только 7 личных дворян мужчин. В Севске 73 потомственных и 115 личных дворян обоего пола, а в уезде всего 19 потомственных дворян и 9 личных. В Трубчевске 40 потомственных (в уезде 152) и 70 личных (в уезде - 22). В Карачеве 51 потомственный дворянин (в уезде - 286) и 179 личных дворян (в уезде - 40). Всего в Орловской губернии было 4,5 тысячи потомственных дворян обоего пола и 10,3 тысячи дворян личных, но со­брания были, помимо Брянского, еще только в трёх уездах.

Со временем требования к составу дворянских обществ менялись и к 1860-м годам в них могли принимать участие все потомственные дворя­не мужского пола, достигшие совершеннолетия, внесённые в родословную книгу и не находившиеся под судом. При этом сохранялись ограничения на право голоса по всем вопросам (кроме выборов).

Дворянские собрания избирали своих предводителей. Кстати, гу­бернский предводитель утверждался в должности самим монархом, был вторым лицом после губернатора и с 1802 года мог напрямую обращать­ся к министру внутренних дел. Помимо предводителей, собрание избира­ло для управления дворянскими обществами секретарей и заседателей в дворянскую опеку, уездные, земские и совестные суды, земских исправ­ников. Дворянские опеки занимались попечением о малолетних сиротах и вдовах дворян уезда и губернии, об их имениях. Создавались дома при­зрения для бедных представителей сословия, пансионы для юношества и т. д. С 1831 года, уже в царствование Николая I (1825-1855 гг.) служба в сословных учреж­дениях («по выборам») приравнивалась к государственной.

Круг полномочий уездных и губернских предводителей дворянства был весьма ши­рок. В том числе, вменялось в обязанность составление сведений и выдача свидетельств об образе жизни, поведении и состоянии дво­рян, проживавших на их территории. При предводителях состояла особая канцелярия из секретаря или письмоводителя и двух кан­целярских служителей. В уездном собрании при отсутствии предводителя его место зани­мал помощник предводителя (кандидат).

1934 год                                          Женские платья 1840-х гг.

По общему правилу при выборах на основные должности выдвига­лось не менее двух кандидатур. При голосовании за каждого из кандида­тов, голосующий опускал выданный ему шар в ящик с отделениями «за» и «против». Затем шары подсчитывались. При равенстве голосов бросался жребий. Победивший утверждался в должности, а проигравший оставался в звании кандидата на неё.

Бал в дворянском собрании

В июне 1808 года на основе указа Сената были определены взаимо­отношения между губернским и уездными предводителями дворянства. Уездные предводители обязаны были только поставлять губернским све­дения о дворянах и об их имениях, в остальном же они были вполне само­стоятельны. Из губернии по линии дворянских учреждений не могли по­ступать в уезд ни предписания, ни указы.

Помещица. Константин Маковский

Были созданы дворянские клубы, куда мог войти любой дворянин, а также почетные граждане. В Орле существовал Английский клуб, в кото­ром был съезд участников три раза в неделю. В том же здании зимой про­ходили балы дворянского собрания.

В первой половине XIX века абсолютное большинство дворян основу процветания страны видело в сохранении помещичьего землевладения, в невмешательстве государства в отношения между помещиками и крестья­нами. Обещание Александра I царствовать «по духу и по сердцу его бабки» (Екатерины II) основной массой дворянства было воспринято с надеждой на полное возвращение к екатерининским порядкам, немного нарушен­ным в годы правления Павла I. Большинство представителей дворянства даже не допускало мысли о возможности установления равенства всех со­словий перед законом.

Основные привилегии высшего слоя российского общества Алексан­дром I были подтверждены 2 апреля 1801 года. Дворянский титул переда­вался жене и детям, и если дворянка выходила замуж за простолюдина, то не лишалась своего звания, но мужу и детям его передать не могла.

Дворянин без суда, который обязательно должен был быть дворян­ским, не мог лишаться титула, имущества, жизни, подвергаться телесным наказаниям. Как уже было сказано, он мог служить, а мог и оставить служ­бу, причем служить имел право и в других европейских (дружественных России) государствах.

Дворяне имели право свободно покупать и продавать деревни и другое недвижимое имущество, а затем пере­давать его по наследству, причём, даже в случае совершения преступления и осуждения по суду. Им принадлежала не только поверхность земли, но и её недра, а также леса и воды.

Благородное сословие имело так­же право продавать, произведённое в их имениях крестьянами, «заводить» на собственных землях торги и ярмар­ки как внутри страны, так и за грани­цей. Оно могло по собственной воле записываться в первую или вторую ку­печеские гильдии, не теряя прав и пре­имуществ дворянина.

Василий Поленов. Бабушкин сад

При  Николае  I  происходили  изменения в законах об участии дворянства в выборных органах. Например, по положению от 6 декабря 1831 года мелкопоместные дворяне, имевшие в одной губернии не менее пяти душ крестьян или сто пятьдесят десятин незаселённой земли, получили право выдвигать своего уполномоченного избирателя от нескольких человек на уездное дворянское собрание. Надо было сообща набрать ценз в 100 душ или 3000 десятин земли, что требовало объединения иногда до двадцати мелкопоместных дворян.

Указом от 29 июля 1832 года правом решающего голоса в дворянских собраниях дополнительно были наделены потомственные дворяне, полу­чившие чин в качестве награды за совершенный подвиг или через монар­шее благоволение. На основании закона от 1 ноября 1875 года, к лицам, имеющим чины или ордена, были приравнены и дворяне, которые окон­чили высшее или среднее учебное заведение, либо прослужили 3 года на определенных должностях в учреждениях по крестьянским делам, земских или городских.

На территории Брянского края, входившей тогда в состав Чернигов­ской губернии, все чины, от генерального обозного до полкового писаря при вхождении были признаны дворянскими. В Черниговской губернии в целом потомственных дворян насчитывалось 10,4 тысяч, а личных - 12,1 тысяча.

Так, помимо нескольких семей, переселившихся из Польши и с терри­тории России, появилось дворянство в Мглинском (потомственных и лич­ных 305), Стародубском (потомственных и личных 136), Новозыбковском (потомственных и личных 83) и Суражском (потомственных и личных 66) уездах. Основу дворянских имений здесь положили гетманские пожалова­ния и казачья собственность.

Например, выслужившийся в сотники казак получал от гетмана по­лосу земли с жителями, которые на ней проживали, а после этого посте­пенно он мог прикупать у казаков-соседей одну полосу земли за другой.

Были имения, пожалованные императрицей Екатериной II и импера­тором Павлом I. Так, в 1775 году 2,5 тысяч крестьян и 40 тысяч десятин земли императрица пожаловала своему фавориту Петру Васильевичу За-вадовскому (1739-1812 гг.), который и в царствование Александра I являл­ся сенатором, членом Непременного совета, председателем комиссии для составления законов, первым министром народного просвещения (1802-1810 гг.).

Только изредка приезжали в свои владения многие из крупных зем­левладельцев края: П.В. Завадовский, А.К. Разумовский, Апраксины, Голи­цыны, Гудовичи, Олсуфьевы и др. Крупные помещичьи имения в северной части Черниговской губернии были в Стародубском - графини Уваровой, имевшей 6489 крестьян, в Мглинском - графа Клейнмихеля (4362 душ), в Суражском - графа Гудовича (3196 душ) и графини Заводовской - (4499 душ), в Новозыбковском - помещика Ладомирского (5180 душ) и графа Ру­мянцева - (4691 душ).

Большинство же помещиков Брянского края имели мелкие или сред­ние по своим размерам имения. Быт их был достаточно прост и даже ску­ден. В районах Брянского края, относящихся к Черниговской губернии помещики на своих землях выращивали для получения масла и пеньки ко­ноплю, поскольку окружённая хлеборобными губерниями, но не имевшая сама таких плодородных земель Черниговская не могла выгодно сбывать своё зерно. До 1840 годов помещики занимались здесь винокурением из привозного хлеба и продавали лён.

С введением паровых машин производство «горячего» вина заметно выросло, но помещикам это дохода не принесло, поскольку при росте про­изводства цена его стала неуклонно падать. Поэтому помещики вынуж­дены были обратиться к другим производствам и уже с 1830-х годов на этой территории стали появляться фабрики и заводы. Дворяне отправля­ли мальчиков на обучение необходимым ремёслам в Москву и Петербург, а простую работу на этих предприятиях выполняли их собственные кре­стьяне в зимнее время. Как уже отмечалось, это было выгодно и самим кре­стьянам, которые, например, стали выращивать сахарную свёклу на про­дажу заводам.

В каждой помещичьей усадьбе находился жилой хозяйский дом и при нём необходимые помещения для дворовых людей, экипажа, лошадей, а также хозяйственные постройки: скотный двор, гумно, хлебный амбар.

винокурня, мельница и возможные другие строения. Довольно редкими были кирпичные строения, домашняя мебель не отличалась изяществом и чаще всего изготовлялась собственными крестьянами. Зато почти в каж­дой сельской помещичьей усадьбе был фруктовый сад, иногда парк, сте­клянные оранжереи.

Типичным образ­цом городского жилища дворян начала XIX века был особняк, рассчитан­ный на жизнь одной се­мьи и обслуживающей её прислуги («людские», «девичьи»). Обычно он имел два входа - парад­ный, открывавшийся для гостей и «чёрный», которым пользовались повседневно прислуга и сами хозяева. Парад­ный вход вёл в простор­ные сени, из которых лестница в один или два марша в прихожую на втором этаже. За ней следовал зал с большой изразцовой печью, являвшейся главным его укра­шением. Топка печей нахо­дилась за стеной со сторо­ны коридора или на первом этаже. За залом шли одна или две гостиные, ещё была спальня и кабинет хозяина. Стены комнат оклеивались обоями.

Поместья за малым ис­ключением не отличались от крестьянских усадеб со­временными для того вре­мени методами ведения хозяйства. Российские дво­ряне, завершив военную или гражданскую службу, должны были далее заботиться о собственных имениях. Однако в своем боль­шинстве они получали образование мало пригодное для их будущего за­нятия сельским хозяйством.

Учителями были чаще всего мало обеспеченные молодые люди, гото­вившиеся быть преподавателями в училищах, а знание иностранного язы­ка и литературы являлось главным критерием образованности, поэтому стыдно, например, было не знать содержание французских комедий или торжественных од Ломоносова и Державина, но не основ естествознания и сельскохозяйственных наук. Ведению хозяйства дворянам чаще всего при­ходилось учиться у своих старост, усваивая и преумножая их взгляды, на­выки и предрассудки в этих вопросах.

Помещичьи имения чаще всего располагались или вблизи сёл и дере­вень, или же непосредственно в них. Пахотные земли были чересполосны­ми с собственными крестьянами, а ещё чаще с землями государственных крестьян и казаков, что создавало серьёзные трудности для улучшения урожайности. Такие участки необходимо было обрабатывать одновремен­но и засевать такими семенами, которыми пользовался сосед, чтобы всхо­ды тоже появлялись в одно время.

Размеры даже больших помещичьих имений, насчитывавших свыше ста десятин земли зачастую из-за рельефа местности делились на мелкие хозяйства. Например, территории Суражского, Брянского уездов были по­крыты ручьями и оврагами с холмами. При отсутствии ровных обширных поверхностей приходилось разбивать хозяйство на отдельные участки.

При бедности крестьян и слабости их рабочего скота количество па-хатного поля в помещичьих хозяйствах было невелико. Из ста ревизских душ, если исключить больных, немощных, реальных работников набира­лось не более пятидесяти (столько же приблизительно работниц). Из них же в имении был приказчик или староста, его помощник, писарь, ключник, скотники, гуменник, сотский, ещё прислуга. К тому же необходимо было теми же силами выполнять и различные казённые повинности. Каждый день могло трудиться приблизительно по 25 крестьян и крестьянок и 20 лошадей. Таким образом, 100 душ числившихся помещичьих крестьян с трудом обрабатывали тридцать десятин земли.

Начавшееся в конце XVIII века перемещение дворянства из столиц и из армейских полков в поместья, уездные и губернские города положило начало процессу обновления культурной жизни российской провинции, от великолепных больших барских усадеб, до не лишенных налета столичной светскости усадеб помещиков средней руки. Однако получение свободы в виде особой привилегии еще больше отделило дворянство от других со­словий, превратилось в предпосылку глубокого кризиса общественных от­ношений, развивавшегося в России в течение всего XIX столетия.