Два поэта. Брянщина.
В канун очередного дня рождения нашего замечательного земляка А.Н.Толстого мы рискнули, по примеру Плутарха, рассказать о нем, сравнив с другим нашим замечательным поэтом.
Брянщины два официально замечательных поэта — Федор Иванович Тютчев (1803-1873) и Алексей Константинович Толстой (1817-1875). Казалось бы, поэты, земляки, в одно время жили, но не дружили меж собой, не были близки. Оба и при жизни, и после нее оказались, так сказать, незнаменито знамениты: во втором ряду славы, — не сравнить с Тургеневым или другим Толстым, Львом Николаевичем. Хорошо хоть, пусть и с опозданием, советская власть на своем излете заново построила на казенные деньги (прежние — пожгли) усадьбы классиков. Чтоб не зарастала, однако, народная тропа. Музеи в Овстуге и Красном Рогу получились, конечно, пустоватые. Но где на них наберешься старинной обстановки, когда все так дорого? И теперь у каждого раз в году свой праздник.
ПРО ТЮТЧЕВА
Литературоведы вздыхают, что наш душенька Федор Иванович был с ленцой, стихов написал немного, хватит на одну нетолстую книжицу. И поэм увесистых, чтоб со значением, у него нету, все короткие стихи-то. Как тут особенно прославиться? То сочинял усердно, то бросал сочинительство на годы. Печататься не торопился. Возможно, потому, что понимал: печатай или в списках раздавай, а все равно захотят прочесть человек сто, не более. В отличие от некрасовских, стихи Тютчева народу, так сказать, были не особенно близки. Издать первую книжку его уговорил Тургенев, вторую — чуть ли не силою — Аксаков, и эти 1800 экземпляров потом не могли распродать десять лет.
Рост Тютчев имел небольшой, рано начал лысеть. Не ухватист, небогат, гордец. Одевался небрежно, плохо. На некоторых фотографиях выглядит просто смешным. Очень долго прослужил за границей в посольствах на мелких должностях. К концу жизни, однако, дослужился до статского генерала.
Большой силой духа не обладал, важные решения Тютчеву давались очень тяжело. И при этом на женщин он воздействовал воспламеня-юще. Все его жены и любовницы, ну разве кроме последней, Денисьевой, были красавицы, все без исключения были Тютчевым страстно увлечены. А одна, Элеонора, даже пыталась заколоть себя кинжалом, когда узнала об измене мужа.
Писатель Сологуб, светский человек, вспоминал, что много слышал рассказчиков, но ни один не производил столь чарующего впечатления, как Тютчев. Когда он начинал говорить, рассказывать, все мгновенно умолкали. Помучил он множество женщин...
В 18Д1 году Тютчев писал жене: «Когда я перестаю быть существом любимым, я превращаюсь в существо весьма жалкое». Говоря красивыми словами, неутолимая жажда любви его преследовала всю жизнь. Страдал, но жить иначе не мог. И в семьдесят любил не менее горячо, чем в двадцать.
Страстями жил человек. Одно слово — Поэт!
Овстуг называл раем. Тютчевы владели лишь частью большого села. Особенно поэт дорожил видом с балкона и считал его милее швейцарских. Но долго жить здесь не мог, томился, впадал в хандру.
Стихи свои Тютчев сочинял как бы между делом. Душою стремился в большую политику, составлял международные проекты, однако, никого ими не увлек. Прожив большую часть жизни за границей, письма писал только по-французски, хотя обладал изумительной чуткостью к русскому языку.
Учеников в поэзии не имел. Многие русские философы считали его своим учителем, отмечая космизм Тютчева. В действительности всенародными стали всего несколько его стихотворений, которые попали в школьные учебники. Литературовед Дурылин полагал, что Тютчев и не писал стихов, но составлял заклинанья, коды которых ему диктовала Высшая сила. «Природа знать не хочет о былом. Ей чужды наши призрачные годы».
ПРО ТОЛСТОГО
Это ж совсем другой случай, господа! Возьмите мальчика из очень богатой семьи, отделите его от общества, отправьте в деревню, дайте книги, хороших учителей, но лишите друзей-сверстников, и вы обязательно в итоге получите застенчивого мечтательного романтика. Знаменитый Карл Брюллов портрет юного графа А.К. нарисовал, — просто байронического облика молодой человек. Собой хорош необыкновенно, силен невероятно, рубль в трубочку сворачивал, а пудовую гирю через избу в шутку перекидывал. В молодости в Петербурге в месяц проживал по три тысячи рублей, невероятные деньги ему маменька давала с регулярностью. Балы, знаете ли, скачки, театры. Ко двору приближен, наследник престола Александр — в близких друзьях. Весь мир у его ног. Да вот проблема: ему после одинокого детства в выдуманных мирах оказалось пребывать проще, чем в реальной действительности, да и характером мягковат. Все отринул. Ну почти все.
Крайне узок круг именитых российских дворян, все они были между собой в родстве или свойстве. Наш А.К.Толстой в родстве и с Л.Н.Толстым, и с нашим Ф.И. Однако в отношениях это ничего не значило. Л.Н нашего А.К. как писателя в грош не ставил, просто читать не советовал. Даже сегодня такое слышать обидно. А ведь брянский Толстой по человеческим характеристикам был, безусловно, выше и чище своего великого дальнего родственника, вот только в личных делах ему не везло.
Самое безумное дело, господа, это жениться по необыкновенной любви. Редко когда от этого потом счастие бывает. Однако, что толку в назидательных беседах, когда их никто не хочет слышать?
Свою избранницу А.К. встретил на балу (помните «Средь шумного бала?..), ну и пропал. Софья Андреевна ради А.К. от мужа ушла. Очень умная была женщина. Знала четырнадцать языков, прекрасно пела и, когда хотела, могла вести чарующие беседы. Влюбила в себя А.К. раз и навсегда.
Вершина их любви — 1855 год, когда Толстой добровольцем отправился на войну. Под Одессой заболел тифом, и Софья помчалась спасать Алексея. Это был подвиг. Две трети солдат полка Толстого умерли от тифа. Но случай влюбленных спас, они остались живы. Но пожениться они смогли только восемь лет спустя, после смерти матери Толстого, которая противилась этому браку до последнего своего дня. Может, что-то предчувствовала?
А потом получилось так: А.К. любил Софью беззаветно, всю жизнь ее любил, а та позволяла себя любить. В конце концов, с большой сворой переехавших в имения графа родственников и прихлебателей они практически разорили богача А.К.. Есть свидетельства, что после смерти Толстого она большую часть писем мужа сожгла, оставив с вымарками лишь те, где писатель признавался ей в безграничной любви.
И мне так кажется, что за писателя она мужа не считала. Было б иначе, может быть, мы бы знали совсем иного Толстого. А он до странности был одинок: ни литературного кружка (времена сочинения Козьмы Пруткова не в счет). Ни моральной опоры. Ему отлично чувствовалось в своем имении в Красном Роге. Сочинил здесь исторический роман «Князь Серебряный», свои драмы про царей Ивана Грозного, Федора Иоановича и Бориса Годунова. Драмы ставили, запрещали. Некоторые, вроде Тургенева, ругали за тяжелый стих, другие, вроде историка Костомарова, восхищались психологическим погружением автора в русскую историю.
ВЕЛИКИЙ ПУШКИН В СВОЕМ ЗНАМЕНИТОМ СТИХОТВОРЕНИИ «ПАМЯТНИК» ВЫСКАЗЫВАЛ НАДЕЖДУ: «И ДОЛГО БУДУ ТЕМ ЛЮБЕЗЕН Я НАРОДУ, ЧТО ЧУВСТВА ДОБРЫЕ Я ЛИРОЙ ПРОБУЖДАЛ...» НО В МОЕМ РАЗУМЕНИИ, ОТНОШЕНИЯ ПОЭТОВ И НАРОДА ВО ВСЕ ВРЕМЕНА ВЫГЛЯДЯТ НЕДОСТАТОЧНО БЛИЗКИМИ. ПО ОПРОСАМ, СРЕДИ ВЗРОСЛЫХ ГРАЖДАН В РОССИИ СТИХИ ЛЮБИТ И ЧИТАЕТ РЕГУЛЯРНО ОДИН ЧЕЛОВЕК ИЗ СТА.
И вот интересно: А.К. хотел от жизни, как ему думалось, немного: заниматься искусством и любить. С любовью — все получилось мучительно и больно, с литературой — не то, о чем мечталось: славы настоящей он не изведал.
Пошляки в таких случаях замечают, что имярек по жизни заслуживал большего. Ну, а кто ж не заслуживает большего? И все-таки наш пример особый: уж очень хороший человек был А.К. Вне литературы Гончаров отмечал его добрый, открытый, честный и всегда веселый характер. Достоевский отзывался об А.К. так: «Такой прекрасный, добрый человек». Тургенев вспоминал о Толстом, что «когда случился со мной мой неприятный случай... никто мне не выказал столько сочувствия, как он».
Другого тона отзывов о Толстом нет. Так и есть — последний Рыцарь.
...И народ. Великий Пушкин в своем знаменитом стихотворении «Памятник» высказывал надежду: «И долго буду тем любезен я народу, что чувства добрые я лирой пробуждал...»
Но в моем разумении, отношения поэтов и народа во все времена выглядят недостаточно близкими. По опросам, среди взрослых граждан в России стихи любит и читает регулярно один человек из ста. Спасибо школе, где насильственным путем проходят классиков, а то бы и вовсе их позабыли.
Увы, есть черта, которая объединяет и Ф.И. и А.К.: крайне узок был круг их читателей, да и сегодня не широк. На празднества к поэтам многие ныне ездят, чтобы селфи у памятников сделать, хотя лучше бы книжечку купить, да и почитать бы стихи хоть раз в год.
Когда-то меня сильно поразило свидетельство из мемуаров дочери Тютчева. На праздник в Овстуге помещиков пришли крестьяне поздравить, и хозяева с балкона в толпу стали баранки бросать. Очень меня огорчила такая форма общения поэта и народа. У А.К. в имении из общественного склада, в страхе возможного голода устроенного, управляющие крестьянское зерно и вовсе украли, вывезли. Так что крестьяне решились в Петербург написать жалобу.
Наши замечательные поэты — не чета соседу, помещику Фету — увы, были ужасно непрактичными, бесхозяйственными. И от народа, в ту пору в большинстве своем неграмотного, были весьма далеки. Однако, когда, кроме советских времен, близость к крестьянству или рабочему пролетариату определялась как доблесть?
И Тютчев, и Толстой, как могли, пытались понять ускользающие смыслы бытия. Мне видится, что именно в этом, а не в отточенности рифм и образности слов непреходящая ценность этих искренних, тонких людей. И счастье, что они вдобавок оказались еще и поэтами.
Юрий ФАЕВ