Военное духовенство в Брянске

Православные священники связаны с военно-дружинной средой едва ли не с первых шагов христианства на Руси.

Об участии брянских священнослужителей в военных по-ходах, если не считать подвига на Куликовом поле схимонаха из брянских бояр, преподобномученика Александра Пересвета, ис-точники говорят со второй половины XVII века. Тогда, в 1679 году, Россия готовилась воевать с Турцией. Нападения турок ждали под Киевом, куда по реке Десне от Брянска и посуху от Севска перебрасывали войска под общим командованием та-лантливого воеводы, боярина, князя Михаила Алегуковича Чер-касского. И вот 11 мая 1679 г. царь Федор Алексеевич предпи-сал отправить группу священнослужителей в полк «боярина и воевод князя Михаила Алегуковича Черкасского с товарыщи». Во главе этой по-своему представительной делегации (двое священников, один из которых – ключарь главного храма Мос-ковской Руси, кремлевского Успенского собора, дьякон и четве-ро певчих) был поставлен архимандрит Брянского Свенского (или, как его тогда называли, Свинского) монастыря Маркелл. Если судить по брянским монастырским синодикам, архиманд-рит Маркелл стал первым настоятелем Свенской обители, пре-бывающим в таком высоком сане [2] .
В обязанности посланных к войскам священнослужителей входило следующее: «И как турские и иных земель воинские люди придут от Киева в ближние места, и боярину и воеводе князю Михаилу Алегуковичю в то время послать к бояром и во-еводам к товарыщам своим, чтоб они были к шатру к Спасову образу, и велеть архимандриту Маркелу со всем собором у чю-дотворного Спасова образа и у животворящего креста петь мо-лебное прошение о победе на враги креста Христова и хулящих имя Спасителя нашего Бога и Спаса Христа и пречистую его Матерь. А во время молебного пения полков своих ратным лю-дем велеть к молебному пению быть и молебного пения слушать со всяким смирением и умилением и чистою совестию…» Кро-ме того, святыню, посланную, вероятно, вместе со священно-служителями к войскам - Святой Животворящий Крест Госпо-день – надлежало пронести с началом боевых действий по от-дельным русским частям.

В 1716 г. «Устав воинский» Петра Великого предписал воинским чинам, где бы они ни находились, в день «суть три-жды молиться», причем раз в сутки «в 9-м часу пред полуднем должен священник литургию отправлять при каждом полку» [5]. В продолжение этого предписания определяло основные обя-занности военных священников и русское военное законода-тельство редакции 1869 г., положения которого в этой части действовали и до года 1917-го: «Священники обязаны неупусти-тельно, в назначенные от полка или команды часы, но в преде-лах церковно-богослужебного времени, совершать в полковых церквах богослужение, по установленному чину, во все вос-кресные, праздничные и высокоторжественные дни» [6] .
Военные священники Императорской России представля-ли собой особенную группу среди отечественного духовенства. До конца XVIII в. они подчинялись епархиальному начальству по месту расположения частей войск и лишь во время боевых действий переподчинялись обер-полевому священнику. Импера-тор Павел Первый 4 апреля 1800 г. подчинил военное духовен-ство обер-священнику и в мирное время. Вскоре обер-священник, носивший высший доступный женатому священни-ку сан протопресвитера, стал управлять всем духовенством Ар-мии и Флота. С 1858 г. обер-священника переименовали в глав-ного священника и он получил права, равные правам епархиаль-ных архиереев, мог назначать и увольнять военных священни-ков, возбуждать против них преследование и т. д.

В Брянске находились две полковые церкви 143-го пехот-ного Дорогобужского и 144-го пехотного Каширского полков, составлявших 2-ю бригаду этой самой 36-й пехотной дивизии. Соответственно, и военных священников было двое. Однако о них разговор пойдет позже.
Хотя Брянский пехотный (с 1833 по 1856 гг. Брянский егерский) полк, сформированный в 1811 г., квартировал соб-ственно в Брянске совсем недолго, несколько месяцев 1823 года, горожане считали полк «своим» [8] . Краеведы также достаточ-но часто обращаются к истории Брянского полка. Таким обра-зом, упомянуть здесь о заслугах перед Православной Верой, Ца-рем и Отечеством военных священников Брянского полка будет нелишним.
Еще во время заграничного похода 1812-1813 гг. против Наполеона священник действовавшего на Балтийском побере-жье Брянского полка Онисим Чичкевич был отмечен за личное мужество, которым «воодушевлял и увлекал за собою» чинов полка.
Спустя десятилетия священник Брянского егерского полка отец Василий Виноградов был пожалован орденом св. Анны 3-й степени с мечами «за неустрашимость при штурме Силистрии» 9 июня 1854 г., «когда он под сильным огнем неприятеля посе-щал траншеи, где живым примером и красноречивым словом возвышал дух христианского мужества в солдатах и погребал убитых на самом поле битвы».

Наиболее заслуженным из полковых священников 2-й (брянской) бригады 36-й пехотной дивизии был, несомненно, Павел Федорович Извеков. Он родился 24 июня 1840 года в семье дьякона Калужской губернии, в 1862 г. окончил Калужскую духовную семинарию. Рукоположен в священнический сан отец Павел был 15 декабря 1863 г. Но уже к 5 декабря 1863 г. распо-ряжением главного священника Армии и Флота П.Ф. Извекова определили на священническую вакансию в формирующийся 142-й пехотный Звенигородский полк (в будущем второй полк 36-й «орловской» пехотной дивизии).
29 августа 1866 г. отца Павла прикомандировали к 143-му пехотному Дорогобужскому полку. Уже через год за отлич-ную службу молодого священника наградили набедренником. 10 августа 1871 г. отец Павел на постоянной основе зачислен в списки 143-го пехотного Дорогобужского полка. 8 апреля 1873 г. «за отлично-усердную службу» полковой священник П.Ф. Из-веков высочайше награжден фиолетовой скуфьей.
Во время Русско-турецкой войны 1877-1878 гг. отец Павел вместе с полком находился в военном походе.

Чем, собственно, занимались в Брянске рубежа XIX-XX веков полковые священники помимо отправления обычных бо-гослужений? Как и где жили их семьи? Об этом дают некоторое представление частично сохранившиеся в Государственном ар-хиве Брянской области документы церкви 144-го пехотного Ка-ширского полка, приказы по Брянскому гарнизону и воспомина-ния В.П. Разумова, сына священника Каширского полка отца Петра Разумова.
Итак, помимо богослужений и устройства полковой церк-ви, военные священники занимались прежде всего воспитатель-ной работой среди личного состава своих частей. Устав внутренней службы Императорской Русской Армии в редакции 23 марта 1910 г. предписывал: «Для нижних чинов православного исповедания, распоряжением командира части, должны быть устраеваемы, не менее как по одной в месяц, религиозные бесе-ды, посещение которых обязательно. Для этих бесед священни-ки должны посещать все роты, хотя бы они и не квартировали в одном пункте» [15].
Высшие военные власти регулярно выказывали заботу о наилучшем обеспечении подобной работы. Например, в 1899 г. вскоре после открытия Брянского продовольственного интен-дантского заведения (Военно-сухарного завода в Привокзальной слободе) штаб Московского военного округа и окружное интен-дантское управление вели с этим брянским военным заведением переписку об «усилении религиозной пропаганды». А в 1903 г. на Военно-сухарный завод прислали программу собеседования со служащими «о вере и жизни христианской», а также ин-струкцию для комиссии, рассматривающей вопросы религиозно-нравственного воспитания [16] . Надо полагать, такая комиссия в Брянском гарнизоне существовала, и военные священники, безусловно, входили в ее состав.
Среди прочих обязанностей брянских полковых батюшек была и такая: 15 октября 1913 г. в разгар, как говорят теперь, «призывной кампании» штабом Московского военного округа начальнику Брянского гарнизона было предписано «для под-держания порядка среди новобранцев, при перевозке их по до-рогам… на пункты более или менее продолжительной останов-ки» вызывать военных или епархиальных священников «для со-беседований с новобранцами на соответствующие темы и слу-жения молебнов» [17] .

Что из богослужебных предметов должен был иметь при себе в первую очередь выступающий в поход полковой священ-ник, видно из предписания благочинного 36-й пехотной дивизии священнику Каширского полка Василию Турбину от 16 июня 1894 г. В то время полк готовился идти под Смоленск, чтобы участвовать в маневрах в Высочайшем присутствии. И вот отцу Василию было дано знать к исполнению, «чтобы к предстояще-му походу с полком… были взяты следующие церковные вещи: форменное облачение (полное) праздничное и траурное, Еванге-лие и крест, кадило, водосвятная чаша с кропилом, аналогийный образ (полковой), следованная псалтирь, требник, книга молеб-ных пений, дароносица с запасными дарами (иметь на себе) при епитрахили и поручах, ладан и свечи, венчики с разрешитель-ными грамотами, два малых подсвечника на столик, пелены на аналогий и столик». Кроме того, полковой батюшка имел право «взять и еще что-либо из церковных вещей, указываемых необ-ходимостью» [51]. Надо полагать, с отцом Петром Разумовым летом 1914 года.

Ю.П. Соловьев, кандидат филологических наук, БФ Московского психолого-социального университета