ЦЕРКВИ И ДЕНЬГИ

НЕДАВНО БРЯНСКИХ БИЗНЕСМЕНОВ ПРИЗВАЛИ ПОЖЕРТВОВАТЬ ХОТЬ ПО ТЫСЯЧЕ РУБЛЕЙ НА ВОССТАНОВЛЕНИЕ СОБОРА В CBEHCH0M МОНАСТЫРЕ. НО МНЕ КАЖЕТСЯ, ДАЖЕ ЕСЛИ ОНИ ПОЖЕРТВУЮТ И ПО ДЕСЯТЬ ТЫСЯЧ, СОТНИ МИЛЛИОНОВ ТУТ НИКАК НЕ СОБРАТЬ. ТУТ НЕКИЕ ДРУГИЕ ИСТОЧНИКИ РАБОТАЮТ.

читаю в интернете: в Брянске и области наблюдается бум цер­ковного строительства. Вопрос, сколько нужно храмов области, ставить вряд ли корректно. По неточной инфор­мации, сегодня их в области около 200, а до революции было более 700. Но что в таком деликатном деле — мно­го и что — мало? Скорее, интереснее бы узнать, за чей счет финансируются стройки, кто и как содержит церковную инфраструктуру. Тем более, что офици­ально денег в казне на храмы не закла­дывают, да и вообще церковь отделена от государства.

Все так, но вот год назад Патриарх торжественно открыл на проспекте Ленина кафедральный Свято-Троиц­кий собор на три тысячи прихожан. В решающую стадию вступили работы по восстановлению дорогостояще­го Успенского собора на территории Свенского монастыря. А тут еще глава администрации Брянска, правда, те­перь уже бывший, не так давно заявил о намерении выделить сразу 30 (трид­цать!) участков в городской черте под строительство храмов. Как сообщалось в пресс-релизе брянской епархии по этому поводу, главная цель масштаб­ного строительства — обеспечить жи­телей областного центра церквями «в шаговой доступности».

Не будем придираться к стилисти­ке пресс-релиза, который говорит о церквях, как о супермаркетах. Отме­тим стремление светских и религи­озных властей обеспечить жителей областного центра максимальным количеством мест для реализации духовных потребностей. Но одновре­менно понять бы, а сколько сегодня на самом деле нужно церквей Брян­ску? И вопрос этот вполне земной.

Одни скажут, что чем больше, тем луч­ше. По разным опро­сам до 70 процентов россиян причисляют себя к православ­ным, однако при этом только 17% россиян соблюдают религиоз­ные обряды и лишь восемь процентов по­сещают церковь хотя бы раз в месяц. По данным интернет-эн­циклопедии «Википедия», сейчас в Брян­ске функционирует 33 церкви, не считая соборов. В областном центре живет немно­гим больше 400 тысяч человек. Если мы бу­дем придерживаться российской статисти­ки, то получится, что хотя бы раз в год в брянские церкви ходят около 300 тысяч человек, а регулярно — 50 тысяч (!).

А теперь, давайте обратимся к фран­цузскому опыту, на который мы посто­янно ссылаемся в других колонках. За годы владычества католической церк­ви во Франции было построено более 45 тысяч церквей и соборов. Причем, все это было возведено до начала 20-го века. С 1905 года Франция объ­явила себя светским государством, и отказалась от прямого или косвенного финансирования строительства новых церквей. Сейчас в стране с 65 миллион­ным населением только 15 миллионов французов считают себя практикую­щими католиками. Получается, что на одну французскую церковь приходит­ся около 300 верующих. Лично могу засвидетельствовать — французские церкви стоят пустые. Лишь туристы по­рой укрываются там от летней жары. Церкви во Франции — это просто па­мятники архитектуры, а многие мона­стыри странным образом превратились в заводы по производству алкоголя и парфюмерии. Знаменитый ликер Шар­трез из этих же стен.

Безусловно, французский опыт в та­ком деле России не указ. Многие неболь­шие храмы в области сегодня, действи­тельно, восстанавли­ваются на средства местных уроженцев- благотворителей. И тут уж какой деревне повезет, потому что далеко не в каждой нашлись не только верующие, но и обе­спеченные уроженцы. С этим понятно. Не­понятно, за чей счет ведется масштабное религиозное стро­ительство больших церковных объек­тов. Пожертвования прихожан? Деньги православной церк­ви? За деньги госу­дарственного или местного бюджетов? Задавать вопросы о деньгах тут как- то неловко. Всегда можно попасть на обвинение в бездуховности. Агентство «Интерфакс» сообщило, что строитель­ство брянского собора оценено почти в 500 миллионов рублей. Говорят, что основным спонсором стал «Газпром». По европейским деньгам получается двенадцать миллионов евро. И опять, если мы вспоминаем о седой старине, то в те времена ни имен благотворите­лей, ни пожертвованных сумм не скры­вали. Так почему же сейчас иначе?

Мне же кажется, что власти лука­вят, и постройка собора вышла еще более дорогой. Объясню. Во Фран­ции недавно построенная скромная католическая церковь в пригороде Лиона официально обошлась в четы­ре миллиона евро (160 млн. рублей), единственный новый собор с начала XX века, построенный во француз­ском Эври, стоил пятнадцать миллио­нов евро (600 млн. рублей), а он куда скромнее брянского. Ну, а не самая грандиозная мечеть, строительство которой начинается в Марселе, будет стоить 22 миллиона евро (880 млн. рублей). Да при чем тут мусульман­ская мечеть и наш брянский собор, — спросите вы. Подождите. Офи­циально брянскими властями было объявлено, что наш собор строился исключительно за «народные» день­ги, пожертвования. Правда, после активной кампании было объявлено, что собраны всего около 20 миллио­нов пожертвований. На этом данные обрываются и каким образом и кто пожертвовал недостающие сотни миллионов, остается загадкой. Вся дальнейшая информация по финан­сированию и стоимости работ была объявлена «коммерческой тайной».

Такая же история повторяется и с восстановлением собора Свенского монастыря. Недавно брянских бизнес­менов призвали пожертвовать хоть по тысяче рублей на богоугодное дело. Но мне кажется, даже если они по­жертвуют и по десять тысяч, сотни миллионов тут никак не собрать. Во французском Марселе на «народную» мечеть арабами собрано пока всего 33 тысячи евро (нужно, напомню, 22 мил­лиона). Теперь у марсельских арабов надежда только на помощь нефтяных шейхов, которые на самом деле и фи­нансируют религиозные стройки. У нас нет шейхов, но у нас есть так называ­емые естественные государственные монополии, которые в вопросах финан­сирования строительства религиозных строек куда как щедрее. Считается, что это, вроде, деньги не государственные, хотя как посмотреть, конечно.

Непростой вопрос, как всю огром­ную строящуюся православную инфра­структуру содержать. Вон, прочитал в «Точке», что известный архитектор Перов даже призвал не увлекаться стро­ительством коммуникаций к сельским храмам, потому что местные бюдже­ты, как и местные приходы, бедны. Во Франции с начала XX века поступили так: все религиозные сооружения объ­явлены госсобственностью. Церковь бесплатно арендует для своих нужд эти помещения у государства. Все церкви объявлены памятниками архи­тектуры и достопримечательностями и находятся на балансе городов и му­ниципалитетов. Так вот французские муниципалитеты стонут, потому что на фоне экономического кризиса содер­жание церквей обходится в копеечку. Недавно мэрии Тулузы пришлось рас­кошелиться на капитальный ремонт местного собора — 1,5 миллиона евро (60 млн. рублей). И это при том, что ежегодно на мелкий ремонт и обслу­живание церквей в бюджете Тулузы заложено 200 тысяч евро (8 миллио­нов рублей). Да, церкви — это ведь не только святыни, это еще и просто здания, которые надо отапливать, кра­сить, освещать и ремонтировать. Дав­но пора и брянским властям об этом вспомнить.

Эпизод из личных наблюдений. Если на трассе Брянск-Калуга свернуть на Журиничи, то перед самым лесом вы увидите недавно отстроенную цер­ковь. Любой из деревни вам охотно расскажет, что храм, якобы, сооружен на личные средства всесильного экс- руководителя ФСБ Николая Патруше­ва. Так он, по слухам, отблагодарил маленькую деревню, родину своей ма­тери. История журиничской церкви дает ключ к пониманию и происходящего в брянском церковном строительстве. Никакой рациональности в этих бого­угодных делах чаще всего не просма­тривается. Деньги — непонятного про­исхождения, секретность — на уровне военного объекта. Сильные мира сего искупают свои грехи.

Александр КОНДРАТОВ, преподаватель Университета Гренобля (Франция)