СтраницаБорисенко

Маргарита Борисенко Брянск

Маргарита Борисенко — партизанка из отряда имени Александра Виноградова.

Ещё до войны я окончила школу рабочей молодёжи и устроилась на сталелитейный завод в отдел кадров. Когда началась война, мой начальник Иван Васильевич Павловский, партийный человек, ушёл к партизанам. Я тоже хотела идти с ним в леса в первые дни войны, но он сказал: «Рита, я тебя обязательно заберу с собой, только подожди немножко». И я осталась ждать….
Из отдела кадров меня перевели в военный отдел и тут же отправили рыть окопы в посёлок Синезёрки. Тогда многих парней и девчонок посылали «на окопы». В то время мне было всего девятнадцать лет.
6 октября 1941 года немецкие войска оккупировали Брянск. Незадолго до этого моя семья перебралась в посёлок Мозырь Дятьковского района. Именно там по поручению моего бывшего стальзаводского начальника Павловского меня нашли партизаны и предложили уйти с ними в отряд. Я, не раздумывая, согласилась. Вместе со мной пошла и моя подруга — Феня Голубкова. Мы были фактически первыми женщинами-партизанками отряда имени Виноградова.

Жили в землянках — это известный факт. Что касается питания, то в первое время с едой проблем не было, ведь на брошенных колхозных полях остались неубранными картофель, рожь… Осенью партизаны успели сделать запасы на зиму. Помню, как мы собирали рожь на полях и возили её в Дятьково на переработку. Из полученной муки местные жители пекли для нас хлеб, вернее, мучные лепёшки. А вот уже ближе к лету с едой стало совсем трудно. Питались тем, что росло в лесу: варили заячью капусту, собирали дикий щавель… Кстати, в момент когда я в последний раз видела Александра Ивановича Виноградова, я как раз перебирала заячью капустку. В тот день я дежурила по кухне — нарвала целую корзину этой съедобной кисленькой травы и перебирала её. Александр Иванович по своему обычаю в это время обходил лагерь — от землянки к землянке, от поста к посту. Вместе с ним был его ординарец Жулёв. Они подошли ко мне, спросили о чём-то и ушли. А я осталась стоять как вкопанная до тех пор, пока они не скрылись из виду. Какое-то нехорошее предчувствие вселилось в мою душу.
Через тридцать минут прозвучали два коротких выстрела. Вижу, бежит ко мне ординарец Жулёв, белый как полотно. Я посмотрела на него испуганно. Говорю: «Что с вами?» Он отвечает: «Мы напоролись на засаду. Я бросился в одну сторону, Александр Иванович — в другую. Что с ним, не знаю…» Тут же на поляну прибежали наши ребята. Они бросились к тому месту, откуда прозвучали выстрелы. Командира они нашли уже мёртвым — разрывная пуля в сердце. Очевидно, это было спланированное убийство. Кстати, споры о том, кто и почему убил Виноградова в июле 1942 года, ведутся до сих пор.

Иван Григорьевич стал участником партизанского движения практически с первых дней войны. Их, молодых комсомольцев, работников БМЗ, послали готовить базу для партизанской стоянки — строить землянки, свозить продовольствие. Многие так и остались в лесу, в том числе и Иван Григорьевич.
Когда мы с ним познакомились, то сразу же понравились друг другу. Через некоторое время Иван предложил мне жить вместе. Я сказала, что соглашусь жить с ним только в том случае, если нас официально распишут. Ведь если в семье узнают, что я ППЖ (походно-полевая жена) — это будет настоящим позором! Мы пошли к командиру роты Тихону Шпадареву — он записал нас куда-то, поздравил. Как-никак официально же! Так мы стали мужем и женой. Помню, когда мы выходили из командирской землянки, какой-то партизан выскочил впереди нас и говорит: «Ребята! Я вам сейчас новость сообщу — наш политрук обабился!» Иван Григорьевич разозлился поначалу на него, а потом ничего — остыл.
В тот вечер у нас в землянке играл гармонист, а я плясала под его музыку. Так и отметили свадьбу. Мне очень часто задают вопросы: «А как праздники отмечали в партизанском отряде? Отмечали ли Новый год? Ёлку чем наряжали?» Я всегда отвечаю — какая ёлка, какие праздники? Ведь по лесу шныряли немцы и полицаи — искали партизан. Как мы могли наряжать ёлку? Этого категорически нельзя было делать! Наряженная ёлка привлекла бы внимание врага, стала бы для него сигналом. Это почти то же самое, что повесить вывеску: «Партизаны здесь!»
Жили  в землянке — отгородили себе уголок одеялами и жили. Спали на брёвнах, подстилали траву, чтобы не так жёстко было спать.
В партизанском отряде я пробыла ровно год. 25 декабря 1942 года меня, беременную, отправили в Ярославскую область — так было безопаснее. Но мой первенец, к несчастью, умер. В Брянск я вернулась уже после освобождения города от фашистов. Тогда же мы с Иваном Григорьевичем и расписались. Теперь уже по-настоящему. К тому моменту ему, как участнику партизанского движения, уже дали квартиру. Но мы в ней не долго прожили — в 1951 году уехали на Дальний Восток, где муж начал свою военную карьеру. Но потом отказался от неё по состоянию здоровья, и мы вернулись на родину, так здесь и остались. В Брянске родились наши дети — две дочки и сын.
После войны я окончила курсы воспитателей детского сада. В детском саду я проработала совсем недолго — зарплата была очень маленькая. Моя подруга сагитировала меня уйти в торговлю. Много лет я работала в продовольственном магазине — вначале продавцом, затем заведующей магазином.
И всё это время меня тянуло туда, на Круглое озеро. Мы, виноградовцы, приезжали на место партизанской стоянки целыми семьями, с детьми и внуками, отмечали там праздники, поминали погибших. Правда, сейчас нас осталось совсем мало…