1620 год. Стародуб. Брянщина.

Стародуб, первым из брянских городов упомянутый в летописях (около 1080 г.), в XVII в. становится одним из важнейших центров Левобе­режной Украины. В 1620 г. польский король Сигизмунд выдал старо-дубским мещанам "привилей" на магдебургское право, в соответствии с которым городу предоставлялись широкие права самоуправления; глав­ным из них было существование городского суда и неподсудность коро­левским (позже — царским) воеводам. Городскими делами ведал ма­гистрат, состоявший из двух коллегий: рады, выполнявшей срупкции уп­равления городом и обязанности суда по гражданским делам, и лавы, расследовавшей уголовные дела. Члены магистрата — войт, бурмистры, райцы и лавники — избирались на общем собрании жителей города. После освободительной войны Богдана Хмельницкого Стародуб становится одним из 10 полковых городов Малороссии. По переписной книге 1654 г. в Стародубе проживало 538 казаков, а мещан не числи­лось, так как всё население города оказачилось. По переписным книгам 1666 г. здесь уже насчитывалось 974 мещанских двора, т.е. даже больше, чем в Киеве, в котором в то время было 684 двора. 154 жителя города занимались землепашеством, 358 — разными ремеслами, 140 — торговлей.

Среди ремесленников преобладали сапожники, портные, валяльщики, кожевники, кузнецы, бондари, гончары, резники (мясники), хлебники, ка­лачники, плотники, олейники (маслепники), солодовники, винники. По­мимо их, в Стародубе проживало около 300 бедняков без определенных занятий, которые зачастую ютились в землянках и пробавлялись слу­чайными заработками. Все жители, в зависимости от дохода, были обло­жены налогами. Самые состоятельные платили по 2 копы (т.е. по 1 рублю), самые бедные — по половине злотого.

Так же, как и другим городам Левобережной Украины, царь Алек­сей Михайлович подтвердил магдебургское право Стародубу.

17 января 1666 г. в Стародубе были собраны все жители: старшина, все посполитые* и чернь. (В русских городах, кстати, в ту эпоху не могло быть и речи, чтобы простой народ — чернь — участвовал в выборах каких-то органов управления.) Общим собранием были выб­раны должностные лица в лаву и раду — основные органы управления по магдебургскому праву. Главным должностным лицом — войтом — был избран Андрей Григорьевич Шаблоцкий. Затем избрали двух бурмистров: Якова Марковича и Лаврина Яковлевича. Старшим рай-цсй — хранителем большой городской печати, казны из городских до­ходов и книги, в которой учитывались расходы — был избран Иван Низовец. Тремя другими райцами выбрали Тимофея Нагаску, Петра Шашонка и Костю Ларионовича.

Старший лавиик — заседатель суда Григор Григорьевич — дер­жал при себе малую печать и "увязчее"; ему помогали лавники Иосиф Малявка, Иван Хламота, Елисей Максимович. Писарем избрали Васи­лия Афанасьевича Бернацкого.

17 сентября из посполитых людей было выбрано 12 лавников, засе­давших в суде. По понедельникам, средам и субботам они разбирали текущие дела; по пятницам — рассматривали "креминал". 7 стародуб-ских сотников со всеми посполитыми и чернью привели избранных должностных лиц к присяге. Вместо неожиданно умершего войта Андрея Григорьевича избрали бывшего бурмистра Якова Марковича. Бурмистром был избран бывший райца Тимофей Нагаска, райцей — бывший лапник Иван Хламота, лавником —посполитый Никифор Се­менович, а на его место — Герасим Крендзик. При избрании присут­ствовали посланцы гетманской власти (в их числе — генеральный судья Пётр Забела) и представитель царской власти —воевода князь Игнатий Григорьевич Волконский.

Доходов на содержание городского самоуправления с собственно городских промыслов было недостаточно, и городская казна пополня­лась за счёт поборов приписанных к городу сёл и деревень — вой-товств. Сбор этих платежей входил в обязанности войтов. В 1664 г. эти доходы собирались таким образом. Сотник Кустичского войтов-ства Павел Окунь собрал 216 коп и 36 грошей и копейками — 151 копу и 36 грошей, шелегами* — 65 коп. (Расчеты в Стародубе велись как в польско-литовской, так и в русской денежных системах. Учетной единицей была копа, равнявшаяся 60 грошам. Один рубль равнялся 100 грошам.) Пётр Шашоиок с Литовского войтовства собрал 83 копы 24 гроша, 52 коны копейками и 31 копу шелегами. С Пятовского войтовства Авхимом Зенченком было собрано 138 коп 30 грошей, ко­пейками — 83 копы 30 копеек, и 55 коп шелег. Доход с Дохновичского войтовства составил 186 коп 40 грошей, 171 копа и 40 копеек.

Городские поборы собирались еще с двух войтовств — Сергеевско­го и Яремипского. Общая сумма волостного побора как копейками, так и шелегами составила 1087 коп 4 гроша, а городского побора — 861 копу 34 гроша.

Большие расходы из городской казны производились во время поез­док стародубских посланцев к гетману или другим должностным ли­цам. 1 декабря 1667 г. стародубский войт и городской писарь были посланы в Киев к боярину Петру Васильевичу Шереметеву. На все расходы им был выдан 291 злотый, 6 коп грошей получили слуги, 18 коп ушло на прокорм. 6 января 1668 г. стародубская делегация в составе войта, писаря и бурмистра Ивана Маляра, райцы Бориса Нсра-новского и лавника Марка Худоши дала в Киеве боярину и его слугам на поклон" 730 злотых. На прокорм делегации ушло 26 коп, а на Шелег-солид — медная монета, чеканившаяся в Речи Посполитой. С 1659 года её вес составлял 1,346 г. содержание челяди — 5 злотых.

23 февраля того же года из Стародуба были посланы "до его мило­сти пана гетмана" войт с писарем, райца Пётр Шашонок и полковой обозный. Они израсходовали "на ральце" 189 злотых 18 грошей и 10 злотых — па прокорм. 5 апреля к гетману снова были посланы войт с писарем и райца Нерановский. С ними ездил сам пан стародубский полковник. Эта делегация израсходовала на ральце 137 злотых 6 гро­шей и на прокорм —И злотых. После размещения в Стародубе цар­ского гарнизона во главе с воеводой, пришлось собирать поборы и на них. В 1667 г. на воеводу собрали 96 коп 33 гроша.

Какова была повседневная жизнь Стародубского полка во II поло­вине XVII века? Об этом мы можем узнать из документов Староду-бовской городской книги. Сюда записывались все сделки, производив­шиеся между стародубпами. Наиболее часто в книге встречаются запи­си о продаже домов или земельных участков. Сразу обратим внимание читателей на то, что, в отличие от русского делопроизводства, па Старо-дубщиие все даты записывались от Рождества Христова, а не от сотво­рения мира. 17 марта 1664 г. Олистрат Ильинич продал свой дом, находившийся между дворами казаков Войтка и Жилчи в "старом бар­кане". На дворе было 8 ям с разным зерном. (Храпение зерна в сужающихся кверху ямах, выкопанных в глинистой почве, было известно на территории Брянщины еще с VIII-IX веков). Двор был куплен Сергеем Потаповичем, Отрошкой Матвеевичем и Никонором Яковле­вичем за 600 злотых. Сам же хозяин с женою, детьми и родственника­ми "на вечность" отказывался от прав на него.

31 марта того же года стародубский казак Васька Щербенок про­дал свой двор на Немецкой улице. Его соседями были Микита Печер-кин и Иван Купреенко. Участок был куплен Отрошкой Ивановичем за 12 коп, т.е. за 720 грошей. Из этой записи мы узнаем о существова­нии в Стародубе Немецкой улицы, хотя жили на ней, в основном,старо-дубские казаки. Сам же Отрошка Иванович в этот же день продал половину своего земельного участка на той же Немецкой улице, рядом с землей Микиты Печерика, за 9 коп, т.е. за 540 грошей, некоему Парфену Антоновичу. Вероятно, он решил округлить свой участок, но, не имея возможности заплатить за новую землю, продал половину своего.

16 апреля казак Панкрат Барановский продал половину своего огорода, расположенного на клину, за 8 злотых Хоцку Кондратовичу и Яску Миколаевичу. Через два дня продает свой огород Афанасий Стефано­вич, священник церкви Положения ризы Богородицы в Зарецкой части Стародуба. С одной стороны его огород граничил с огородом Кондрата Барановского, а с другой — с улицей "на самом Рогу". Аким Игнато­вич и Прокоп Данилович купили у него огород "за готовую и сполна до рук обличоную сумму пенязей, т.е. за коп двадцать личбы литовское".

5 июня 1664 г. стародубский мещанин Овдеевич Лябех за 40 коп литовского счета продал свой дом с полевою пашнею, засеянной житом, другому мещанину, Якову Никифоровичу. Лябех оставил за собой право снять урожай ярового посева, и "тогда от поля прочь". Соседями Лябе-ха, к домам которых тоже прилегали пашни, были: с одной стороны Алексей Масютин сын, а с другой — Ермух. Занятие сельским хозяй­ством было характерным явлением для стародубских мещан и казаков.

20 июля мещанин Левон Андреевич Пластунович со своим млад­шим братом продали свою лавку — "комору" — на стародубском рынке на Рогу", рядом с двором бывшего стародубского сотника Гав­рилы Федоровича Данченка и "тилом" от Ивана Хламоты. Купили "комору" за 30 коп стародубские мещане, паны Матвей Афанасович Егинцов и Архип Амельянович. 27 августа 1664 г. мещанин и купец стародубский, пан Григорий Карпович Деша продал за 60 коп свой дом в Стародубе мещанину Алексею Костиничу. Его соседями были казак Отрохим Григорьевич Ластовский и швец Иван Федорович Низовец.

Антропонимическая система на Стародубщине, как и на всей Укра­ине, отличалась от принятой в русском государстве. В отличие от пос­леднего, здесь не было подчеркнутой сословности: простой стародубс­кий мещанин или казак величается паном и пишется с отчеством на -вич", что в Москве могли себе позволить только бояре. Не у всех Стародубцев были фамилии: многие называются в документах только по отчеству или по прозвищу.

Неразрывная связь с сельским хозяйством проявляется в наличии на городских дворах гумна. Так, 15 марта 1665 г. обыватель Пётр Семенович Уважёпок со своим братом продали за 60 коп свой дом с гумном и с пашнею на Петрятинской улице стародубский мещанам Григорию Григорьевичу и Отрофиму Матвеевичу.

Из записей от 25 мая 1665 г. мы можем судить об основных частях городского жилища, которое было типичным для всех восточных славян и состояло из избы с сенями и клетей. Мещанин и резник стародубский Ермола Стасевич продал избу с сенями и двором в старом замке, между двором Василия Жорова и клетями Халеева. Изба здесь же называет­ся и хатой. Купил эту усадьбу за 12 коп стародубский мещанин, соло­довник пан Давыд Иванович.

6 сентября 1664 г. братья Артем и Аврам Савичи Нерановские продали свой дом на валу, между домами Марка Худоши и Саввы Ивановича Рубана, за 60 коп Александру Сукорце.

3 октября казак Тимофей Юрьевич Скиндор со своей супругой Христиной Отрошкевич продали свой дом в Стародубе у городских ворот самому славному пану — полковнику стародубскому Ивану Яков­левичу Плотнику. Рядом с этим домом были дома Яска Рябцевича и городового атамана Тимофея Алексеевича, который через несколько лет сам станет полковником.

Запись от 1 ноября 1664 г. интересна тем, что в ней указывается размер земельного участка. Земля Ивана Андреевича была располо­жена на Рогу, по дороге от Кости к рынку. Длина участка составляла 5 с половиной саж., а ширина — 4 саж. На этом участке стояла пост­ройка священника Никольской церкви Тарасия. Покупатель, Никифор Исакович Шавада, заплатил за землю 6 коп, а отцу Тарасию за пост­ройку — 8 коп.

Сделки по продаже земли и домов производились и сельскими жителями. 30 августа 1664 г. Андрей Лукьянович, казак из села Не­взорова, за 24 копы продал свою пашню стародубскому мещанину Николаю Микитичу Палчыкову. 27 ноября 1665 г. житель села Оле-хина Северин Кривоусенок продал за 22 копы Ивану Федоровичу Волынцу свой двор с землей, всем посевом, половиной гумна и четвертой долей "сеножати". 21 июля Василий Рощенёнок продал за 50 коп Андрею Лазаревичу свою отчину, доставшуюся ему от отца: бортные деревья и сеножати в урочище Семковщина.

13 февраля 1665 г. стародубец Фёдор Федорович Песоцкий с суп­ругой Адарею Сачковною продали свою Винницу со г.сей посудою, рас­положенную "за Ковалями", — с одной стороны вверх озера от усадь­бы Степана Никифоровича, а с другой — вниз до Данченкова млына.

Винницу за 12 коп купила Устинья Дмитрова- Торговля вином была прибыльным делом, и зачастую этим занимались женщины, поэтому и покупает Винницу Устинья, а не ее муж. А через три дня Влас Саконо-вич Дюря продал свой дом и половину пивницы, стоявшей в городке Красном. Другой половиной пивницы владел сосед Власа, Фёдор Сер­геевич. Покупатель, пан Иван Михайлович, заплатил за дом и половину пивницы 15 коп.

Помимо продаж недвижимого имущества, в документах Староду-бовской городовой книги фиксировались и другие сделки. 24 мая 1665 г. жители села Дроздовки Нежинского уезда Филипп и Андрей Енко-вич и Иван Винниченко продали гнедого коня с черной гривой на левую сторону, 9 лет, за 12 коп стародубскому мещанину Богдану Янови­чу Сипайле. 1 июня 1665 г. погарец Иван Дмитриевич продал за 6 коп 48 грошей клячу шерсти чалой, с гривой на левом боку, 9 лет, стародуб­скому мещанину Дмитру Отрошковичу. В Стародубовских городовых книгах преобладают записи о продаже земельных участков и домов. Это свидетельствует о том, какое важное значение имели земельные угодья для горожан. Однако, наряду с традиционными занятиями сель­ским хозяйством и ремеслом, в Стародубе росло значение торговли и купечества. Это подтверждается и решениями городского суда. 24 декабря 1665 г. в присутствии судей стародубские мещане Ермола Никипорович и Отрофим Климентович объявили, что имели между со­бой купеческое товарищество, в результате чего получили прибыль, ко­торую полюбовно разделили между собою, и в будущем отказывались от всех взаимных претензий.

В торговые операции вкладывали деньги не только горожане. Так, в 1665 г. житель Деревни Меженики Яким Федяенко занял у соседа Тараса Якововича 27 коп грошей, которые вложил в какое-то дальнее дело. Через некоторое время должник заявил перед судом, что эти день­ги пропали. Однако 17 января 1666 г. он сказал на суде: "Брате Тарасе, гроши, которые в тебе сгинули, не пропадут, бо вже есть прочут-ка и проявляются".

6 февраля был заключен в тюрьму рюховский житель Микита, обо­звавший своего односельчанина Демида неучтивыми словами в присут­ствии других мужей. 28 апреля уважаемый стародубский мещанин Логвип Иванович жаловался на Омельяна Ссрика, обозвавшего его злодеем. Никаких улик против Логвипа Омельян привести не мог и должен был заплатить по 10 коп грошей воеводе, полковнику, войту и магистрату.

Запись от 5 марта 1662 г. даёт интересную информацию о брачных обычаях, а именно — о примачестве. Переход мужа на жительство к родителям жены был очень распространенным явлением на Украине (в русских уездах примачество встречалось гораздо реже). Вот так пошел в зятья к Василию Косачу Хлусепку житель села Гремячего Евстрат Михалснок. Между ними был заключен договор, по которому зять обя­зывался служить у тестя 6 лет, после чего Хлусепок должен был от­дать ему третью часть всего своего добра. Однако тесть, не прожитии этого срока, "с сего света сошел", а Евстрата оставил опекуном своего внука, Степана Митковича, мать которого в это время была замужем за жителем села Ярцева, Кононом Трояпонком. На долю внука Хлусепок завещал две третьих доли своего добра, которым до совершеннолетия внука должен был распоряжаться опекун. В случае смерти внука эта часть добра переходила к его матери.

На Стародубщине, после изгнания поляков, крепостного права не было, поэтому здесь часто применялся наемный труд. В частности, на­нимали слуг — челядиицев — состоятельные казаки. Так, стародубец Иван Ананич за плату в 16 грошей в педелю обязался служить во время похода Афаиасу Мамидовичу. Вместе со своим хозяином Иван Аианин "сидел" в Бсрезиом во время польской осады. Оттуда они поехали в Чернигов. Тут челядпик решил уйти от Мамидовича, получил расчет за время службы и пристал до новомлыица Тимоша Леоиовича — поехал с ним за Днепр. Однако отец Аиаиьи 29 мая 1664 г. подал жалобу на Мамидовича в городской суд.

Нередкими были случаи судебного разбирательства о краже вещей. 3 марта, в день, когда в Стародубс происходила ярмарка, два жителя из г.Корона — Купрей Романович и Гурин Мартинович — привели в суд жителя г.Борзны Стефана Ивановича, в руках которого они опознали свою лисью шкуру. Стефан был человеком состоятельным, уважаемым и заявил, что лисица попала к нему от некоего Ивана Павлова. Кроме двух лисиц, у Павлова были обнаружены и другие пожитки коропцев: куница и две шапки. Павлов был посажен и тюрьму, а меха возвраще­ны коропцам.

17 марта стародубец Овсей Огеевич привел в суд пойманного им Орефу Борисовича, жителя Олехинского, продававшего по низкой цепе краденые вещи. Орефа добровольно признался, что эти вещи он взял у своего земляка Федора, с которым вместе жил. Он успел уже продать две наметки — женских головных покрывала. Среди уцелевших вещей были две новые свитки, две паневы — одна синяя, а другая красная; чехлик колинского (кельнского) полотна, и еще 4 намётки — три простых и одна колинского полотна.

13 апреля 1665 г. жительница Стародуба Тося Тишковна обвинила Увара Тимофеевича в том, что он, якобы, "покрал" у неё пряжу в клуб­ках. Она "на доводе устала и во всём винного застала', т.е. не могла доказать обвинения, и Увар Тимофеевич, "яко человек вольный" и ни в чем не подозрительный, был оправдан. Тосю же предупредили, что её накажут, если она будет в разговорах клеветать на Увара Тимофеевича.

Два брата, Васько и Авраам Левоновичи Скочко, предстали перед городским судом 2 января 1666 года. Аврам отказался от жупана в 12 злотых и коня, которого они держали сообща, в пользу Васька.