Гулял кровожадный Субудай.

ТЕШ

Тщедушного волхва из Тешенич по имени Теш заточили в под­земелье Свенского монастыря за богопротивное чародейство. В его нишу едва проникал свет зимнего дня. Теш не сопротивлялся зато­чению. Он лишь сказал братии: «Отсюда я не уйду, сами придете за мной».

Тешу приносили сытый монастырский харч, он не все съедал, не пытался покинуть свою темницу. Ждал судного часа.

Между тем по русским весям, как смертоносный смерч, гулял кровожадный Субудай. Озлобленные татары жгли жилища, граби­ли добро, убивали людей, брали молодых жен и девушек себе на потеху и в полон — на продажу. Стонала русская земля, содрога­лись люди, прознав о приближении зловредного сборища Субудая.

Страшная весть докатилась и до брянской земли. Всполошились свенские монахи. Стали прятать добро в подземелье, лесные уго­дья. Вспомнили про Теша. Пришли к нему за подмогой. Он сказал братьям:

—  Не говорите ничего. Принесите мой меч и приведите моего верного печенега.

Вышел Теш из подземелья, закрыл глаза от ослепительного све­та. Постоял минуту, не проронив ни слова. Взял меч, сел на пече­нежского коня и произнес на прощание:

—       Не поминайте дурным лихом. Да не забывайте своего Теша! С этими словами выехал из монастыря. На крестце, где сходи­лись пути из Брянска, Смоленска и Трубчевска, волхв осадил свое­го застоявшегося скакуна. У часовенки Параскевы Пятницы Теш повернул ухо в полуночную сторону и прислушался.

Долго ли, коротко ли Теш прислушивался, но вот он увидел черную тучу татар. Они медленно приближались к крестцу. Теш спокойно ждал. Вдруг в небе зарокотала грозная туча. Теш спо­койно на секунду опустил глаза, властно поднял вверх меч и татар­ская лавина, словно наткнулась на неодолимое препятствие, оста­новилась. Перед татарами вскипел ураган. Теш грозно взмахнул мечом. От меча блеснул и покатился огненный шар, он ослепил вражеское войско, шар оглушительно треснул и рассыпался в искры.

Татар охватил ужас, повернув лошадей, бросились вспять.

Когда татары скрылись за горизонтом, Теш поехал в мона­стырь. Едва он пересек ворота обители, как его окружила братия.

—  Силу я истратил. Наступил мой судный час, — произнес Теш. Дa упал бездыханно вместе со своим печенегом на весенний Но­здреватый снег.

Кто верит, кто не верит в эту легенду. Одно достоверно: Субудай не дошел до судьбой хранимого Брянска. Войско татар бежа­ло от часовни Параскевы Пятницы, как рассказано в этой легенде.

И КРОВОЖАДНЫЙ СУБУДАЙ ДРОГНУЛ

Татаро-монгольские полчища Субудая, оставляя кровавый след, смертной тучей носились по Руси. Шел к концу март страшного 123. й года.

Похоронив в развалинах сказочной красоты храма Вщижского князя и его дружину, татаро-монголы ринулись но берегам Десны на Драготимиль, Оболовь, Брянск...  Драготимили Субудаю ни­чего не досталось: городишко оказался зряшным.

У Оболови, осадив печенежского скакуна, Субудай гневно раз­досадовался: город оказался пустопорожним. Жители, услышав о приближении татар, бросились к Более  за Десну, в леса. Чашина крепость осталась недостроенной...

Субудай сразу же преобразился, когда его верный кипчак до­ставил ему красну девицу-славянку. Это была дочь строителя Ча­ши, невиданной красоты киевлянка. Она словно сошла сюда с не­бес, где нежилась в райском саду. Очарование ее покорило даже людоедские глаза Субудая. Они вспыхнули, возможно первый раз в жизни, человеческой страстью.

А тем временем полчища татар начали грабить и жечь безлюд­ный город. От Оболови не осталось ничего, кроме насыпи, которую потомки назвали Чашиным Курганом.

Прискакавший от стен Брянска кумынь-лебедь сообщил пове­лителю, что город покинут людьми. Сменив радость утехи на гнев, разъяренный Субудай решил сжечь и пустой Брянск.

В этот момент небо закрылось синей-синей тучей, сверкнула ос­лепительная молния, бабахнул оглушительный гром, и на пожух­лый мартовский снег хлынул ливень. Плохое знамение. Татары за­волновались: пора возвращаться в степь — вскроется Десна, на­ступит бездорожье, быть бескормице. А без коня воин не воин.

Субудай приказал доставить к нему звездочета. Тот пал ниц и сказал, что на небе звезды сошлись в очень неблагоприятном мес­те: возможно быть мору и порче людей. И кровожадный Субудай дрогнул... Он повернул свои войска к Десне, к переправе, в степь.

Так, сказывают, не был утоплен в крови Брянск. А на пепелище Оболови люди больше не живут. Только на месте, где была остав­лена дочь строителя Чаши с отравленной стрелой в груди и похоронена, до сего дня хоронят людей — там Городищенское кладби­ще Брянска.