Царь дальше поехал. А деревня стала с тех пор называться Супоневым, а посёлок Любохна
Едет царь Петр Алексеевич вдоль скучной брянкой деревни, и тут у его молодецкого коня упряжь юзьми и порвись. Скакать по государственным делам государственной важности абсолютно невозможно. И вдруг видит: стоит на обочине крестьянин в рваном зипуне и веревочкой в руке поигрывает.
— Что это у тебя в руке, мужичок? — Петр Алексеевич интересуется.
— Так то ж, супонь, Ваше амператорское высочество, — крестьянин находчиво отвечает. Надо признать, что императорские портреты об ту пору среди крестьянства еще не распространялись, но мужичок уж больно догадлив был. Может, он вообще с этой супонью не просто так, а достаточно долго в надежде на встречу прогуливался.
— Так продай же мне данную супонь, — говорит царь. — Мне позарез нужно.
Мужичок супонь продал. Царь дальше поехал. А деревня стала с тех пор называться Супоневым.
А вот опять скачет царь по Брянщине. Опять — деревня, опять — дорога. Только вместо мужичка вдоль дороги беспричинно девица прогуливается по имени Люба. Взор царя на девицу упал. Красотой брянской девы очаровался Петр Алексеевич, да и сердце девицы воспламенело. И возникла между ними необыкновенная любовь.
Да только много у царя недоделанных великих дел, а потом и семейство имеется. В общем, надо дальше ехать. Царь и поехал, заявив с некоторой печалью на прощанье: «Люба! Хана!»
...Некоторые маловеры сегодня полагают, что великий Петр в то старинное время не мог выражаться, как современный блатной. Но патриоты любохонцы, которые название поселка ведут от той исторической фразы, смеются им в лицо.
Просто друзья, в легенды наших предков, считают они, в большую любовь надо верить.