Брянск. 1892 год.  Вместо денег - марки.

Николай Николаевич Ильин — так звали директора Брянского завода, вступившего в долж­ность в 1892 году. Он сменил Владимира Крахта и руково­дил предприятием почти де­сять лет, до 1901-го. В краткой хронологии событий того вре­мени отмечено, что завод про­должал развиваться, начался переход с выпуска преиму­щественно металлургической продукции на машинострое­ние. Уже в 1895 году было из­готовлено 118 паровозов, 827 товарных вагонов, 478 плат­форм, 195 цистерн.

Рабочие осваивали новые виды продукции, способствуя умножению благосостояния владельцев предприятия, а сами оставались по-прежнему в зави­симости от настроения и жела­ний начальства. Не случайно же в 1893 году прошли первые волнения, связанные с выдачей зарплаты не деньгами, а завод­скими марками.

Документальных свиде­тельств о том, какова была ре­акция директора Н. Ильина на выступления и требования ра­бочих, нет. Как нет и оценок его профессиональной состоятель­ности. Но если завод оснащал­ся домнами, начал применять электричество в технологиче­ских процессах, представлял на Всероссийской промышленной выставке в Нижнем Новгоро­де товарный восьмиколесный паровоз, пассажирский вагон, котел, стальные литые колеса, фасонное литье, то, надо пола­гать, организация производства отвечала требованиям времени. И директор Н. Ильин свое дело знал, инженеров и мастеров подбирать умел.

Обратимся, однако, к впечат­лениям человека образованного, творческого, имевшего столич­ный лоск и нашедшего Бежицу глубоко провинциальным, дале­ким от цивилизации местечком, где даже «высший свет» являл собой малопривлекательную прослойку общества.

Жена князя В. Тенишева Ма­рия Клавдиевна, приехавшая в Бежицу как раз в 1892 году, когда занял пост директора Н. Ильин, была, безусловно, че­ловеком пристрастным, чувство­вавшим свою «особость» и по­тому ее оценки не бесспорны. Но в своих мемуарах она пишет: «Меня особенно поразил И., еще не старый человек, суховатый, с косинкой в глазах, с волосами, как, впрочем, и у других, мало знакомыми со щеткой, в не­опрятном, издерганном платье. Туалет его довершала огром­ная тяжеловесная цепь от часов, разгулявшаяся по всему животу. Пил он и играл так, как будто дал зарок делать только это всю свою жизнь. Вообще, он сразу показался мне крайне антипа­тичным».

И.— это Николай Ильин. Повествуя о своей благотвори­тельной деятельности, княгиня М. Тенишева то и дело помина­ет его. Причем всякий раз нели­цеприятно. Например, задумав создать ремесленную школу, Мария Тенишева признается: «Тут я встретила препятствие в лице И. Ему училище сразу пришлось не по душе. Он пред­почитал держать на заводе са­моучек, темных людей, боясь, вероятно, что наша молодежь (ученики школы,— Ред.) из пре­данности что-нибудь разболта­ет, обличит... Мне пришлось учинить целый поход против И. Обвинить его открыто в не­доброжелательстве было невоз­можно... Пришлось пожаловать­ся мужу, который тоже стал напирать на И., а тот увертли­во сваливал все на главных ма­стеров. Долго я билась, не раз объяснялась с И., надоедала мужу и только тогда успокои­лась, когда на заводе было уста­новлено правило,что на работу туда могут поступать юноши не моложе семнадцати лет. И. на этом не успокоился. Он тогда совсем прекратил прием наших учеников на завод, ссылаясь на неимение свободных мест. Та­ким. образом, ученикам по вы­ходе из училища приходилось искать счастье на других заво­дах. Нет худа без добра, вышло это к лучшему: наших мастеров очень ценили, и училище стало известным, а И. и его клика по­теряли всякое значение в судь­бе учеников».

В судьбе учеников, может быть. Но не в судьбе завода. Предприятие в 1898 году отме­тило четверть века со дня ос­нования и уже занимало веду­щие позиции в отечественной промышленности. Однако под­ступал экономический кризис 1900—1903 годов. Он сопрово­ждался и многочисленными банкротствами, резким падени­ем стоимости акций. За время кризиса курсы акций Путилов- ского, например, завода упали на 67,1 процента, Сормовского — на 74 процента, Русско-Балтий- ского вагоностроительного — на 63,4 процента, Брянского рель­сопрокатного — на 86,5.

Понижение аукнулось волне­ниями рабочих. Они возника­ли из-за сокращения численно­сти и зарплаты, новых правил, устанавливавших 11, 5-часовой рабочий день. В 1897 году на­чала действовать первая проле­тарская организация — «Союз сознательных рабочих», высту­павший за отмену сверхурочных работ и штрафов.

Чтобы пригасить накал гнева пролетариата, требовались пере­мены. И может быть, именно по этой причине Николай Ильин оставил в 1902 году свой пост, уступив место Карлу Андерсо­ну, продержавшемуся в кресле пять лет. По информации боль­шевистской газеты «Искра», «с приездом нового директора Ан­дерсона администрация завода стала очень и очень экономить. Начала увольнять рабочих, же­лая сберечь копейки, но эта скаредность сейчас же очень тяжело отозвалась на рабочих, произошли несчастные случаи. Нельзя не отметить халатного отношения заводской админи­страции к своим обязанностям... Многие из заводских зданий пришли в ветхость и грозят об­рушиться. Одно из них обвали­лось, похоронив в своих разва­линах семь человек».

В те годы заводская админи­страция действительно закры­вала мастерские, сокращала число рабочих. Были приняты новые тарифы для оплаты квар­тир, включавшие кубическое со­держание воздуха (!), ограничен отпуск дров. Директор завода с разрешения инспектора на­родных училищ установил плату за обучение в школах из расчета шесть рублей в год, в то время как прежде она не взималась.

В случае остановки работы к бастующим выходил Андер­сон с приставом и надзирате­лями, предлагая излагать все в письменном виде, чтобы он мог подумать над принятием решения. С простыми людьми господин Андерсон мало счи­тался. Когда к нему пришла женщина и, сетуя на бедность, попросила принять на работу несовершеннолетнего сына, он, оглядев просительницу, цинич­но заметил: «Ты еще молода, на улице любому себя предложи — не откажется, вот и заработа­ешь». Зато сотрудники заводо­управления, не испытывавшие нужды, преподнесли директору фото с надписью: «Глубокоува­жаемому Карлу Константинови­чу Андерсон служащие завода».

В 1905 году на заводе проходи­ли массовые забастовки рабочих. Акционерное общество понесло в результате убытки почти на 310 тысяч рублей. Были уволены 7000 человек. Однако это не по­мешало предприятию увеличить выпуск паровозов (со 165 до 220 единиц), вагонов (с 1588 до 2234 единиц), изготовить шрапнели и фугасов на 693 тысячи рублей и получить прирост прибыли с 2 млн. 303 тысяч рублей до 2 млн. 493 тысяч рублей. В 1906-м со­стоялось чрезвычайное собрание акционеров, обсуждавшее кри­зисную ситуацию. Скорее всего, именно после этого Карл Андер­сон оставил должность. Прибли­жался 1907 год, а вместе с ним и новый экономический кризис, и новые потрясения.