Полковые батюшки. Брянск.

ПОЛКОВЫЕ БАТЮШКИ В МИРНОЕ ВРЕМЯ

Ещё в 1716 г. «Устав воинский» Петра Великого предписал военнослужащим, где бы они ни находи­лись, в день «суть трижды молиться», причём раз в сут­ки «в 9-м часу пред полуднем должен священник ли­тургию отправлять при каждом полку».

Военные священники представляли собой особен­ную группу среди русского духовенства. С 1800 г. они подчинялись так называемому обер-священнику, в 1858 г. переименованному в главного священника ар­мии и флота и наделённому правами, равными правам епархиальных архиереев. Главный священник армии и флота носил высший доступный женатому священ­нослужителю сан протопресвитера. При протопрес­витере армии и флота существовало особое духовное правление. На местах органами управления военного духовенства являлись благочинные священники. Так, расположенная в Орловской губернии 36-я пехотная дивизия представляла собой благочинный округ, а её четыре полковых церкви — отдельные приходы.

Чем, собственно, занимались в Брянске рубежа XIX-XX веков полковые священники, помимо отправ­ления обычных богослужений? Как и где жили их се­мьи? Об этом дают некоторое представление частично сохранившиеся в Государственном архиве Брянской области документы церкви 144-го пехотного Кашир­ского полка, приказы по Брянскому гарнизону и вос­поминания Владимира Петровича Разумова, сына свя­щенника Каширского полка отца Петра Разумова.

Итак, помимо богослужений и устройства полковой церкви военные священники занимались прежде всего воспитательной работой среди личного состава сво­их частей, но не только. Например, 15 октября 1913 г. в разгар, как говорят теперь, призывной кампании, штабом Московского военного округа начальнику Брянского гарнизона было предписано «для поддержа­ния порядка среди новобранцев при перевозке их по дорогам... на пункты более или менее продолжитель­ной остановки» вызывать военных или епархиальных священников «для собеседований с новобранцами на соответствующие темы и служения молебнов».

Продолжением подобной просветительской де­ятельности можно считать и преподавание Закона Божия. Так священник Дорогобужского полка с 1907 по 1914 г. Григорий Иванович Шахов был законоучите­лем 3-го Брянского мужского городского приходского училища. Училище находилось на Успенской улице, в доме Пестрикова (теперь улица носит имя Урицкого, а в здании училища кафе «Василич»). Жил отец Григорий здесь же неподалеку: сначала на Успенской, потом на Московской (ныне Калинина) улицах. Судя по памят­ным книжкам Орловской губернии, место законоучи­теля сохранялось за батюшкой и в 1915-м, и в 1916 г., когда он находился в германском плену.

Продолжением такого просветительского служе­ния была и миссионерская работа в полках. Большая часть солдат призывалась в мирное время в Кашир­ский полк из Пермской и Гродненской губерний. В первой было много старообрядцев-раскольников, во второй — католиков. В случае со старообрядцами существовал ордер протопресвитера военного и мор­ского духовенства от 5 марта 1896 г., предписывавший не допускать «нижних чинов из раскольников до Св. Причастия без довершения Св. Крещения таинством миропомазания», то есть, другими словами, без пере­хода в господствующую Православную церковь. Со­хранились документальные свидетельства о переходе в Синодальную церковь заметного числа нижних чи­нов-старообрядцев Каширского полка.

Помимо старообрядчества специальный ордер про­топресвитера военного и морского духовенства от 4 октября 1894 г. обязывал полковых священников бо­роться с распространением в войсках «лжеучения бап­тизма или штунды». Однако после объявления на Пасху 17 апреля 1905 г. императорского указа о веротерпи­мости издание подобных ордеров стало невозможным.

В целом же приказы по Брянскому гарнизону де­монстрируют веротерпимость армейского начальства. Скажем, приказание от 15 октября 1913 г. предписыва­ет: «Воинских чинов магометан в дни магометанских праздников освободить от служебных занятий 26, 27, 28 и 29 сего октября». А 16 сентября того же года на­чальник Брянского гарнизона приказал «нижних чи­нов частей гарнизона иудейского вероисповедания освободить от всех служебных нарядов и занятий 19, 20 и 28 сего сентября по случаю их праздников Рош- гашуну (Новый год) и Иомкипер (День всепрощения) и желающих уволить в город для слушания богослу­жений, совершаемых по обрядам их веры». Подобные распоряжения существуют и относительно католичес­ких праздников, тем более что в Брянске была католи­ческая часовня-каплица, которую регулярно навещал капеллан Московского военного округа.

Если же военнослужащий-католик умирал, то в пос­ледний путь его, как и православных солдат, провожал православный полковой священник. На гарнизонном кладбище Брянска (сейчас на территории этого клад­бища вблизи автовокзала выстроено здание 9-й сред­ней школы и разбит сквер) существовали три участка по вероисповеданиям: православный, католический и еврейский. В 1912 г. здесь возвели на полковые средс­тва православную кладбищенскую часовню. И солдат­ские работные команды одинаково ухаживали за мо­гилами всех своих товарищей.

Свидетелем солдатских похорон на Брянском гар­низонном кладбище стал в детские свои годы сын свя­щенника Каширского полка, в будущем профессор Брянского технологического института Владимир Петрович Разумов (1899-1985): «Один раз отец взял меня на похороны солдата, умершего в госпитале, ко­торый был в том же самом здании, где он находится и теперь: это здание не было разрушено в период войны. Запомнилась медленная, весьма скромная похорон­ная процессия, которая медленно двигалась по Трубчевской (ныне Красноармейской) улице до канатной фабрики (старинное здание перед автовокзалом), а затем, повернув налево, закончилась на военном клад­бище. Не помню, везли ли покойника на дрогах или несли его солдаты, но процессия каждый раз останав­ливалась и выполнялась краткая треба, как это было положено, когда кто-либо из жителей подавал одну- две копейки на помин души».

Между тем, после миссионерских трудов полковых батюшек и благочестивых командиров в православие переходили не только староверы. Например, в 1894 г. изъявили желание перейти в православие католик ря­довой Степан Ольховик, сверхсрочный старший ун­тер-офицер иудей Абрам Исааков Цимбрик. В 1898 г. крестился мусульманин рядовой Шакрифула Вайсов. Но самый удивительный случай такого рода произо­шёл в декабре 1895 г., когда отцу Василию Турбину пришлось крестить двадцатитрёхлетнего язычника — рядового нестроевой роты Каширского полка Фёдора Кастеева, крестьянина Пермской губернии, об имени и отчестве отца которого сведений в полку не имелось. Язычник в те годы, когда «Велесову книгу» ещё не на­писали, был большой редкостью на Руси.

ПОЛКОВОЙ БАТЮШКА В КРУГУ СЕМЬИ

Военный священник был в Русской императорской армии почтенным и уважаемым участником полко­вой семьи, даже в том случае, когда речь идёт о пол­ке гвардейском, элитарном. Официально титуловали полкового батюшку «Ваше высокоблагословение». Ему от полка полагался приходящий денщик, живший в казарме. По воспоминаниям Владимира Разумова, де­нщик «выполнял более тяжёлые работы и разовые по­ручения», например колол дрова и топил печи. Мно­годетному священнику Каширского полка отцу Петру Разумову «денщик приносил из части солдатский хлеб, отличавшийся исключительной плотностью».

О доходах полкового священника Разумов расска­зывает так: «Доход нашей семьи состоял из жалованья отца, получавшего 20-го числа каждого месяца 125 рублей, из которых 25 рублей уплачивалось за квар­тиру, до 10 рублей за услуги прислуги, остальное ухо­дило на питание и покупку одежды, которой на семь душ требовалось немало, хотя кое-что переходило от старших к младшим, перешивалось и чинилось. Остаток шёл на уплату за воду, дрова, освещение, а затем позже и за учение, в которое последовательно включались члены семьи один за другим».

Оба брянских полковых священника последнего перед Первой мировой войной поколения были уро­женцами северо-запада России. Священник Дорого­бужского полка Григорий Иванович Шахов родился в 1875 г. в Новгородской губернии, а священник Кашир­ского полка Петр Владимирович Разумов — в Пудожи Олонецкой губернии (Карелия), в семье священни­ка. Отец Пётр и женат был на дочери петербургского священника Александра Лебединского, Зинаиде Алек­сандровне. Брат отца Петра, Арсений Владимирович Разумов, также был священником Тюсьбюской военно- местной церкви Нюландской губернии в Финляндии.

У отца Петра и матушки Зинаиды было пять че­ловек детей: трое мальчиков и две девочки. В Брянск священник Разумов был переведён в 1910 г. До этого он служил во Владимире, священником 9-го гренадер­ского Сибирского полка. Потом был направлен в Ар­мению, оттуда — в Тамбов, священником 217-го пехот­ного Кромского полка. С Кромским полюм отец Пётр проделал поход против японцев в 1905 г.

Дом, который снял в Брянске для своей семьи отец Пётр Разумов, находился на месте современного Дома книги на ул. Фокина. Улица называлась Комарёвской, и дом, снятый отцом Петром, принадлежал благочестивым старикам Комарёвым. Разумов вспо­минал, по-своему именуя улицу и квартирных хозяев: «...мы доехали до Комаровской горы, по которой под­нялись вверх до дома под номером 35, тоже Комаро­ва. Наш дом, назовём его флигелем, состоял из четырёх комнат, из которых одна была довольно боль­шой и достаточно просторной, но тёмной прихожей. К дому был пристроен по боковой северной стороне длинный коридор с парадным выходом на улицу. С другой стороны был выход на двор и пристроенную с западной стороны небольшую кухню».

Здесь семья священника Каширского полка про­жила до 1918 года. Отношения в семье были самые замечательные: даже спустя десятилетия сын батюш­ки называл отца, мать, братьев и сестёр не иначе, как в ласкательной форме. Дети батюшки оказались спо­собными людьми, обладали неподдельной тягой к зна­ниям, а позже и преподавательскими способностями.

Вероятно, отец Пётр хотел, чтобы сын продолжил его священническое служение. Как пишет Владимир Разумов: «В первые годы жизни в Брянске отец час­тенько брал меня как старшего сына, уже подростка, в церковь, Покровский собор (напомним, что это был храм Каширского полка). Ему подавали из полка тара­тайку, на которой совершался путь от дома, — сначала спускались по Комаровской горе, затем ехали по Мос­ковской улице до Арсенала, наконец, поднимались по крутой Покровской горе, если лошадь была послушной и спокойной, в противном случае более длинным путём по Петровской горе, не столь крутой, как первая. Таким же путём после службы отправлялись домой». Отчасти по сложившимся историческим обстоятель­ствам, отчасти по призванию и по вполне светскому складу характера Владимир Петрович Разумов стал не священником, а учёным-лесоводом. Однако укрепил свою принадлежность к полковой семье Каширцев, женившись на сестре двух кадровых офицеров Кашир­ского полка, Ларисе Владимировне Боголюбской. По­томки полкового священника Петра Владимировича Разумова и теперь живут в Брянске.

Отец Пётр уцелел в сражении — и оказался в гер­манском плену. Находился батюшка в офицерском лагере в замке города Целле, провинция Ганновер. В том же лагере, согласно документам Государственно­го архива Брянской области, содержались некоторые офицеры Каширского полка. В лагере отец Пётр и его паства устроили православный храм, просущество­вавший как минимум до лета 1922 г., когда его посетил архиепископ Евлогий (Георгиевский). Надо полагать, и противник относился к отцу Петру уважительно. Но для священника Каширского полка плен закон­чился трагедией. Сын отца Петра пишет: «Сначала мы получали от него письма, затем их получение пре­кратилось, и до нас дошли вести о том, что отец Пётр Владимирович Разумов скончался от лёгочного забо­левания, по всей вероятности воспаления лёгких». Та­ким образом, свой пастырский долг отец Пётр Разумов исполнил полностью, по слову Спасителя: «Болши сея любве никтоже имать, да кто душу свою положит за други своя» (Евангелие от Иоанна. Глава 15; стих 13).

Это был не единственный подвиг жертвенного служения своей пастве, который явили священники Брянского края в годы Первой мировой войны. После объявления всеобщей мобилизации 18 июля 1914 г. в Орловской губернии из кадра Зб-й пехотной дивизии и запасных стали формировать 73-ю пехотную диви­зию второй очереди в составе 289-го Коротоякского, 290-го Валуйского, 291-го Трубчевского и 292-го Ма­лоархангельского пехотных полков. Два последних, между прочим, формировались в Брянске. Священни­ком же 289-го Коротоякского полка и одновременно благочинным 73-й пехотной дивизии стал иеромонах нашей Площанской пустыни Евтихий (Тулупов). 30 августа вновь сформированная дивизия выступила в крепость Ковно (ныне Каунас).

9 июля 1915 г. Коротоякский полк попал в гер­манское окружение и пробивал себе путь к русским позициям. Впереди полка в епитрахили и с крестом в руках шёл, поднимая солдат в атаку, отец Евтихий. Корреспондент газеты «Новое время» писал о том бое: «Маленький, с большой седой бородой, с лицом дет­ской доброты и веры отец Евтихий вышел с ротами из опушки леса, держа крест над головой, прошёл под ожесточённым огнём неприятельской цепи и пошёл далее. А за ним вперёд побежали другие. Пуля против­ника ранила батюшку в плечо. Его тут же перевязали, и он опять пошёл вперед, пока не упал навзничь...»

За свой подвиг отец Евтихий был награждён пос­мертно 13 сентября 1916 г. орденом Святого Георгия 4-й степени. Это был исключительный в армии случай, когда человек награждался не высочайшим приказом, а приказом протопресвитера военного и морского ду­ховенства.

Священник Дорогобужского полка Григорий Ива­нович Шахов 7 июля 1916 г. вернулся в Брянск из германского плена — в годы Первой мировой обмен пленными между воюющими сторонами практико­вался. До большевицкого переворота отец Григорий был благочинным 23-й пехотной запасной бригады, расквартированной в нашем городе. Не оставил и педагогических занятий: в августе 1918 г. священник Г.И. Шахов значился в опубликованном местной га­зетой списке кандидатов на учительские должности Брянской казённой женской гимназии. К 22 октября 1918 г. отец Григорий числился также в отделе здра­воохранения Брянского уездного исполкома. В одном официальном документе того времени он пишет о себе, что обязанностей священнослужителя не испол­няет. Но после двух лет советской службы отец Григо­рий начал служить в Успенской (Нижне-Никольской) церкви г. Брянска, в приходском училище которой был до войны законоучителем. Батюшка участвовал в работе епархиального съезда, активно боролся про­тив обновленцев, желавших реформировать Русскую православную церковь в угоду безбожному коммунис­тическому режиму, и поддерживал святейшего патри­арха Тихона. Это продолжалось до захвата Успенского храма обновленцами в 1927 г.

В конце 1920-х батюшка оставил Брянск и поселил­ся в селе Остров Высокиничского (ныне Обнинского) района Калужской области, где его арестовали чекис­ты. Особым совещанием коллегии ОГПУ от 23 февраля 1930 г. отец Григорий был обвинен по статье 58 пункт 10 УК РСФСР («контрреволюционная пропаганда и агитация») и приговорён к 3 годам ссылки в северный край. Крестный путь старого полкового священника, видимо, только начинался..

Юрий СОЛОВЬЁВ.

При подготовке статьи были использованы материалы семейного архива Разумовых-Высоцких, фотографии из коллекций Георгия Шмерина, Геннадия Клюкина и самого автора.